• ,
    Лента новостей
    Опрос на портале
    Облако тегов
    crop circles (круги на полях) knz ufo ufo нло АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ Атомная энергия Борьба с ИГИЛ Вайманы Венесуэла Военная авиация Вооружение России ГМО Гравитационные волны Историческая миссия России История История возникновения Санкт-Петербурга История оружия Космология Крым Культура Культура. Археология. МН -17 Мировое правительство Наука Научная открытия Научные открытия Нибиру Новороссия Оппозиция Оружие России Песни нашего века Политология Птах Роль России в мире Романовы Российская экономика Россия Россия и Запад СССР США Синяя Луна Сирия Сирия. Курды. Старообрядчество Украина Украина - Россия Украина и ЕС Человек Юго-восток Украины артефакты Санкт-Петербурга босса-нова будущее джаз для души историософия история Санкт-Петербурга ковид лето музыка нло (ufo) оптимистическое саксофон сказки сказкиПтаха удача фальсификация истории философия черный рыцарь юмор
    Сейчас на сайте
    Шаблоны для DLEторрентом
    Всего на сайте: 77
    Пользователей: 1
    Гостей: 76
    cadabrax
    Архив новостей
    «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
    Март 2024 (894)
    Февраль 2024 (931)
    Январь 2024 (924)
    Декабрь 2023 (762)
    Ноябрь 2023 (953)
    Октябрь 2023 (931)
    Конституция, основанная на правах семьи

    Перевод с английского, редактура и дополнения – Кирилл Рычков 

    Консервативные западные мыслители, нередко рассматривающие восточное христианство и его наследие как практически неизведанную территорию, одновременно с этим закономерно считают нелиберальным свой собственный лагерь. Восточные консерваторы, зачастую более осведомленные о западном мире, чем их европейские коллеги, нередко рассматривают западных консерваторов как редких, почти героических диссидентов, как исключение из общеевропейского культурного кода, а западную цивилизацию в целом, включая ее консервативное направление, считают полностью либеральной. С их восточной точки зрения большая часть консервативной западной мысли заключена в границах западного либерального мира, поскольку в ней никогда не обсуждаются пороки индивидуализма, меркантилизма, а также мифы о прогрессе, табу модернизма, чуждые восточному мышлению.

    Если в основе западного диссидентства лежит очернение прошлого и превозношение будущего, то восточная точка зрения представляет собой зеркальную противоположность: здесь диссиденты прославляют прошлое и принижают будущее. Все это сводится к общему отрицанию конца света и прихода Антихриста в западной психологии и к развитой культуре ожидания этих событий в восточной психологии, где они считаются неизбежными. Настоящая статья написана с точки зрения восточного христианства и может вызвать удивление у заинтересованных западных читателей, привыкших оперировать диаметрально противоположными штампами и стандартами политической корректности.

    Введение

    Три политических теории современного мира: либерализм (в самом широком смысле слова), марксизм и нацизм привели человечество к его современному состоянию кризиса постмодернизма, который был предсказан многими, включая мыслителей прошлого столетия, таких как Рене Генон[2], Юлиус Эвола, Освальд Шпенглер[3], Федор Достоевский, Лев Тихомиров[4], Мартин Хайдеггер и другими.

    Наступление этого кризиса в различных сферах жизни, окончательно оформившееся в XX веке, проявилось в виде охватившей целый ряд стран стагнации в культуре, искусстве, кинематографе, театре, литературе, скульптуре, архитектуре, демографии, экономике, семье, результатом чего стал общий идеологический упадок и запустение на всей планете.

    Десакрализация и секуляризация человеческого общества, порожденные этими тремя политическими теориями западной цивилизации и навязанные остальному миру в рамках «технологического прогресса», две мировых войны и холодная война привели человечество к его нынешнему состоянию идеологического тупика.

    Все три политические теории были основаны на соответствующих, изобретенных их авторами философско-социологических предпосылках:

    • Либерализм – на понятии индивида Рене Декарта (что в переводе с латинского означает «неделимый», или atomos в греческом языке).
    • Марксизм – на понятии класса у Карла Маркса.
    • Нацизм – на понятии нации, проистекающем из Вестфальского договора, которое было обосновано другим искусственным понятием расы, опирающимся на теорию пяти рас Иоганна Фридриха Блуменбаха и ряда других европейских (главным образом немецких) антропологов XVII–XVIII столетий.

    Зарождение и закат этих трех политических теорий в политической практике произошли в обратном симметричном порядке:

    Зарождение: 1. Либерализм, 2. Марксизм, 3. Нацизм.

    Закат: 1. Нацизм, 2. Марксизм, 3. Либерализм.

    В наши дни мир переживает кризис победителя среди трех этих теорий – тоталитарного глобального либерализма.

    Согласно преобладающей на Западе философской точке зрения, мир начал приходить в упадок относительно недавно, примерно 50 лет тому назад или около того, а возврат к прошлому (оздоровление и избавление неоспоримых ценностей западного капитализма от влияния марксистских идей в сфере налогообложения, возврат к консервативным общественным взглядам на сексуальную революцию и институт брака, отмена пагубных образовательных реформ в рамках Болонского процесса, а также к другим традиционным основам социального консерватизма) способен снова поставить западную цивилизацию на путь прогресса.

    Восточные консерваторы большей частью склонны думать, что истоком всех бед стал Великий раскол церкви в 1054 году от Рождества Христова, который подорвал авторитет Бога-Отца, когда католики в Символе Веры объявили, что Святой Дух исходит не от Бога-Отца, а от Бога-Отца и его Сына. Эта ничтожная, как может показаться, разница на уровне догматического учения породила культурную пропасть между двумя мирами.

    Порочность этого отступления от божественной истины (так, как она понимается в православной традиции) подтверждается в глазах восточных христиан такими явными заблуждениями, как понятие непогрешимости Папы, отпущение грехов, обязательный обет безбрачия священнослужителей. Последствием этих ошибок стала кровавая Реформация, а затем – бесчисленное разделение западных христиан на то, что восточные христиане считают сектами, в отличие от отсутствия подобного разделения в восточном христианстве.

    Кроме того, настоящим проклятием либерализма, марксизма и фашизма, зародившихся на Западе и оттуда начавших свое наступление на Восток, являются сами его устои, из-за которых  Запад выглядит для Востока в целом как воплощение Антихриста (несмотря на то, что и в западных странах можно встретить хороших людей).

    Все контраргументы, такие, как более высокий уровень жизни и прогресса в западных странах, только укрепляют подобную точку зрения. Последний идол Запада на Востоке пал в последнюю четверть предыдущего столетия с распадом Советского Союза, поскольку во времена железного занавеса Запад, по мнению восточных консерваторов, считался образцом для подражания благодаря свободе вероисповедания и прочным семейным ценностям, хотя на самом деле то, что было навязано обнищавшим странам Восточного договора со стороны победивших западных стран, было и остается жесткой и брутальной версией глобалистского либерализма, грабительского ростовщичества, развращения и деградации молодежи, а также поощряемого с Запада подавления местных церквей – отголоска эпохи марксизма (который также был в свое время изобретен на Западе).

    В таких условиях единственной реальной надеждой улучшить имидж Запада в глаза Востока является ожидаемая консервативная реакция на либерализм в западных странах. И хотя подобная реакция только обещает возврат от постмодернизма к «здоровому» модернизму – понятию, заведомо проигравшему на Востоке, по крайней мере, можно наблюдать тенденцию к сопротивлению, которая обещает оздоровление западных стран в глазах восточных.

    Недавняя волна консерватизма, антилиберальные лидеры, включая президента Дональда Трампа и его лозунг «Вернем Америке былое величие» в США, премьер-министра Бориса Джонсона и брексит в Великобритании, премьер-министра Маттео Сальвини и Северную лигу за независимость в Италии, премьер-министра Виктора Орбана в Венгрии, а также аналогичные антилиберальные течения во Франции (Национальный фронт), Германии, Австрии, Нидерландах и Польше, недвусмысленно указывают на долгосрочный, если не терминальный характер кризиса мирового либерализма.

    Тем временем утрата единой западной либеральной идеологией ее монополистических позиций, а также возрождение и рост независимости альтернативных полюсов цивилизации с другими моделями ценностных систем, с иными культурными кодами и этическими структурами – китайской, индийской, русской, турецкой, иранской, арабской, а также, возможно, в новых полюсов в странах Африки, Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, дает основание полагать, что мы вступаем в эру стремительно наступающего многополярного мира, сменяющего собой однополярный мир постмарксистской эпохи последних трех десятилетий.

    В этой парадигме наблюдаемое сейчас сопротивление монополизму ограничено неприятием реалий постмодернизма, а также стремлением вернуться к модернизму, основанному на концепции национального государства (Трамп, Джонсон и др).

    Однако усиливающееся напряжение между полюсами, невозможность их осмысленного идеологического противостояния в случае идентичных (либеральных) идеологических парадигм внутри каждого полюса, наряду с возрастающей мощью альтернативных полюсов, ставит перед нами фундаментальный вопрос: какой будет основа постлиберального идеологического социального устройства для некоторых из этих возрождающихся альтернативных блоков цивилизации?

    При том, что возврат к двум другим, уже потерпевшим поражение политическим теориям модернизма (марксизму и нацизму) представляется нелогичным (хотя теоретически возможным), в различных регионах мира, в некоторых из альтернативных полюсов, кажется, люди уже готовы найти свои собственные ответы на этот вопрос, вместо того, чтобы просто реанимировать две проигравшие идеологии (марксизм и нацизм), опираясь на отголоски ностальгии по ним среди стареющих приверженцев и их восприимчивых молодых последователей.

    Поиск основы политической теории в эпоху пост-постмодернизма может быть направлен либо в прошлое, к премодернистским структурам (монархия, империя, теократия и т.п.) либо в будущее (с альтернативной основой в центре новой политической теории), если придерживаться линейного представления о времени (по восходящей или горизонтальной линии).

    Однако если мы придерживаемся видения истории и времени как цикличного процесса или, еще лучше, процесса, развивающегося по спирали, мы можем не ограничиться выбором одной из этих альтернатив (взгляд вперед или назад), а можем свободно сочетать в уме элементы обоих направлений.

    Но независимо от чьих-либо взглядов на природу времени, определение основы пост-постмодернистской политической доктрины остается одним из ключевых вопросов. Будь то это возврат к понятию о божественном характере власти короля или императора, или же более экзотичные новые идеи, такие как «дазайн» Мартина Хайдеггера, приверженцем которой является один из наиболее выдающихся наших современников-антилибералов, – Александр Дугин[5], такую основу (или основы) необходимо отыскать и прийти в этом вопросе к согласию, хотя и необязательно всеобщему.

    Если такой поиск сможет увенчаться успехом, его результаты должны будут отличаться от общих признаков всех трех политических теорий Модернизма:

    • Непринятие религии (особенно христианства),
    • Стремление к безраздельному мировому господству,
    • Обещание рая на земле в его идеальной форме.

    Таким образом, с апофатической (отрицающей) точки зрения мы можем безошибочно утверждать, что пост-постмодернистская политическая теория не может быть атеистической, безраздельно доминирующей и агрессивно размножающейся. И, напротив, с катафатической (утверждающей) точки зрения, мы можем заявить, что эта теория должна быть адаптирована к любой культуре и традиции, способной существовать независимо, без какого-либо руководства из центра, и поэтому она должна быть нематериалистической.

    Наш долгий, более чем десятилетний поиск такого общего знаменателя привел нас к СЕМЬЕ как единственной возможной основе новой политической теории.

    Кульминационная точка была найдена нами в ходе сравнительного анализа трех «библий»: настоящей Библии, основного политического трактата Платона «Республика» и псевдобиблии либерализма – книги «Открытое общество и его враги» Карла Поппера.

    Единственный принципиальный и непримиримый конфликт между Библией и политическим платонизмом касается вопросов семьи.

    С библейской точки зрения (как Ветхого, так и Нового Завета), семья является необходимой предпосылкой святости и здоровья:

    • Святая Троица является олицетворением семьи,
    • решение Бога сотворить Адама «по образу своему» – безусловное указание на множество ипостасей одного Бога,
    • жизнеописания всех без исключения ветхозаветных патриархов в качестве глав семейств – подтверждение патриархального устоя, а также
    • пришествие Спасителя в кругу Святого Семейства в качестве Сына Божьего – непреложное утверждение невозможности существования гуманизма без семьи.

    Платона, который во многом так или иначе, прямо или косвенно (через неоплатоника Плотина) повлиял на ранних христианских мыслительный, менее известных в западных странах, таких, как Ориген или Великие каппадокийские отцы, на Западе нередко ошибочно именуют так называемым «дохристианским христианским философом».

    Однако Платон отрицал необходимость семьи в отдельных частях своего идеального города-государства, по крайней мере, для второго сословия воинов, отстаивая допустимость наличия у них общих детей и общих жен. В отдельных местах своего трактата Сократ идет еще дальше, допуская гомосексуальные отношения для того же самого сословия воинов и тем самым окончательно дискредитируя присвоенное Платону звание дохристианского христианина.

    Карл Поппер строит свой основополагающий для либералов труд «Открытое общество и его враги» на исчерпывающей и вместе с тем неполной критике платоновской «Республики», не оставив, как ему кажется, камня на камне от всей моральной системы Платонополиса в каждом из ее аспектов, за исключением одного: Поппер не посягает на свободу нравов, допускаемую Платоном в вопросах семьи.

    Отсюда следует, что фундаментальное отличие политической философии и моральной системы Платона от библейской философии и морали одновременно с этим является единственной важной точкой соприкосновения между «библией либерализма» и идеями Платона – отличный пример фундаментального тройного разногласия между тремя библиями.

    Цель настоящей статьи – кратко изложить некоторые из ключевых представлений о семье, основанной на постлиберальной идеологии, через призму альтернативной конституции абстрактного государства.

    Учитывая вышеупомянутую необходимость избежать любой формы универсализма постлиберальной идеологии, мы считаем, что каждая нация должна разработать для себя такие принципы и особые установки, какие лучше всего согласуются с традициями ее цивилизации.

    Далее мы сделаем первую скромную попытку описать некоторые возможные общие знаменатели такого разнообразия.

    Избирательные права

    Мы считаем, что основой избирательного права должна быть семья, а не отдельная личность.

    В одном из вариантов избирательное право должно принадлежать семье, а родитель, оставивший семью, утрачивает это право.

    В другом, более сложном варианте, количество голосов на выборах также должно зависеть и от размера семьи. Например, чем больше семья, тем больше голосов или баллов она получает при голосовании.

    Голоса, предоставленные семье, могут быть разделены между ее членами, и это может быть осуществлено несколькими способами:

    • семья своим большинством определяет основную линию голосования,
    • голоса учитываются индивидуально внутри семьи и соответствующим образом распределяются между ее членами,
    • голоса родителей имеют больший вес на выборах, чем голоса детей, если последние достигли возраста, дающего избирательные права, но еще не создали своих собственных семей и продолжают жить с родителями.

    Однако в любом случае совершеннолетние граждане, не имеющие семьи, в этой схеме не имеют избирательного права, либо их голос имеет меньший вес, а оставившие семью родители теряют право голосовать (а) навсегда или (б) до тех пор, пока не создадут новую семью.

    Ростовщичество

    Запрещено. Финансовая система нового государства должна быть основана на принципе участия в прибылях, получаемых финансовыми институтами.

    Идея денег, автоматически умножающихся во времени, отбрасывается как неприемлемая.

    Военная служба

    Обязательна для мужчин. Женщины служат в армии по желанию, но только на вспомогательных должностях (обеспечение, медицинская помощь, связь и т.п.).

    Для большинства стран западного мира с его нынешним комплексом «политической корректности», таким жестким и беспрецедентным, что он затмевает даже идеологические ограничения советского строя, подобное разделение по половому признаку представляется утопичным, без учета всех остальных особенностей нашей постлиберальной идеологии.

    Однако именно возврат к фундаментальной, зрелой и здоровой оценке естественных функций двух полов в человеческом обществе является единственным способом восстановить здоровье этого общества.

    С такой точки зрения различные требования к военной службе следует рассматривать не как ограничение прав женщин, а наоборот, как их расширение, поскольку женщины имеют при этом право выбора, а мужчины такого права не имеют.

    Приоритет суверенного государства

    Государственные законы имеют приоритет на любыми международными законами и соглашениями.

    Подчинение суверенных государств требованиям и правилам постоянно сменяющих друг друга международных органов и структур подрывает сами основы государства и любую форму демократии, поскольку это лишает государство его права осуществлять управление от имени своего народа.

    Ложная идея «универсальных стандартов и прав человека», провозглашенная лицемерной западной либеральной элитой, приводит к общей дискредитации подлинного международного сотрудничества между суверенными государствами. Качество международного сотрудничества и координации усилий на уровне Организации объединенных наций или любой из ее организацией-преемниц только повысится с ростом суверенитета отдельных государств.

    Примат традиции в правовых системах

    Настойчивые попытки стандартизировать правовые системы суверенных государств, предпринимаемые в мировом масштабе, в соответствии с так называемыми нормами «общечеловеческих законов», – не более чем отголосок устаревшего мировоззрения западных (изначально европейских) цивилизаций, считавших себя выше всего остального мира и беспощадно подгонявших любую культурную традицию под единый стандарт.

    Западные консерваторы, которые в целом более ориентированы на внутренние проблемы своих стран и более равнодушны к международной жизни, чем их либеральные соотечественники, нередко не имеют ни малейшего представления о конфликте, который развивается на различных полюсах цивилизации между прочно укоренившимися местными традициями и измененными с учетом местных особенностей правовыми системами, западноевропейскими в своей основе. В каждой из либеральных республик, образовавшихся после крушения Советского Союза, установлен практически универсальный стандарт государства с очень незначительными маргинальными исключениями, при этом почти везде, где международная (то есть либеральная западноевропейская) правовая доктрина вступает в конфликт с местной традицией, право политического голоса остается за первой.

    Этот стандарт следует заменить на его противоположность в случае конституции, основанной на Правах Семьи.

    И последнее, но от этого не менее важное соображение. Разработка подобной идеологии/конституции не может избежать порочного круга: с одной стороны, разработка и внедрение этой новой системы невозможны вне связи с конкретной страной, обладающей своим собственным понимаем традиций и культурных особенностей, но с другой стороны, ни в одной стране и ни в одном обществе политические и идеологические преобразования в этом направлении немыслимы без заранее подготовленной надежной основы для такой конституции, даже если допустить полную пассивность и отсутствие сопротивления переменам в государстве/цивилизованном обществе со стороны глобального либерализма.

    Поэтому вышеизложенный проект, будучи необходимым и даже насущным для плодотворного продолжения поиска пост-постмодернистских схем устройства человеческой цивилизации, остается даже еще более отдаленным и умозрительным, чем Утопия Томаса Мора.

    Несмотря на это у нас есть шанс разорвать порочный круг, разработав для начала общую основу для такой конституции/идеологии, без попытки примерить ее к конкретной культуре или стране, а затем мы можем надеяться на то, что эта конституция/идеология проложит себе путь в какой-нибудь части человеческой цивилизации.

    Будет ли это некое политическое решение, приемлемое для стран западного мира, которые скорее всего будут продолжать искать выход из сложившегося тупика западноевропейской политической системы, или же перемена случится в более традиционной части света, где в результате ослабления хватки западного центра откроется возможность для большей свободы и суверенитета, – это покажет время.

    Для подготовки окончательной редакции первого проекта ключевых тезисов Конституции и идеологии, основанной на правах семьи, потребуется конструктивное коллегиальное сотрудничество между западными и восточными мыслителями, которое может стать идеальной площадкой для сотрудничества двух систем.

    Дополнение и пояснения автора

    Первое – о политическом обустройстве человеческого общества. Я за то, чтобы глас народа был услышан как можно яснее. Я не либерал-демократ. Но я так люблю свой народ и ваш народ, что я считаю, что в нём огромная мудрость и пусть даже спящая сила. Чем чётче управлением страны будут слышны голоса, чем меньше будет возможности у чинуш и зажравшихся коррупционеров игнорировать человека, тем лучше. Поэтому я считаю, что я не за демократию, но я за народное правление. Вроде бы одно и тоже: demos – люди; kratos – правление; демократия – это народное правление. Но нет! Этот термин настолько загрязнили и извратили, что я по-грузински не говорю «демократия»; я говорю «სახალხო მთავრობა» [sakhalkho mtavroba] - по-русски «народное правление». Нас много. Нет уже первых греческих полисов, где пять тысяч мужчин могли собираться на скале Пникс, напротив Акрополя, и напрямую решать все вопросы.

    Я считаю, что сама конструкция так называемых политических партий является совершенно пагубной и двуличной. Я не верю в них. Пусть это утопизм, максимализм, идеализм – но я считаю, что выборность должна осуществляться на базе личной ответственности человека перед своими избирателями. На любом уровне - районном, муниципальном, федеральном – избираемый человек должен нести личную ответственность перед теми, кто его выбрал. А не эти обезличенные партийные списки, внутри которых оптом продаются и покупаются политики теми силами, которые хотят грабить наши с вами страны и народы. Я за запрет политических партий и за введение прямого народного правления через прямые выборы и персональную ответственность каждого представителя, избранного народом.

    Второе – я за простой, прозрачный, основанный на референдуме, процесс отзыва зажравшегося представителя, обманувшего своих избирателей. Не то что «Братец, мы тебя избрали. Ты от нас ускользнул. Четыре года делай что хочешь…» Если мы увидим, что ты избран не для того, зачем тебя народ избирал, - пошёл вон отсюда! Вот тебе электронный референдум.

    Третье – я против, чтобы народ не участвовал в управлении бытом. Как мы кладём трубы; как делим деньги на асфальт, на здравоохранение – всё максимально спрашивать у народа и минимально узурпировать представителями. Я категорически против, чтобы народ имел право вмешиваться в вечные вопросы нравственности – это дело Бога. Откуда нам знать волю Бога? Через наши традиции. Что испокон веков принято за приличия у русских, грузин и других народов – этого трогать нельзя! Народ могут одурманить. Какое дело избранным представителям до воспитания наших детей; до общения с нашими супругами и так далее! Я за свободу личности, с точки зрения выбора вероисповедания, традиций (хотя это тоже сложно – ты принадлежишь к той традиции, внутри которой ты родился и растёшь). Но чтобы какие-то депутатики меняли нам с вами мораль - я категорически против этого. Я за однородное правление, не узурпированное зажравшимися представителями, как в России, так и в Грузии, но за прямое, самое трезвое, самое близкое интересам народа - но только в вопросах быта, а не в вопросах морали.

    Четвёртое - о свободе слова. С одной стороны, я полностью за то, чтобы человек свободно мыслил и выражал своё мнение. С другой стороны, нужно чётко прописать, что значит «свобода слова». Если мы признаём, что поведенческий пример является гораздо более заразительным, чем COVID-19 или любые виды бактериологического оружия, и является прямым призывом к действию; если мы признаём, что в наших обществах семья главное – тогда всё, что наносит оскорбление и уничижение, провоцирует антисемейное поведение человека, это уже никакая не свобода слова, а диверсия против государства. Я за контроль над средствами массовой информации, чтобы они не выходили за рамки приличия, и за государственное регулирование этого через специальные советы, которые будут мониторить, кто себя как ведёт. Если ты ведёшь пропаганду, ведущую к разврату, к развалу семейных ценностей – получи административное наказание, вплоть до отмены лицензии, штрафа и уголовной ответственности.

    Пятое – никому не должно быть позволено оскорблять в личном плане человека и культуру, национальность и религию. И в России, и в Грузии есть такие законы, но они недостаточно чётко прописаны и ещё менее чётко соблюдаются. Я, как православный грузин, любящий Россию и русскую культуру, считаю, что любой, кто в наших странах оскорбляет мусульман, иудеев, должен понести соответствующее наказание. Под эгидой свободы слова всё сейчас извращено и растекается по древу; все делают что хотят. От этого страдаем мы. Я за жёсткий контроль против оскорбления религиозных, национальных и прочих чувств людей. Мне скажут: читайте наши законы; у нас всё это есть. Это у нас не работает! Я согласен, что и в Грузии, и в России эти законы гораздо более эффективны, чем на Западе, где Charlie Hebdo может издеваться над одной из религий. Но у нас нет настоящего ограничения всего, что разрушает психику человека, спокойствие общества и культуру взаимной любви, многонациональное многорелигиозное взаимоуважение.

    Шестое – я за запрет ростовщичества. Созданная система абсолютно аморальна, с точки зрения традиционного мировоззрения. Во всех традиционных культурах деньги – это не магия. Когда ты говоришь, что деньги во времени автоматически растут, ты нарушаешь базовые Божии заповеди любого классического общества. Я понимаю, что денежное обращение в любом обществе, включая постлиберальное, должно быть здоровым и правильно регулируемым. Но я считаю, что тот, кто даёт деньги, должен участвовать от успеха того дела, в чём он участвует. А не так: я тебе дал деньги; время идёт; мне всё равно, что происходит; ты мне должен. Деньги в рост – это огромное извращение. Традиционные общества – христианские, мусульманские, иудейские – в своих корнях всегда это отвергали. Потом пошла коррозия всего этого; лишь некоторые части человеческой цивилизации (например, исламская) формально сохраняют запрет на предоставление денег в рост.

    Если посмотреть на эти шесть фундаментальных тезисов и подумать, сколько всего нам нужно менять, для того чтобы построить постлиберальное общество, становится очевидным, сколь далеко мы с вами находимся даже от начала этого процесса. Я считаю, что это не невозможно. Центр западного либерализма заканчивает своё существование. 6-го января в Америке закончилась либеральная демократия. То, что сейчас творят либерал-глобалисты в США, пытаясь репрессиями и террором заткнуть рот семидесяти миллионам американцев, блокируя их на всех социальных сервисах; запрещая им летать самолётами, входит в абсолютный тупик тоталитаризма, в котором мы с вами бывали. Американцы, наивные как нация, не знают, с чем они связались. Они связались с самой тяжёлой формой тоталитаризма – либеральным тоталитаризмом – гораздо более жестоким, чем коммунистический и нацистский. Сейчас они будут расхлёбывать последствия своего тупика. Я не злорадствую; я переживаю за них. Там много приличных людей, которые страдают от этого. Но нам сейчас не до них. Нам надо думать, что всем нам делать в условиях разваливающейся монополии. Монополия будет крушиться и сыпаться. От того, что она будет ослаблять свою волчью хватку над всей планетой, у нас начнутся военные конфликты, дезинтеграционные процессы. Мы должны быть очень осторожны и терпеливы по отношению друг к другу, чтобы не дать гибнущей монополии ещё больше стравить наши народы и сделать так, чтобы последствия крушения последней политической теории модерна были для нас с вами как можно менее болезненны. Это значит не только отрицание всего того плохого, что есть в либерализме, но и посильное участие в создании постлиберальной идеологии наших стран и наших обществ.

    [1] Леван Васадзе окончил Тбилисский государственный университет по специальности «Геофизика». Поэт, публицист и общественный деятель Грузии, он более четверти века работает в сфере промышленности стран бывшего СССР. Женат, отец восьмерых детей. Председатель Грузинского демографического общества XXI века, Посол мира Всемирного конгресса семей, основатель и строитель христианских школ и церквей на территории Грузии.

    [2] Рене Генон (Rene Guenon). «Кризис современного мира».

    [3] Освальд Шпенглер (Oswald Spengler). «Закат Европы».

    [4] Лев Тихомиров. «Религиозно-Философские Основы Истории».

    [5] Александр Дугин. «Четвертая политическая теория».

    ЛЕВАН ВАСАДЗЕ


    Источник - aurora.network .

    Комментарии:
    Информация!
    Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
    Наверх Вниз