• ,
    Лента новостей
    09:47  Я - 300
    Опрос на портале
    Облако тегов
    crop circles (круги на полях) knz ufo ufo нло АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ Атомная энергия Борьба с ИГИЛ Вайманы Венесуэла Военная авиация Вооружение России ГМО Гравитационные волны Историческая миссия России История История возникновения Санкт-Петербурга История оружия Космология Крым Культура Культура. Археология. МН -17 Мировое правительство Наука Научная открытия Научные открытия Нибиру Новороссия Оппозиция Оружие России Песни нашего века Политология Птах Роль России в мире Романовы Российская экономика Россия Россия и Запад СССР США Синяя Луна Сирия Сирия. Курды. Старообрядчество Украина Украина - Россия Украина и ЕС Человек Юго-восток Украины артефакты Санкт-Петербурга босса-нова будущее джаз для души историософия история Санкт-Петербурга ковид лето музыка нло (ufo) оптимистическое саксофон сказки сказкиПтаха удача фальсификация истории философия черный рыцарь юмор
    Сейчас на сайте
    Шаблоны для DLEторрентом
    Всего на сайте: 47
    Пользователей: 1
    Гостей: 46
    Chrom61
    Архив новостей
    «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
    Март 2024 (603)
    Февраль 2024 (931)
    Январь 2024 (924)
    Декабрь 2023 (762)
    Ноябрь 2023 (953)
    Октябрь 2023 (931)
    Это Родина моя

     Похоже, свою национальную принадлежность больше ценят те, кто ее утратил или обрел заново

    Александр Калинин

    Многие из нас по отношению к своей Родине, честное слово, как избалованные дети, которые если и любят свою мать, то эгоистически, лишь в той степени, насколько эта любовь им выгодна. Они не только не хотят помогать ей в повседневных трудах, а все больше требуют, капризничают, а то и норовят слямзить из буфета что повкусней…

    Этот разговор случился в селе Брейтово Ярославской области.

    – К нам приезжали потомки Мусиных-Пушкиных, других дворянских фамилий, я тоже ездил к ним в Европу. И там понял, что я не русский, я советский. Русские они.

    Так говорил мне протоиерей Анатолий Денисов. Батюшка возглавлял «Мологские стояния». Это когда в ночь с 6 на 7 июля тысячи паломников в Вологодской и Ярославской областях молятся на берегах Рыбинского водохранилища, поминая затопленные православные святыни Мологского края. Среди них Югская Дорофеева пустынь, комплекс Мологского Афанасьевского монастыря, основанного в XIV веке, Леушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь, село Иловна – родовое имение Мусиных-Пушкиных, усадьбы художника В.В. Верещагина и его брата Н.В. Верещагина – основателя промышленного маслосыроделия в России.

    – Почему они более русские? – спросил я.    

    – Потому что, в отличие от нас, сохраняют в чистоте русский язык. И еще переживают, что мы здесь, в России, повелись на всякие там сникерсы, хотдоги, чисбургеры….

    Увы, более русскими оказываются и наши соотечественники, оставленные в ближнем зарубежье, как, впрочем, и те, кто вернулся на историческую Родину. Более русские, чем мы, воюют за русский мир на юго-востоке Украины, обустраивают Крым.

    Но уже не из-за любви или нелюбви к сникерсам, а потому, что они знают, как легко потерять свою идентичность и как трудно после вернуть ее. Русскость эта не шумит на площадях, не упивается своей уникальностью на интернет-форумах. Она проявляется в трудной повседневной работе, в незаметных на первый взгляд поступках, в поведении и отношениях с другими людьми.

    Вспоминаю встречу с учительницей начальных классов первой средней школы города Пестово Новгородской области Екатериной Пологутиной. В свое время она была признана победителем общероссийского конкурса «Учитель года» в номинации «Сердце отдаю детям».

    Катя родом из Душанбе. Там много жило русских до кровавых событий 1989 года. К счастью, ей не довелось быть их свидетелем, она к тому времени уже училась в Новгородском университете. Но они настигли ее и здесь. Мама, работавшая в НИИ гастроэнтерологии и еще в трех местах и тем самым помогавшая дочери учиться, потеряла работу. Катя с третьего курса перевелась на заочное отделение и уехала в самый отдаленный район Новгородской области – Пестовский, стала работать вожатой в средней школе деревни Вятка. Затем преподавала русский язык и литературу, а с 1994 года перевели ее наначальные классы.

    В Вятке Катя купила домик, куда перевезла из Душанбе маму Людмилу Георгиевну и тетю Галину Александровну, тоже преподавателя, работавшую в одном из вузов Таджикистана. Так и жили втроем, и работали в деревенской школе, пока Катю не забрали в райцентр.

    Мир, в котором они оказались по воле судьбы, это был другой мир, нежели тот, в котором они жили до сих пор.

    Она была похожа на деревце, пересаженное на иную почву и очень трудно приживающееся на новом месте и оттого болеющее.

    Было тяжело неимоверно. Но каждый день, поглубже запрятав слезы, надо было идти к маленьким детям. Дети и стали тем рычажком, с помощью которого она вытащила себя из глубокой депрессии.

    – В деревне я стала понимать Шукшина, – говорит она. – Научилась природе радоваться...

    – Катя, – говорю я ей, – ведь вы же подпадаете под статус вынужденных переселенцев, а это беспроцентные кредиты, ссуды на строительство и покупку жилья, обустройство... Неужели вам никто не предложил, не подсказал?

    – Мы сами не стали этого делать, – говорит она. – Незачем у государства отнимать время и деньги.

    Вот так: мы сами, а у государства лишнего нет.

    В Ивангороде Ленинградской области я встретился с педагогами музыкальной школы, которые каждый день ходят на работу в Ивангород из Нарвы – с эстонского берега на русский

    – Неужели здесь больше платят? – удивился я.

    – Нет, меньше – ответили мне, – но здесь продолжают учиться наши ученики.

    Прежде в Ивангородской музыкальной школе работало 17 нарвских педагогов, восемнадцать лет существовал сводный педагогический оркестр, но после межгосударственного развода он развалился. В силу объективных причин. Уровень жизни начал резко падать, многие были вынуждены искать дополнительную работу, а потом сложности с пересечением границы, с документами – все это стало слишком мешать, и педагоги ушли.

    Но десять человек остались. Из них четверо имели российское гражданство, четверо – эстонское, и два человека были вообще без гражданства. Они, как и музыка, как искусство принадлежали миру.

    Впрочем, это всего лишь грустная шутка. И если музыка действительно не знает границ, то граница очень хорошо знала эстонских преподавателей Ивангородской музыкальной школы.

    Каждый переход их через речку Нарову, которая и разделяет ныне два государства, фиксировался в пограничных компьютерах, а в паспортах нарвитян появлялись два штампа о пересечении государственной границы в ту и другую сторону.

    Директор музыкальной школы Юрий Алексеевич Мишин тоже жил в Нарве. Точнее, имел вид на жительство. Там у него была квартира, жена и младшая дочь, старшая выучилась и работала в Санкт-Петербурге. В отличие от своих коллег, которые занимались с учениками один-два дня в неделю, Юрий Алексеевич должен был быть в школе каждый день. И если бы он два раза в сутки переходил речку, и каждый раз ставил отметки об этом в паспорте, то за год ему пришлось бы поменять три документа. За каждый новый паспорт надобно платить немалые деньги. Но главное, оформление документов требует много времени. Месяц на выправление паспорта, месяц – чтобы получить вид на жительство, и все это время сидеть дома без дела и денег невозможно.

    Когда мы с ним познакомились, свободного пространства в паспорте российского гражданина Мишина оставалось на 10 переходов, а ему надо было продержаться хотя бы два месяца, поэтому Юрий Алексеевич экономил и домой ходил один, реже два раза в неделю, остальное время ночевал прямо в школе.

    – Как же сил-то хватает?

    – Слава Богу, работы много, – ответил он.

    Заговорили о зарплате музыкальных педагогов там и тут.

    – Если перевести на рубли, разница потрясающая, – говорит Мишин. – Они где-то в десять раз получают больше, чем мы.

    Уровень жизни в российском Ивангороде очень низкий, хотя и в эстонской Нарве не слишком высок, но если взять соотношение зарплаты к уровню жизни, то наровтяне, конечно, находятся в более выгодном положении, оно позволяет им хоть как-то концы с концами сводить.

    Не густо, но и не пусто. А мы, было время, даже символические деньги получали с задержкой. В Эстонии очень жестко наказывают за несвоевременную оплату жилья и коммунальных услуг. Чуть что, сразу пени начисляют. Я лихорадочно вдогонку начинаю платить, но все равно какие-то штрафные деньги насчитывают...

    Юрия Алексеевича позвали к телефону, его место занял Виктор Васильевич Дмитриев, тоже с «той» стороны.

    – Я 27 лет отработал в Ивангороде, хотя и жил в Нарве, – говорит он. – У меня здесь есть пять учеников, и мой долг довести их до выпускных экзаменов. На будущий год мальчик заканчивает, через год – девочка, через два – еще одна девочка, а через три – два последних ученика. Так что мне как минимум лет пять надо еще здесь отработать.

    Виктор Васильевич – человек без гражданства. У него был не синий паспорт, какие выдают гражданам Эстонии, а серый. Чтобы получить синий, надо сдать экзамен по эстонскому языку. Конечно, можно в консульстве получить российское гражданство, но это лишь осложнило бы жизнь, потому что российским гражданам в Эстонии работу найти практически невозможно. А с серым паспортом берут без всяких проблем.

    ...Вечером в Ивангородской музыкальной школе был праздник. Местные художники выставили свои картины, а преподаватели давали концерт. Актовый зал не вмещал всех зрителей, и Юрий Алексеевич Мишин то и дело приносил из кабинетов дополнительные стулья, зажигал свечи на сцене.

    – Так будет теплее, душевнее.

    Я смотрел на этого интеллигентного, торжественного и в то же время немного грустного человека и думал, что ведь российское гражданство лишь осложнило его жизнь. Зачем оно было ему необходимо? Довольствовался бы серым паспортом, иметь который многие в Эстонии почитают большой удачей. В антракте не удержался, чтобы не спросить его об этом.

    – Нет-нет, я вам ничего не отвечу, – вдруг заволновался он, – это мой выбор, мое личное решение. В конце концов, я русский человек и считаю своим долгом быть подданным своей Родины...

    А через пограничный мост в это время шли и шли люди. Из Ивангорода - в Нарву, из Нарвы – в Ивангород. У каждого было свое представление о Родине.

    Помнится, на рубеже веков два американских проходимца наладили в России бизнес: стали возить детей из российской глубинки в США, где они, живя в американских семьях, должны были погружаться в американскую культуру. Погружения эти оговаривались множеством «нельзя». Нельзя было уединяться, разговаривать на родном языке, слушать русские песни, общаться с другими «погруженцами», звонить домой. За всякую провинность наказывали, исключали из программы, отправляли на Родину с формулировкой «Он слишком русский». Впрочем, худа без добра не бывает. «Именно там, в Америке, – сказал Марат Алтынбаев, который чудом не вылетел из программы досрочно, – я научился любить свою Родину».

    А вот еще история. Светлана Сергеевна Шпак с мужем всю горячую фазу первой чеченской войны просидели в подвалах Грозного. И когда началось перемирие, супруги, загрузив в чудом сохранившуюся машину оставшиеся пожитки, поехали в Россию.

    – Когда остановились в Минводах, я Штирлица вспомнила. Вышли из машины, сели на траву, и хоть землю целуй, такие мы были счастливые.

    Что по сравнению с этим счастьем загородный коттедж, навороченная иномарка, престижная должность. Так, дом на песке.

    …С ранней весны до поздней осени я живу в деревне, в которой родился и вырос. В старом родительском доме. Знакомые подсмеиваются, мол, Калинина в ссылку сослали. «Это не ссылка, – отвечаю. – Я на родину вернулся».

    Хоть малая, да моя.

    Источник - Столетие .

    Комментарии:
    Информация!
    Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
    Наверх Вниз