В конце XIX – начале XX века в Америке и в Европе создалась следующая ситуация в медицине. Лечением больных в равной степени занимались специалисты различных профилей: натуропаты, гомеопаты, хирурги и многие другие, которые использовали новейшие достижения науки того времени, а также опыт поколений в лечении различных заболеваний и состояний натуральными средствами. С середины XIX века в медицине появилось выраженное разделение на «империков» и «аллопатов».

Империки — это гомеопаты, гербалисты (фитотерапевты), в общем, все те, кто лечил натуральными средствами и следовал концепции, согласно которой больному организму нужно только помочь восстановить естественный баланс, и он сам справится с болезнью.

Аллопаты — те, кто использовал сильные минеральные и химические средства, хирургию и кровопускание и следовал концепции, согласно которой должны быть устранены симптомы болезни и тогда больной выздоровеет.

Между двумя направлениями развязалась серьёзная война. Сатирики в газетах отображали эту войну следующим образом: у империков больные умирают от болезни, а у аллопатов — от лечения. Многие люди боялись аллопатической медицины. Но за ней стояли большие деньги банковских магнатов и владельцев химической промышленности (минералы, уголь и затем нефть). 

Аллопатии также сильно помогли последние достижения науки — изобретение наркоза и введение асептики и антисептики, позволившие гораздо шире применять хирургию как лечебный метод, а также начало синтезирования химических препаратов (Концерн Байер, 1897 г. — аспирин). Помимо специалистов, принадлежавшим к этим двум школам, в то время было много шарлатанов разных мастей, которые легко получали лицензии на практику. Не существовало строгого стандарта, по которому можно было бы квалифицировать медицинских специалистов, как и не было организации, которая бы этим занималась.

В 1913 году с помощью ведущих олигархов Америки, контролирующих нефтяную и химическую индустрии (Рокфеллер, Ротшильд, Карнеги, Морган), был организован Фонд Рокфеллера, который стал заниматься поднятием стандарта медицинских школ. Фактически начался захват олигархами этих медицинских школ и радикальное изменение их программы в пользу абсолютного доминирования аллопатической медицины в учебной программе медицинских школ и полного устранения в ней всех натуральных направлений, таких как диетология, гомеопатия, лечение травами и т.д.

Например, сегодня, как говорит Эдвард Гриффин, автор книги «Мир без рака», жены врачей знают о здоровом питании больше, чем сами врачи, которые тратят на диетологию только несколько часов из своей 5-летней программы. А ведь ещё Гиппократ, чью клятву врачи принимают, говорил, что еда должна быть вашим лекарством, а лекарство вашей едой. А я бы ещё добавил, что наши бабушки и прабабушки знают о целебных травах и их правильном применении больше, чем врачи, несмотря на то, что в основе более чем 80% всех фармацевтических препаратов лежат свойства различных ингредиентов натуральных растений, которые были синтезированы в лаборатории лишь с целью получения патента и контроля производства лекарств.

Медицинские школы Америки стали получать огромные по тем временам гранты (от $500 тыс. до $1 млн.) взамен на назначение 1–2 человек из Фонда Рокфеллера в директорский совет. Те в свою очередь настояли на изменении учебной медицинской программы, которая теперь состояла исключительно из аллопатии (фармацевтической медицины). Медицинские студенты стали обучаться по новой программе, в которой лечение больных заключалось только в применении синтезированных химических препаратов и дорогих процедур и операций.

Аллопатические медики стали называть натуральную медицину ненаучной, так как в то время многие успешные натуральные методы не могли быть объяснены научно, тогда как действие химических препаратов на организм уже можно было объяснить (только с конца ХХ века начались ограниченные исследования действия натуральных методов, многие из которых могут быть объяснены с помощью квантовой физики). С этого же момента началось гонение на натуральную медицину, которая со временем стала называться альтернативной. Те школы, которые не соглашались так радикально изменять программу, не получали гранта, и не могли конкурировать с аллопатическими медицинскими школами.

Далее вышеупомянутые олигархи переименовали часть своей химической индустрии в фармацевтическую, а затем смогли инфильтрировать и полностью контролировать Американскую медицинскую ассоциацию (American Medical Association) — организацию, которая стала к тому времени аккредитовать медицинские учебные заведения. Таким образом, только школы получившие гранты от Фонда Рокфеллера и принявшие аллопатию, стали аккредитоваться в Америке.

В течение нескольких десятков лет вся Америка и Европа приняли аллопатию как единственную форму официальной медицины. Крупные средства были использованы этими олигархами для лоббирования в правительствах западных стран законов, устанавливающих полное доминирование аллопатической медицины. Таким образом, круг замкнулся: химическая индустрия стала проникать во все сферы жизни, и, наряду с ухудшающейся благодаря ей же экологией, стала приводить к постоянно растущей заболеваемости населения, появлению новых болезней и росту тех, которые раньше считались редкими. Так в начале ХХ века только 10% всех больных имели хронические заболевания. Сегодня же эта цифра составляет более 90%. Те же олигархические семьи владеют и крупнейшими фармацевтическими корпорациями, которые заняты производством лекарств. Мало кто знает, что в списке 500 самых богатых корпораций мира, первые 10 — фармацевтические.

Огромные капиталы, которые получает «Большая Фарма», позволяют покупать политиков, контролировать прессу и телевидение, оказывать влияние на регулирующие организации (типа FDA — Food and Drug Administration в Америке и им подобные в других странах), финансировать научные исследования, гарантирующие желаемый результат и, наконец, уходить от криминальной ответственности за продажу препаратов, приводящих к массовой гибели людей. Так в США есть закон, защищающий фармацевтические концерны от судебных исков по поводу вреда, нанесенного продаваемыми ими вакцинами. Компенсацией таких исков занимается государственный фонд, использующий деньги налогоплательщиков.

Сегодня, когда аллопатическая медицина добилась практически полного контроля, а онкология даже имеет законодательную поддержку (в Америке, Великобритании и многих других странах, запрещено практиковать альтернативная методы онкологии), у онкологических больных нет выбора, и они вынуждены платить сотни тысяч долларов за калечащее лечение, которое, в лучшем случае, ненамного может продлить мучительное существование больного (а чаще — значительно его укорачивает).

Несколько интересных фактов, которые указывают на методы этого доминирования и монополизации медицины аллопатией.

Организации типа американской FDA, которая разрешает те или иные препараты к использованию в стране, имеет довольно жесткие требования и многоступенчатую модель прохождения потенциальных препаратов к разрешению их применения. Этот процесс стоит сегодня $500–800 млн. Учитывая то, что законодательно невозможно получить патент на натуральный препарат (природный, а не синтетический), ни один фармацевтический концерн не будет заинтересован в оплате такой суммы, так как не получит патент, гарантирующий монопольное производство этого препарата, и, тем самым, гарантирующее прибыль. Небольшие независимые компании просто не в состоянии поднять такую сумму. В свою очередь FDA строго следит за тем, чтобы неразрешённые натуральные препараты не использовались, несмотря на вековой опыт применений многих из них.

Таким образом, многие натуральные препараты и методы лечения официально запрещены. Борьба мед. истеблишмента с натуральными средствами доходит до абсурда. Хорошо известно, что многие фрукты, овощи и специи (вишня, турмерик, чеснок, морковь, имбирь), а также некоторые минералы (селен, йод, магний, гималайская соль и т.д.) обладают сильным положительным терапевтическим действием. Но ни производитель товаров из этих продуктов, ни продавец не имеет права упоминать об их терапевтическом действии в лечении конкретных заболеваний. Это сразу возводит этот товар (фрукт, орех, биодобавку) в разряд лекарства. А так как нет формального разрешения от FDA использовать его как медицинский препарат, то оно автоматически становится запрещённым. По этой причине многие мелкие производители, фермеры и магазины имеют большие проблемы, а потенциальный покупатель плохо осведомлён о том, при каких заболеваниях эти натуральные товары могут помочь. Для сохранения своего финансового интереса, медицинский истеблишмент всеми силами старается сохранить доминирование синтетических препаратов в медицине и поэтому не жалеет средств на дискредитацию всех натуральных средств лечения, как несостоятельных, слабых и часто опасных.

Также медицинский истеблишмент переписал историю медицины и историю своих неудач. В этой версии истории старая медицина предстает перед нами как научно необоснованная и низкоэффективная. Например, нам говорят, что до изобретения антибиотиков люди не могли лечить инфекции. При этом совсем не упоминается, что до антибиотиков на западе с большим успехом использовали раствор коллоидного серебра при многих инфекционных болезнях, а также в целях профилактики. Коллоидное серебро не имеет побочных эффектов и передозировки; оно использовалось как антибактериальное, антивирусное, противогрибковое и антипаразитарное средство. Роль других натуральных антибиотиков принижается или замалчивается (чеснок, имбирь, лук, эхинацея, дикий мед, масло черного тмина и т.д.). Переписана история и для показа успеха вакцин. Так, например, истеблишмент нас уверяет, что с внедрением массовой вакцинации удалось искоренить или значительно уменьшить (более чем на 95%) случаи таких заболеваний как полиомиелит, дифтерия, оспа, коклюш и т.д. При этом обычно сравниваются данные 1900 г. и сегодняшнего дня, однако замалчивается тот факт, что с 1900 г. до начала массовой вакцинации в конце 50-х – начале 60-х годов, уровень заболеваемости от этих болезней упал сам по себе на 90–95%, что объясняется улучшением социальных условий жизни и питания людей. В тоже время, если вакцинации вызывают массовую вспышку заболевания среди привитого населения, то такие болезни обычно переклассифицируются в другие патологические состояния. Так сотни тысяч американцев, заболевших полиомиелитом в результате вакцинации в конце 50-х годов, были диагностированы как страдающие вялым параличом или энцефалитом. В результате такого мошенничества статистика заболеваемости полиомиелитом не изменилась. Эта «новая» история медицины была также хорошо сдобрена различными мифами, наподобие того, что многие заболевания, которые легко излечимы сейчас, раньше были неизлечимыми и что люди жили гораздо меньше и умирали от сущих пустяков. Эти мифы довольно легко можно опровергнуть. Достаточно только почитать у классиков о том, какой широкий спектр болезней охватывали врачи 100 лет назад и насколько успешными были их методы лечения, чтобы понять, что проблемой в те времена было не отсутствие синтетических лекарств, а нехватка специалистов и плохие социальные условия.

Мне запомнился один случай, когда 10 лет назад я был у моего друга Эндрю в маленькой английской деревушке, неподалеку от города Мэнсфилд. Он меня пригласил на крестины своего сына, которые проходили в местной церкви. Это была старая красивая церквушка, и я решил прогуляться вокруг неё. За ней находилось старое кладбище, где были захоронения от конца XVIII до конца XIX века. Что меня сильно удивило тогда — большинство похороненных там людей прожило по 80–90 лет и больше. Из моих скудных знаний истории и представлений об условиях жизни тех лет, которые у меня тогда были, я не ожидал такого долголетия от старых жителей этой деревни на севере Англии.