Слово «добро» пришло к нам из древнего языка, и там, в языческие времена, в своей архаической форме, оно означало всего лишь «имущество, вещи». Об этом архаичном смысле слова «добро», и ныне нередко используемой («у него там много добра»), скажет вам любой из толковых словарей. Соответственно, и «доброта» в архаическом смысле всего лишь «не жадность», склонность делать подарки, щедрость. Текли века, и слова наполнялись новым содержанием, которым пропитывает их цивилизация.

Относительно-новый смысл слова «Добро» переносит центр тяжести с материального на духовное. Современные люди понимают Добро в первую очередь, как настроение, как «добротолюбие», и лишь во вторую в старом его смысле, как совокупность материальных благ.

Наряду с верой в Единую Истину (мать всех наук), разделение жизненных событий на Добро и зло является фундаментальной, базовой, системообразующей скрепой цивилизации. Причём не столько тех черепков и обломков, по которым мы определяем следы погибших цивилизаций, сколько тот живой Разум, который составляет основу действующей цивилизации.

Ещё в XIX веке неспособность человека отличать добро от зла входило в стандартный перечень психических заболеваний, и называлось «моральное помешательство». По мере нарастания кризиса цивилизации о диагнозе «моральное помешательство»… забыли. Добро и зло стали в равной степени казаться условными и зыбкими понятиями, а в некоторых случаях, как на современной Украине – просто поменялись местами.

С таким явлением, как доброта тоже возникли сложности. Что есть доброта?

-  Долг и необходимость, вменяемый целью спасения души? 
- Или же произвольный выбор, вкусовщина, один из возможных вариантов поведения, который выбирают свободно? 
- Или же доброта – непростительная слабость особи в жестокой борьбе за существование, некое губительное проявление слабоумия?

Нетрудно заметить, что логика атеизма тяготеет ко второму оценочному варианту (дело вкуса), а рыночные отношения – к третьему. Логика биологического выживания в социал-дарвинизме отменяет ту свободу, которую дало освобождение от религиозных канонов. Получается уже не «выбирай, чего тебе больше по вкусу», а «выбирай необходимое – или подохнешь».

Современники наши, с одной стороны, все, как один, сетуют, что доброты, добрых людей стало мало. Они хотели бы, чтобы доброты вокруг стало больше. С другой стороны – именно наши современники своим поведением и сокращают ту доброту, об отсутствии которой печалятся.

Обратим внимание, что сколько-нибудь развитая цивилизация невозможна без «отодвигания» внутривидовой конкуренции особей, борьбы за существование. И это лучшее доказательство верного выбора направления в СССР, перспективности именно советской ветви цивилизационного развития (при всех её недостатках и проблемности). 

Нельзя, не отодвинув сперва внутривидовую конкуренцию, что-то совместно, солидарно созидать!  По этой причине ранние формы цивилизации запрещают вначале каннибализм внутри племени, а потом, обобщая табу – запрещают людоедство в целом. И понятно, почему: если художника постоянно угрожают сожрать – он не сумеет взять в руки кисточки и краски, ибо не может позволить себе роскоши отложить каменный топор…

Если люди станут жить, как пауки в банке, то они не только не создадут цивилизации, но и угробят ту, которую получили по наследству от предков (что и происходит у нас на глазах). И в связи с этим вопрос: является ли доброта, как необходимый для цивилизации связующий материал, «дикорастущим феноменом», который сам себя проявляет?

Очевидно, что, как и любая садовая или огородная КУЛЬТУРА – доброта бессильна справится с сорняками, дикорастущими тварями. Она нуждается в покровительстве извне, в ВОЗДЕЛЫВАНИИ, которое, как и во время полевых работ, носит искусственный, принудительный, продиктованный планированием, характер.

Печально, но злыми люди вполне могут стать сами по себе, а добрыми – нет. Церковники, хорошо изучившие природу человека, сетовали в этой связи о «первородном грехе», о прирождённой испорченности людей. В пику этому разного рода анархисты и социалисты выдвигали бредовые теории, что «человек от природы добр», что доброта, якобы, заложена в нас прирождённо, и только пагубное воспитание склоняет человека ко злу.

Слова церковников подтвердились «стопятьсот» раз, слова всяких аутистов Кропоткиных – ни разу.

Напомню, что Кропоткин полемизировал с дарвиновским эволюционным учением, но с заведомо-проигрышных позиций атеиста. Если, согласно Дарвину, в основании эволюционного развития лежит отбор наиболее приспособленных особей и внутривидовая конкуренция, то по Кропоткину основой эволюционного развития служат взаимопомощь и сотрудничество (?! – ЭиМ).

Иными словами, по мнению Петра Алексеевича, человек не просто не некое "грешное" существо или пресловутый "чистый лист", но равным образом наоборот: человек по своей природе добр и склонен к сотрудничеству и взаимопомощи.

Кропоткин изучил (как ему казалось) самую древнюю общественно-экономическую формацию (род-племенной общинный строй) и вывел, что в нем нравственность поощрялась и была необходима. Справедливость и равенство проявлялась в отсутствии частной собственности и общем труде, взаимопомощь была необходима на всех уровнях той древней жизни.

Но отсюда вытекает закономерный вопрос: если человек по самой своей природе добр и прекрасен, то откуда в человеческой жизни столько зла и несправедливости? Кропоткин выдумал, что «дело в тех нечеловеческих условиях, в которые человек поставлен». Наверное, он считал, что в его любимом каменном веке условия жизни были замечательными!

Кропоткин выдумал (а многие за ним повторили), что «уничтожение государства и частной собственности должно привести к построению истинно нравственного общества, основанного на равенстве и справедливости».

 Он писал так (бумага всё стерпит!): «Выбрасывая за борт закон, религию, власть, человечество снова вступает в обладание своим нравственным началом и, подвергая его критике, очищает его от подделок, которыми духовенство, судьи и всякие управители отравляли его и до сих пор отравляют». Такова анархическая утопия Петра Алексеевича, если вкратце. Что на самом деле будет, если «выбросить за борт закон, религию, власть» - мы с вами не только прекрасно понимаем, но и воочию наблюдали.

Предоставленный самому себе человек становится бешеным, хищным, страшным зверем, и те, кто быстрее перерождаются в зверей – пожирают, в условиях «свободы» тех, кто с этим запаздывает. Но, разумеется, упования только на «власть и закон» без религии несостоятельны, и в этом мы согласимся с Кропоткиным.

Любое орудие принуждения нуждается в добровольце, который будет держать это орудие без внешнего принуждения. Чтобы конвоировать преступников – конвоиры не должны сами быть преступниками. Иначе (что и случилось в 90-е в нашей стране) конвоиры сольются с преступной массой, или, в лучшем случае, разбегутся по своим делам.

Потому в истории цивилизации всегда было так: вначале храм, потом крепость. Вначале религия создавала корпус добровольцев в деле служения Добру, а затем эти добровольцы, через власть и закон, осуществляли принуждение духовно-отсталых современников, не гораздых в добродетели. Принуждали жить по человечески – сделать это, если сам, добровольно не живёшь по-человечески – невозможно.

Согласно определению писателя А. Леонидова – «добрый человек – это злой человек, который сумел обуздать в себе зло». То есть все люди злы, но некоторые умеют держать себя в руках. Эта работа, сперва над собой, а потом и над теми, кого приходится принуждать к законности (поскольку сами они не хотят и не способны) – и есть КУЛЬТУРА ВОЗДЕЛЫВАНИЯ ДОБРОТЫ.

// //

Доброта – «растение» капризное. Чуть недоглядел – и она увяла. Её нужно ежедневно поливать, удобрять, но самое главное – пропалывать вокруг неё дикорастущие сорняки! У моркови, без огородника, шансов против чертополоха практически нет, а у доброты – ещё меньше, чем даже у моркови. Чуть недоглядел садовник – и на его нравственной «грядке» уже взошли «зубы дракона» секты «Азова»*.

А «там уж поприще широко»: и кровавые жертвоприношения, и гекатомбы трупов языческим идолам, ничуть не смущённые XXI веком (он их, как видите, нисколько не смущает), и ритуальное людоедство, и садизм, как упоение, источник наслаждения для социального дегенерата…

Когда мы говорим, что «капитализм – это война», многим кажется, что мы занимаемся пустозвонством, стремясь обидеть капитализм из чувства личной неприязни. На самом деле мы всякую личную неприязнь, как положено учёным, отставили, и констатируем это сухо, холодно, исходя из логики процесса, а не из эмоций.

Когда люди живут скученно, и у них при этом распределительная неопределённость, отсутствует гарантированное и ограниченное нормами наделение – то частная собственность строит себя из захватного права. 

А это война. В этой ситуации самые агрессивные получат больше других, а потому агрессия оказывается двигателем личного обогащения. Но гораздо хуже то, что наименее агрессивные останутся вообще без ничего, в буквальном смысле слова, обрекаемые вымирать!

Таковы итоги рыночной толкучки, причём вне всякой моральной оценки, просто по фактам. Толкались-толкались, злые всех напугали (порой и друг друга – опасаясь драться с себе подобными зубастыми), и решают материальные проблемы за счёт самых добрых. За счёт тех, кто никого не пугал, и кого никто не боится.

Ну, какие шансы у культурного растения против сорняков на «свободе»?!

В цивилизованном обществе доброта поощряется. И мы, как социологи, понимаем, ЗА ЧТО и КЕМ. Доброта поощряется властью, которая сама по себе, скажем так, вовсе не добра (ибо она власть). Власть – сколь угодно жестокая в своей аппаратной борьбе – поощряет доброту, если стремится заменить взаимное пожирание своих подданных созиданием.

При этом высшей формой доброты выступают строгие карательные органы, неукоснительно-идейные в своих «чистках», а вовсе не та бесхребетная амёба 80-х, когда многие искренне перепутали Добро с ленью. И вдруг стали видеть высшую форму добродетели в том, кто лежит на диване, не вставая: «не злодей я, и не грабил лесом, не пытал несчастных по темницам»… Ничего не делал, вот и добренький! Так не пойдёт…

Точнее, пойдёт – но во мглу первобытного зверства, куда мы почти уже провалились (и сейчас лихорадочно цепляемся за стены этой бездонной могилы).

Добро должно быть с кулаками, само собой! Но ещё важнее, чтобы Добро было с головой, с мозгами. Ибо различение Добра от зла – прежде всего интеллектуальный процесс. У слабоумных все волки в овечьих шкурах записываются в кротких агнцев, и последствия вполне предсказуемы (и мы их видели).

Под «разумностью» мы, в мире традиционных ценностей, понимаем не всякое измышление разума, а только общеразумные решения. Общеразумное решение – это такая идея, которая полезна всем, и потому распространяется в масштабах человечества, создавая - через годы, расстояния, поколения - наследие цивилизации. Если же решение полезно (выгодно) только для одной особи или малой их группы, то, разумеется, они наследием цивилизации стать не могут, за ненадобностью.

Приведу простые примеры, чтобы «на пальцах» растолковать сложную теорию. Допустим, вы дали толковый совет агроному. Полезный на одном участке, он полезен и на всех остальных (с поправкой, само собой, на местную специфику). Полезное агроному 1 становится полезно агрономам 2, 3, и до бесконечности, потому, собственно, рождённое из практики и становится наукой.

Теперь возьмём другую ситуацию. То, что полезно и выгодно хищнику – не может быть полезным, и тем более выгодным его жертве. То, что помогает жить одному, мешает жить другому, и по этой причине Аристотель отделял экономику от хрематистики, как частные случаи добра и зла в хозяйственной практике.

Экономика – это совокупность хозяйственных решений, которые ОБЩЕПОЛЕЗНЫ, хрематистика – совокупность решений, которые большинству людей вредны и смертельны.

Никакой сенсации я не оглашу, но всё же считаю долгом напомнить ещё раз: разумная деятельность неразрывно связана с абстрактным мышлением, широкими обобщениями практики. То, в свою очередь неразрывно связано с разделением Добра и зла.

 Хотя мы, для удобства порой, разделяем интеллектуальную и нравственную жизнь цивилизации, в реальности они друг без друга не могут, обесточиваются и вырождаются.

 Где не умеют отделять Добро от зла (т.е. не имеют идеологии) – там невозможна и полноценная деятельность обобщающего Разума, невозможна никакая наука, кроме черномагических жутей. Там невозможен и прогресс, суть которого: ботанику нужно прикрывать спину от саблезубых, иначе вместо науки ботаники будет лишь обед для хищника.

Всё это лежит в базовой основе цивилизации, и ныне подвергается беспрецедентному разрушительному давлению. Чистить токсичный интеллектуальный мусор, отравляющий своими миазмами цивилизацию, нужно из глубины. Начиная с Кропоткина, Фейербаха (сбившего с пути Маркса и Энгельса), французских болтунов, именовавших себя «просветителями» и т.п.

Мы должны понять, что цивилизация – это не только бережное отношение к копилке средств, найденных ради великой первоначальной цели, но, в первую очередь – САМА ЭТА ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ. Потеряем целеполагание первых апостольских общин – потеряет значение и склад с техническими инструментами, веками копившийся для воплощения идеала апостольской общины. А зачем нам лопата, пусть и лучшая в мире – если мы не собираемся копать?!

То же самое можно сказать и обо всём научно-техническом прогрессе, который суть есть – исцеление человека от недостаточностей, мешающих воплотить культовый идеал человека.

И пока жив человеческий Разум – это будет всплывать в любом бурлении демагогии недалёких и неглубоких теоретиков. А времени у нас спасти свою, действительно славную и красивую, цивилизацию – осталось ой как немного!

--------

* Террористическая организация, запрещена в РФ.

Источник - Александр Берберов, научный обозреватель ЭиМ .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5