Книшка «Тайные виды на гору Фудзи» — шестнадцатый роман Виктора Пелевина, написанный им в 2018 году и вышедший 27 сентября того же года в издательстве «Эксмо». Книшка сия повествует о российском предпринимателе Дамиане Улитине и его стартапе «Fuji experiences», суть которого сводится к продаже счастья. Точнее, обеспечивающим клиентам набор процедур, эффект от которых гарантирует давно забытое удовольствие от жизни. А в параллельной сюжетной линии подруга главного героя присоединяется к секте «Новых охотниц», практикующих «эзотерический феминизм», который восходит к учению одной из последовательниц Кастанеды. В финальной части романа судьбы героев ожидаемо переплетаются самым саркастическим образом.

.

Критики гутарят: // В романе «Тайные виды на гору Фудзи» — бесподобная сатира и на стартаперов из Сколково, и на олигархов, и на феминизм, и на западную — а может, и общечеловеческую — алчность.// (С).

.

Отрывок прикольный из книшки приводим ниже. Имена трёх олигархов условные, но кой-кого можно узнать.

.

Отрывок из книшки.

Мы втроем садились вокруг коричневого мраморного стола, Ринат выкладывал на него табакерку с тончайшим порошком, натертым на машинке с яхты, брезгливо вдыхал сандаловый дым и спрашивал каждый вечер одно и то же:

– Дымчинский точно из Варанаси?

И Юра каждый раз отвечал:

– Оттуда, оттуда.

Коричневый мрамор был выбран потому, что на нем лучше видно белое – чтобы делать дорожки прямо на столе. Кокаин, конечно, ни капли не веселил – мы относились к нему просто как к болеутоляющему средству (до революции семнадцатого года его в России так и употребляли, а душу, по воспоминаниям Блока, радовали мороженым и пивом).

Сделав ингаляцию, мы запивали одно лекарство другим. Я глотал соточку вульгарного Джим Бима, Юра употреблял коньяк со льдом, а Ринат граппу. Затем начинался сеанс пустословия.

Праздные, никчемные слова по сути своей есть ложь, сказал кто-то из древних – и мы искренне надеялись, что это правда.

Нам повезло, что среди нас был Юра. Он происходил из почтенной зубоврачебной семьи, сам учился на стоматолога – и знал множество леденящих душу историй о том, как в наши дни работает ставшее бизнесом здравоохранение. Каждый вечер он прогонял что-то новое.

– Теперь ведь как? Доктор, например, меняет коронки на зубах – а у терпилы с другой стороны импланты. Так он ему специально коронки сделает ниже, чтобы на импланты давление поднять. А когда у терпилы кость вокруг имплантов через пару лет рассосется, доктор его на операцию пошлет к жене. Удалять импланты и подживлять искусственную кость. Графты делать – дорогущая процедура, риск двадцать процентов, если повезет – терпила еще лет пять будет с зубами. А к тому времени, как графты сделают, уже коронки пора будет менять… Хороший врач сегодня сразу задел готовит на будущее. Один раз в руки к нему попал – уже не съедешь. Сейчас могут сделать дешево, но плохо – или дорого, но плохо.

– А раньше что, лучше было?

– Не лучше и не хуже, а по-другому. Вот мой дед после революции работал в госинституте зубоврачевания – так он не о продажах думал, а о том, чтобы человек жевал хорошо и жил долго. Бессребреник был, подвижник. Тогда все такие были. С другой стороны, лечил этот бессребреник только партийных шишек – как-то само собой получалось. А потом началось – врачи-убийцы, врачи-убийцы…

– А они на самом деле были?

– Это не тогда врачи-убийцы были, а теперь. И убийцы они не со зла, а потому что со всех других сторон тоже убийцы. Банкиры-убийцы, застройщики-убийцы, водопроводчики-убийцы и так далее. Альтруист на языке рынка называется идиотом. Не обманешь – не продашь… Никакой медицины в двадцать первом веке нет, есть улыбчивый лживый бизнес, наживающийся на человеческих болезнях и заскоках. Они сейчас научные работы пишут не о медицинских вопросах, а о том, какая музыка должна играть в клинике, чтобы на бабосы разводить было легче…

Таких историй у Юры было множество, и, хоть мы часто не понимали его зубоврачебного жаргона, общий смысл доходил до нас хорошо. Но медицинский мрачняк нас скорее смешил, чем пугал: мы и без того видели, что весь мир вместе с нами рассыпается каждый миг, так стоило ли бояться распада зубов и костной ткани?

Ринат был немного связан с оборонкой – самую малость, хотя стремался даже этого. Еще в девяностых он купил один интересный заводик, а через пять лет оказалось, что тот сразу в трех важных технологических цепочках.

Завод был дотационный, но закрывать или продавать его не стоило, как ему отчетливо намекнули на самом верху. До нашей духовной катастрофы лучшим способом испортить Ринату настроение было напомнить о возможных санкциях. Но теперь про такие проблемы мы забыли вообще – вспоминали только, чтобы посмеяться.

– Пишут хрен знает что, сволочи, – ворчал Ринат. – Ну какой я союзник? Все отстегнули, и я отстегнул… Да хоть и наложат санкции, подумаешь. Было бы на кого накладывать. Какая ерунда раньше волновала, вот же мамочки…

Хоть Ринат и уверял, что почти никак с оборонкой не связан, когда у него развязывался язык, он иногда начинал говорить на военные темы и показывал большую осведомленность в вопросе.

Юра обычно отвечал ему так:

– Не, ты это серьезно? Быковать перед пацанами, к которым на ай-пи-о ходим? Это как? Кто придумал? Вчера были клиенты банка, сегодня делаем хейст, а завтра что? Типа опять клиенты банка? Так мы же без масок были. Они нас даже бомбить не будут. Просто рейтинг понизят, и все.

Казалось, что пока мы смеемся, мир снова собирается из осколков, на которые его раскололи наши инсайты. Увы, иллюзия длилась всего несколько секунд. Но я был благодарен и за это.

Юру во время таких бесед часто тянуло на вредные обобщения. Ринат впадал в неубедительный кондовый патриотизм. Я, помня свое экономическое место, говорил меньше всех. Все это, конечно, было совершенно не важно на фоне постигшей нас беды – просто так ложились роли. Самое смешное, что общались мы практически как нормальные вменяемые люди.

Вот наш типичный разговор, который записала моя служба безопасности (над столом было сразу три камеры, иначе в наше время нельзя). Воспроизвожу реплики точно по распечатке.

Начал разговор Ринат – до сих пор помню его небритую блестящую рожу в тот день.

– «Фуджи И», – сказал он, морщась от кокаина. – Вот почему у Дамиана в названии японская гора, а не «Пик победы», например? И английскими буквами еще.

– У России карма такая, – ответил Юра. – Хоть знаю теперь, как это называть, лысые научили. Вон у Толстого в «Войне и мире», помните? В двенадцатом году, когда Наполеон наступал, в светских салонах вводили штрафы за французскую речь. Тогда сосали у французов. А сейчас отсасываем у англосаксов.

– В каком смысле отсасываем?

– В культурном.

– Ну, это не главное, – махнул рукой Ринат.

– Вот ты не понимаешь, – ответил Юра. – Это как раз самое главное и есть. С культуры все начинается, все вообще. В сорок пятом Германию разбомбили в лоскуты – через десять лет она снова Германия. А мы из Германии все заводы тогда вывезли – и что? Через тридцать лет опять сам знаешь где. Совок при Брежневе, кстати, тоже не крылатыми ракетами заебошили, а джинсами и роком. То есть вепонизированной культуркой. Я тогда уже хорошо соображал, все помню. И сейчас то же самое будет.

– Поживем – увидим, – хмыкнул Ринат.

– Что с нами вообще произошло за последний век в культурном плане? – вопросил Юра. – Революция, Гагарин? Да нет. С ломаного французского перешли на ломаный английский. Потому что русская культура свои жизненные соки и смыслы не из себя производит, как Китай, Америка или Япония, а из других культур подсасывает. Вот как гриб на дереве. И за одобрением тоже за бугор бегает, как в Орду за ярлыком. Петя Первый, упокой его Господи, отрубил все корни – и пересадил. Серьезный был ботаник. С тех пор и прыгаем с ветки на ветку с бомбой в зубах…

– Есть такое, – согласился Ринат. – А все из-за либералов. Они уже два… Нет, три века делают вид, что они такие… блять… культуртрегеры в мантиях. А на самом деле они просто сраные челночники, которые тащат сюда всякое говно с западной барахолки и с безмерным понтом впаривают русскому человеку. И никакие басни Михалкова не помогают. Вот поэтому Дамиан свой стартап по-английски и называет.

– И не он один, – влез я. – Они все латиницей записаны. Я тут список пятидесяти лучших стартапов проглядывал, так по-русски там один «Лесной Дозор». И то потому, что кабаны в лесу иначе не поймут.

– Я их, кстати, не осуждаю, – сказал Юра.

– Кого – кабанов?

– Не кабанов, а стартапы. Если Дамиан себя назовет «Тамбовские опыты», ты к нему в клиенты пойдешь? Или ты? Вот то-то же. Дамиан такое название не из-за либералов взял, Ринат. А из-за тебя самого.

– Юр, да ты на себя посмотри, – завелся Ринат. – У нас семьдесят процентов населения считают Америку врагом. А в любом интернет-СМИ пятьдесят процентов объема – новости про Америку и Голливуд. А какая рядом реклама? Сплошные фотки генетических дегенератов с долларовыми мешками. «Румяные гниды генерируют лиды…» Кто это делает? Кто организует? Это ведь твои СМИ, Юра. Твои! Скажи вот честно, ты им что, команду такую даешь по еврейской линии?

– Да ты одурел, что ли, Ринат! – заорал в ответ Юра. – Я им по еврейской линии только одну команду даю – чтобы они на операционную прибыль выходили. Как – мне все равно. Им же всем рупь цена, этим интернет-СМИ. ЕBIT твою со знаком минус[22]. Купил за рупь, продал за рупь. Потому что сплошной убыток. Одни проблемы. Но если купил по дури, потом просто так уже не сбросишь – политическое дело. Замучаешься пыль глотать, как ты со своим ракетным заводиком.

– Так почему они у тебя про Голливуд все время пишут?

– Во-первых, не только про Голливуд. Еще про то, как весь Запад охуел и обосрался от нашей новой ракеты или там пулемета. Частота упоминаний примерно одинаковая. Там следят, чтобы перемежалось. Пулемет, Голливуд, ракета, Голливуд. Чтобы было как грудинка – сальце, мяско, сальце, мяско. Но следят не из-за политики, а из-за кликов. А во-вторых, про что им еще писать, чтобы на прибыль выйти? Если народ у нас такой? Вата?

– Что значит «вата»? – возмутился Ринат. – Кого ты ватой называешь?

– Я тебе скажу кого. Того, кто сегодня репостит фотки сирийских казачков, а завтра пойдет на голливудское кино про то, как их разбомбили. Ну, может, и не пойдет, но с торрента закачает точно. И это не вчера началось, Ринат, а еще при совке. Когда одним полушарием в Афгане воевали, а другим «Рэмбо» смотрели по видаку. Сейчас просто продолжаем традицию.

– В Америке, кстати, такого не бывает, – сказал я. – Там с полушариями строго. И без всякого ФБР – внешнего принуждения нет, свободная страна. Вопрос патриотизма решается за три миллисекунды на уровне внутреннего парткома шишковидной железы. Человек знает, что иначе его просто на работу не возьмут выше бензоколонки.

Ринат вдумчиво кивнул.

– Вот потому Джон Маккейн и говорил, что Россия – страна-бензоколонка, – сказал он. – Вот именно по этой причине. Потому что везде пятая колонна засела. Людей у нас распустили сильно…

– Распустили или нет, я не знаю, – продолжал Юра, – но Голливуд они смотрят не потому, что мы про него пишем. Это мы про него пишем, потому что они его смотрят…

– Голливуд во всем мире смотрят. И что?

– Вот тебе другой пример, Ринат. Есть этот Донбасс. Как бы неофициальная линия боевого соприкосновения с коварным Западом. И что они там в Донецке устраивают для духовного самовыражения? Фестиваль русскоязычного рэпа. Рэпа! Это как если бы с той стороны подъехали «зеленые береты» на «хаммерах» и организовали конкурс англосаксонских балалаечников. И победитель в боевой бандане сбацал бы «Светит Месяц» под английскую речовку и гордо вывесил на ютуб.

– Рэп во всем мире исполняют, Юра, – ответил Ринат. – Даже в Париже – лично слышал, как негры на французском шпарят. Только у них негры натуральные, а у нас пока что нет. Но если надо будет, завезем. Так что не придумывай про вату, не надо. Нехорошо.

– Вату не я придумываю, Ринат. Я в ящике с ватой пытаюсь бизнес делать. А в ящике не только вата. Там еще стекло и гвозди. И много.

– А ты, Федя, чего молчишь?

– Тут другой вопрос намечается, – ответил я. – Если мы в такой стране живем, где, кроме как про Голливуд, в новостях писать не о чем, зачем нам вообще ракеты?

– Ты, блять, спальню на яхте переделай, – засмеялся Юра, – я тебя тогда послушаю про Голливуд. Кстати, если ты своего Неизвестного все-таки продать решишь, я в очереди первый.

– Чем он тебе так нравится-то? – спросил я.

– Не то чтобы сильно нравится. Просто у меня сын идиот. Кинокритиком решил стать. Я ему эту скульптуру подарить хочу для вдохновения.

– Голливуд Голливудом, но ракеты по-любому нужны, – сказал Ринат. – Слабых бьют.

Юра вздохнул.

– Слабых бьют, это правильно. А сильных вообще нахуй убивают… Вспомни хоть Наполеона, хоть Гитлера.

– Так вы что, – наморщился Ринат, – предлагаете вообще без ракет?

– Дело не в ракетах, – ответил я. – А в том, что ими защищают. У корейцев хоть идеи Чучхе есть, а у нас? Мы что ракетой «Сармат» защищать собираемся? Свое виденье того, кто ебал Дженнифер Лоуренс?

– Спасибо, Федь, – сказал Юра. – Понял, куда ты клонишь, но при идеях я пожить успел. При Дженнифер Лоуренс мне больше нравится.

– А другие страны что защищают? – спросил Ринат.

– Как когда, – ответил я. – Вот я в детстве любил читать про физиков. Был такой американский ученый Роберт Вильсон. В конце шестидесятых он выбивал в конгрессе деньги на ускоритель элементарных частиц. И какой-то сенатор возьми его и спроси: скажите, этот ваш ускоритель позволит усилить обороноспособность страны? Нет, говорит Вильсон, не позволит. Сенатор спрашивает, а зачем тогда? И Вильсон ему отвечает – ускоритель относится к той же категории, что великая поэзия, живопись, скульптура и так далее. Все это ни капли не помогает защищать страну. Но зато делает ее стоящей того, чтобы защищать.

– И че, дали ему денег? – спросил практичный Юра.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Но цитата осталась.

– Если у нас так вопрос поднять, – сказал Юра, – то под эту твою цитату все министерство культуры отоварится. И все, кто с ними в доле, тоже. Вся эта хуета с печатями новые дачи себе построит. Распилят десять бюджетов, а великой поэзии все равно не будет. И ускорителей тоже.

– Да как же не будет, – ответил Ринат. – Как не будет, когда все это уже есть. Ускорители вот отличные – прямо щас нюхаем. Живопись, поэзия, скульптура, кинематограф – тоже есть. Искусство мирового уровня…

Юра вытянул еще одну дорожку.

– Мировой уровень, – сказал он, морщась, – ускорители, статуи… Кинематограф. Увы, Федя, увы. Ничего такого, что стоило бы защищать, в мире нет. Ни у них нет, ни у нас… Потому что…

Юра опять замолчал, как бы вглядываясь в суть вещей.

– Почему?

– Потому что ничего нет. Ничего вообще. Нигде. Никогда не было. И никогда не будет.

И Юра показал кому-то в пространстве короткий и напряженно выгнутый волосатый фингер.

Разговор, придавленный последней фразой, стих.

Если с тем, что Юра нес до этого, спорить было можно, и, наверное, даже нужно, то с этим – невозможно было никак.

Мы молча переживали невыносимую истину снова и снова – и каждый раз это было как в самый первый. Прошло еще несколько мгновений, и Юра жалостливо всхлипнул:

– Мужики, засекли? Вот сейчас – когда про Дженнифер Лоуренс… Все как раньше было. Настоящее. Живое…

– Угу, – кивнул Ринат мрачно. – Было, да. Только недолго. Сам же и обломал. И где оно теперь? Стабильности нет… А это, Юра, и есть непостоянство.

И мы яростно ввязались в следующий спор.

Это, к сожалению, не всегда было просто, Таня. Мы живем в эпоху, когда все настолько ясно, что спорить о чем-то с пеной у рта можно разве что в телестудии за деньги.

Но мы очень старались, и понемногу лечебная техника начинала работать. Чтобы собрать расползающуюся реальность вместе, алкоголя с кокаином было маловато – но усилие, которое делал мозг, чтобы участвовать в споре, нередко оказывалось гирькой, сдвигавшей чаши весов.

Пока мы орали друг на друга, мир как будто подмораживало. Мы могли какое-то время ходить по тонкому льду приблудных нарративов, забывая о зиянии, спрятанном под ними. Но стоило замолчать, как лед подламывался, и мы глубинными бомбами уходили в черные полыньи прозрения – каждый в свою.

Предмет нашего спора мог быть любым: музыка, книги, украинский вопрос, бессмертие души (тут мы почти сразу начинали дружно хохотать), спортивные тачки, яхты, английская недвижимость и подлость, сложная диалектика американской весны, Трамп и заговор джедаев…

Мы спорили даже о джанах.

И выяснилась одна любопытная деталь: Юра и Ринат во время своих опытов видели свет, а я нет. Этот свет назывался на пали «нимитта» и был, по их словам, очень красив.

Естественно, надо мной сразу стали издеваться.

– У тебя монах потому что самый дешевый был, – сказал Юра. – Бюджетный вариант.

– Как ты вообще живешь, Федя, – вздохнул Ринат. – Задумайся – джана без нимитты… Ну какой ты на фиг русский олигарх?

– В России олигархов больше нет, – ответил я. – Только трудолюбивые и социально ответственные бизнесмены.

Они заржали как жеребцы, а мне сделалось по-настоящему обидно за свое неустройство – и на минуту или две все опять стало как раньше, когда мир вокруг был материальным и плотным.

Отсмеявшись, Ринат снял очки и промокнул глаза.

– Спасибо… Вернули к жизни, честное слово. // (С)

.

КОНЕЦ ОТРЫВКА.

Фся книшка почитать онлайн, в том числе обнаружывается вот здесь

https://reading-books.me/prosa/sovremennaya/2270-taynye-vidy-na-goru-fudzi.html

Про бабский феминизм в книшке жуть что написано. Издевательство. Феминистки автора возненавидят навсегда.

.

Грибы.

Источник - 7-я экспедиция Грибов с Альфа Центавра (Мы чуть не пролетели мимо) .

• • 40
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5