Аэродром «Каменный ручей» (Алексеевка). Декабрь 1990 года. Экстренная встреча президентов США и СССР.

Декабрь – месяц тяжелый, а здесь – в особенности. Сырость, грязь, от океана постоянно несет соленую влагу, которая смешиваясь со снегом, превращается в нечто невообразимое. Низкое, серое небо, на дальнем горизонте уже светло. Хвостовые плавники невиданных здесь Боингов-707 в светло-синей окраске – как акулы в море.

— Михаил Сергеевич, вам нельзя идти одному

Генерал Вадим Медведев, он же возглавлял охрану Брежнева. Профессионал, и он прав, но…

— Вы что же, генсека будете учить?
— Михаил Сергеевич…
— Там меня не съедят. У нас с американцами – новые отношения…

— Правильно. Так ты их. А то вон что удумали – генерального секретаря жизни учить! Не бывать этому!
— Опять?
— Молчу, молчу. Сказать уж нельзя.
— Нельзя. У меня встреча с президентом США и ты тут под руку…

Трапа нет, к заднему люку самолета у самого хвоста – спустили временный. Около него – два сотрудника Секретной службы США, один открыто держит УЗИ. Охрана отстает.

Десять минут спустя – сидим в президентском салоне, и пьем виски. Один на один. По моему настоянию — Брента Скаукрофта, помощника по нацбезопасности – Буш выгнал. Пошел на уступки, раз я пошел. И для него и для меня эта встреча чрезвычайно опасна – по внутриполитическим причинам.

— Миша – Буш называет меня уменьшительно-ласкательным вариантом имени, так ему выговорить проще – ты пойми нас правильно. Никто не ставит под сомнение политику новых отношений между СССР и США. Но этот Хусейн… он же бандит. Форменный бандит.
— Джордж…
…
— … ты неправ насчет Саддама Хусейна. Он не бандит. Он нацист. У него портрет Гитлера в кабинете. Он уничтожил больше двадцати тысяч иракских коммунистов, в Ираке эту партию так и называют – партия расстрелянных. Он бредит наяву.

Этого Буш явно не ожидал. Чтобы скрыть замешательство, он берет бутылку виски – добавить по стаканам. Потом берет щипцами лед, и щипцы его выдают – по стуку о край, я понимаю, что у него подрагивают руки.

— Миша… но почему вы дружите с ним?
— Мы с ним не дружим. Мои предшественники пытались продавать ему оружие – как и вы кстати. И исходя из этого, закрывали на все глаза. Но больше закрывать нельзя. Джордж, мы вскормили нового Адольфа Гитлера.
— Миша, вы все равно… сотрудничаете с ним сейчас?
— Мы не сотрудничаем – резко говорю я – этот тип держит нас за яйца! Знаешь же, если ты должен банку сто рублей, то это твоя проблема, а если должен миллион – то это уже проблема банка. Мы поставляли ему оружие и закрывали глаза на то, что он делал с коммунистами, а он обещал, что когда-нибудь расплатится и будет вести себя прилично. Не случилось ни того ни другого, он теперь напал на соседей и вот – вот пойдет дальше. У него либо есть ядерное оружие, либо вот-вот будет. И он уже разрабатывает ракеты, способные достичь, в том числе Москвы.

Буш осторожно, словно это граната с выдернутой чекой, ставит на столик недопитый бокал.

— Означает ли это – осторожно говорит он – что СССР готов присоединиться к международной коалиции?

Я качаю головой

— У меня тоже есть обязательства, Джордж. И есть люди, которые не поймут резкого изменения нашей политики на Ближнем Востоке.

Буш кивает

— Понимаю. Но мы можем рассчитывать на благожелательный нейтралитет СССР в этом вопросе? Мы поймем, если вы сделаете жесткое заявление.

Я снова качаю головой

— Заявлениями тут не обойдешься, проблему Хусейна надо решить. Если это наша зона ответственности, решить ее должны мы.

Буш инстинктивно сглатывает, я вижу, как судорожно дергается его кадык.

— Это означает…
— Это означает, что иракский народ достоин лучшего правительства, чем у него есть сейчас.
— Мы не можем допустить второго Афганистана – задумчиво сказал Буш – только не сейчас, когда найдено решение по первому. Не сейчас, когда наши отношения только-только начали налаживаться.
— Его и не будет – сказал я – иракский народ сам должен решить свою судьбу. От вас мне нужно два согласия и одна помощь.
— Какие же?
— Согласие с двумя вещами. Первая – Ирак останется республикой, там не будет предпринято попытки восстановить монархию и иракские коммунисты получат широкое представительство в правительстве национального спасения.

Буш кивает

— Если они подчинятся резолюциям ООН и выведут войска из Кувейта, на это можно будет пойти. Мы и не думали вмешиваться в их внутренние дела, нам хватает арабов…
— Решение вопроса Кувейта возможно на межарабской конференции, но… скажем так – мы, то есть СССР и США будем играть на одну руку. Второй вопрос – долги перед СССР, безусловно, признаются и должны быть погашены.

Буш впервые улыбается

— Это несомненно. Мы не можем позволить себе, чтобы кто-то не погашал долги. Это все плохо скажется на мировой экономике…

Как ты запел.

-… А как насчет помощи?
— Остановите Мэгги. Пусть она умерит свой праведный гнев. Не педалируйте события. Нужно время на то чтобы со всем разобраться.

Джордж Герберт Уокер Буш, сорок первый президент США задумался. Он не срабатывался с Тэтчер, в отличие от Рейгана. За десять лет премьерства Маргарет, и без того жесткая – изменилась и не в лучшую сторону. Она стала… безапелляционна, скажем так. Безапелляционна и фанатична. С ней тяжело иметь дело, потому что у нее фанатические убеждения ее папаши – проповедника методистской церкви, и огромный политический опыт, помноженный на десять лет премьерства. Относительный экономический успех, которого она добилась, делает ее еще более агрессивной. Дошло до того, что когда он крайний, раз был в Лондоне, с ним отказались встречаться некоторые люди, неофициально передав через Чарли Прайса*, что Маргарет замыкает все отношения с США на себя, и достаточно просто проявить какую-то личную инициативу, чтобы стать ее врагом. А у врагов Маргарет судьба незавидная.

Когда они говорили про вторжение в Кувейт – его снова поразила готовность Тэтчер развязать войну в одном из самых опасных мест этого мира, не задумываясь, что против них будет четвертая армия мира. У которой уже точно есть химическое и возможно, есть ядерное оружие. Плюс неопределенная позиция СССР – конечно, новые отношения есть новые отношения, но тигр травой питаться не будет. И сложно поверить, что в Москве не воспользуются возможностью устроить для США новый Вьетнам. Тем более, после того, как они устроили Советам Вьетнам в Афганистане.

Буш был директором ЦРУ одно время. Но это лишь научило его осторожности и осмотрительности – джунгли полны хищников. А вот Маргарет… она, похоже, искренне верит, что если ты выступаешь за правое дело, то тебе сам Бог помогает.

Чушь какая.

Джордж Герберт Уокер Буш ждал от своего московского визави всего чего угодно. Но только не такого – Москва сама убирает Саддама, после чего стартует процесс дипломатического урегулирования. Только не такого.

Но решение надо было принимать. Сейчас.

— Скажем так, Майкл – Буш поднял бокал и посмотрел его на просвет, как будто там был философский камень, а не виски и лед – остановить военные приготовления мы не можем, слишком многое поставлено на карту. Мы будем продолжать собирать группировку в Саудовской Аравии. Но я могу гарантировать, что мы не предпримем ничего без звонка тебе.

Я кивнул

— Как бы не повернулось дело, я могу гарантировать еще вот что. Интересы СССР будут учтены в любом случае. Свои деньги ты получишь. Это будет справедливо в обмен на справедливое отношение к нам.
— Сколько у меня времени? – спросил я
— Месяца… два. Дальше ситуацию… сложно предсказать. Мы по-прежнему не знаем, что у него в голове.

Я протянул руку

— На связи. Звони в любое время.

Президент США поколебался, но руку пожал.

Мы идем от самолетов – я и охрана. Чайка и несколько Волг, на которых мы приехали, впереди, прямо на бетонке. За спиной запускают двигатели – заправляться американцы отказались, сейчас полетят в Японию.

— Летим в Шереметьево – бросил я Медведеву – пусть собирают Совбез к нашему прилету…

Обязательства я на себя взял… конечно те еще. Но… а как было иначе? Надо быть нужным, надо решать вопросы – тогда тебя будут уважать, тогда к тебе будут прислушиваться. Если я уберу Хусейна, то окажу услугу, за которую попрошу услугу у США в свое время. Я даже знаю, какую – по Югославии.

Но пока надо решить, как убрать Саддама – при том, что нас в Ираке прессуют капитально, нормальной сети у нас там нет, Альфу как в Кабул в семьдесят девятом не пошлешь. Дураков больше нет. Сильно нам аукнулась та командировка. Сильно…

— И тебе не стыдно? Только что ты сдал капиталистам прогрессивного государственного деятеля, одного из наших главных друзей в третьем мире…
— Прогрессивного? Ты знаешь, что у него в кабинете портрет Гитлера висит? Ты знаешь, что Майн Кампф изучается членами иракской БААС в обязательном порядке**? Это, по-твоему, прогрессивный деятель?
— То, что ты говоришь – это ложь. Поклеп.
— Это правда. И я только что показал как надо отстаивать свои интересы. Свои, понимаешь? Возврат долгов Ирака под гарантии США – раз. Участие иракских коммунистов в переходном правительстве – два. Народ там настроен прокоммунистически, в основном, если все сделаем правильно, Ирак останется в лагере левых, и отношения будут даже лучше чем при Саддаме. Третье – на международной конференции по Кувейту я добьюсь того чтобы СССР признали одним из гарантов независимости Кувейта и направлю туда миротворческие силы – хоть роту, хоть батальон. А это значит, что СССР будет иметь долю в послевоенном восстановлении Кувейта. И в поставках туда промышленного и нефтедобычного оборудования. А там, глядишь, и пару скважин обломится. Ты хоть понимаешь, что это такое – наши войска на побережье Персидского залива?
— Все равно так не делается. Это не по-нашему.
— А как по-нашему? Выразить глубокую озабоченность по телефону? Словоблудием заниматься на пресс-конференции, пока американцы делают что хотят? Это – по-нашему? Или с Саддамом в десна – когда у него на руках кровь иракских коммунистов, которых он истребил?
— Ты оппортунист!
— От идиота слышу. Заткнись, вообще. Секретарь минеральный…

Когда президент СССР покинул борт номер один – президент США, немного подумав, подвинул к себе бокал и налил до краев.

Его потряхивало.

Запускали двигатели. В кабинет вошел советник по вопросам национальной безопасности Брент Скаукрофт, без спроса сел напротив. Налил и себе.

— Что он сказал?
— Он предложил разобраться с Саддамом
— Как?

Вместо ответа президент США провел пальцем по горлу. Скаукрофт побледнел

— Он что, того?
— Не знаю.

Буш сделал большой глоток

— А ты что ему сказал?
— Ничего. Приготовления продолжаются.
…
— Но если так подумать, если кто и может подобраться к Саддаму со спины, так это русские. Многим будет легче, если он уйдет.
— Подожди, подожди. Если Саддам по тем или иным причинам уйдет, но система будет жива…
— А если мы пойдем на поводу у Мэгги, то рискуем вторым Вьетнамом. Который мы не можем себе позволить! Мы только что разобрались с инфляцией и только что вышли на более – менее уверенный рост. Мы не можем отвечать за каждый угол этого гребаного земного шара. Если Мэгги забыла, что у нее больше нет империи, то пусть рискует в одиночку.

Самолет начал выруливать на взлет, их качнуло. Оба придержали свои бокалы

— Господи – сказал президент США – Мэгги говорила, что с Майклом можно иметь дело. Это же второй дядюшка Джо в костюме с Сэвилл-Роу. Если не похуже…

Итак, что мы имеем с гуся… А имеем с гуся мы то, что я думал, что это все бред сивой кобылы, попаданчество, и все такое. И вот тебе – попал!

Время по часам сверил – как оказалось, МС носил обычную советскую «Ракету-Ноль», даже не позолоченную. Скромный, однако… К счастью, меня пока никто не теребил, и время подумать, прикинуть, что делать дальше у меня было.

Что в плюсах. В плюсах – я либо генсек, либо вот-вот им стану. Надо кстати, по календарю проверить – гикнулся товарищ Черненко или… дышит еще. Насколько я знаю тот период времени — мое избрание практически безальтернативно, и не потому что мне ворожит ЦРУ или МИ-6 или кого-то там в Вашингтоне задержали. Просто альтернатив нету, геронтократия брежневского призыва повыдохлась.

Пленум ЦК не даст снова протащить в генеральные секретари старика, чтобы тот через год – два умер. Все понимают, что стране нужно ускорение, и старая гвардия его не придаст. Никаких новых мыслей у них нет. А я кандидат устраивающий всех… из провинции, практически без команды – значит, много мест на самом верху освободится, двинутся изрядно заржавевшие карьерные лифты. Если избрать что Романова, что Гришина – у них своя давно наработанная команда, ловить там нечего.

Еще в плюсах – у меня неразваленная сверхдержава. Не знаю, плюс это или минус, потому что сверхдержава – означает кучу нахлебников на шее. Цена на нефть уже рухнула, остатки валютных резервов совершенно бездарно потрачены на помощь братской Польше, которая нас ненавидит. В разгаре Холодная война.

Небольшой плюсик – это мое послезнание о том, что Звездные войны – это великий блеф и его не стоит бояться. Технологии, способные защитить от массированного ответно-встречного удара не появятся и через сорок лет, можно будет защищаться только от одиночных пусков. Но это не сильно поможет – вопреки общераспространенному мнению, военные расходы, а равно как и страх перед Звездными войнами сыграли лишь небольшую роль в решении идти на новую разрядку и договоренности с Рейганом. Главным было понимание того, что страна в застое, экономика тормозит и без получения новых технологий – уже в девяностые грянет полномасштабный кризис, усугубленный уже неоспоримым стратегическим отставанием. А технологии можно было получить только с Запада. Врагу никто не даст ни инвестиций, ни технологий.

Ну и мое послезнание, основанное на том, что произошло и понимании, почему это произошло.

Все остальное – минусы.

Сгнившее, полностью разложившееся население страны. Это потом все это благополучно забыли и советские времена стали казаться этаким временем без забот, без проблем, без кредитов которые надо погашать. Добавлю от себя – без мяса, без нормальной одежды, без нормального жилья и еще много чего «без». Хронический дефицит всего и вся, очереди и распределительная система, при которой нельзя просто прийти и купить за деньги – породила неведомый доселе человеческий тип homo soveticus. Говорим одно, думаем другое, делаем третье, ты начальник я дурак, на работе ты не гость, унеси хотя бы гвоздь – и так далее.

Советские учреждения превратились в рассадники интриг, по сравнению с которыми Венеция отдыхает, советские торговые базы превратились в рассадники воровства, советский комсомол – в рассадник цинизма и бессовестности. Никто уже ни во что не верит, но ради финских сапогов готовы мать родную продать. Потом, уже в девяностые, кто уедет, кто погибнет, кто сломается. Но это все – это не с неба упало, и не было такого что «ни за что». Это мы сотворили сами с собой и в каждом эпизоде виноваты.

Советский человек сейчас – в реальности, не в мечтах – это либо угрюмый крот–подкаблучник, прячущийся от жены в гаражах, если есть, или во дворе, бухающий все от одеколона до тормозухи, ворующий на работе, и из него мужик как из г…а пуля. Или жирная озверевшая бабища, прущая напролом в очереди, готовая убить за кило мяса с костями или за свое дитятко-хулигана. Вот что такое советский человек. Озверевший от недостатка всего, забывший про совесть, трамвайный хам и алкоголик. Ну или интеллигент с фигой в кармане, тихо пьющий на кухне, читающий самиздат, делающий вид что работает, и знающий что так нельзя, а как – ни хрена не знающий.

Полностью неадекватная ситуации система власти – и конституция, которой можно простите подтереться. Да еще и с «минами» в виде права свободного выхода любой республики, которое можно реализовать… простым большинством голосов Верховного совета. Потом спохватятся, примут закон, с множеством рогаток – но будет уже поздно.

Система власти – набор говорилен, но я, по крайней мере, знаю, что делать. В восемьдесят пятом здесь, на даче будет обсуждаться два варианта реформы политической системы. Один предложит Яковлев, бывший посол в Канаде – тупо скопировать американскую систему. Избираемый президент, Верховный совет, двухпартийная система – потом это все урывками появлялось.

Второй вариант реформы – предложит ни кто иной, как Анатолий Лукьянов, тот самый «плачущий большевик». Именно он предложит смертельную комбинацию – усиление роли советов (говорилен) сверху донизу, и на самом верху пирамиды – громадный Съезд народных депутатов СССР, численностью в 2250 человек, избираемых соответственно: 750 человек от территориальных округов (то есть как сейчас… тьфу, как будет потом), 750 от национально-территориальных, и 750 от общественных организаций – то есть вообще келейно. Этот орган должен был избирать Верховный совет СССР, действующий на постоянной основе – идея была в том, что каждый депутат сможет за свою каденцию и в Верховном совете поработать, и основное время – с избирателями на местах. То есть система была рассчитана на непрофессиональных политиков. МС принял тогда сторону Лукьянова, и это было страшной ошибкой. Время, когда было можно спокойно избраться президентом СССР, было упущено, а вместо реформ – МС был вынужден больше года укрощать адскую депутатскую говорильню, куда по квотам от общественных организаций проникли такие уникумы как Афанасьев.

Потом он признал свою неправоту, бросил Съезд на его создателя – Лукьянова, и начал реализовывать идеи Яковлева. Но на всенародные выборы президента СССР уже не пошел, избрался от Верховного совета (в качестве исключения) – и это была уже агония МС как политика. Так не делается.

Так что надо сразу принимать программу Яковлева и избираться президентом СССР в 1985- максимум в 1986 году. И избираться, скорее всего, надо от социал-демократической партии, от реформистов. Таким образом, надо как можно быстрее избавиться от Политбюро, которое может снять генсека в любой момент, и приобрести собственную, не зависящую от «товарищей» легитимность.

Однако, проблем хватает и без этого. Партия не выполняет той роли, которую собственно должна выполнять – прокладывает путь, определяет цели и мотивирует людей. Часть первых секретарей стали чистыми хозяйственниками, и их лучше сделать кем-то вроде губернаторов, сняв с ним всю идеологическую нагрузку. Часть тайно или явно фрондирует. Во власть с одной стороны проникают шестидесятники – шестидерасты, как их потом назовут. С другой стороны, у власти прямо сейчас –сталинисты. Сейчас, при Черненко – за идеологию фактически отвечает академик Ричард Косолапов, редактор журнала Коммунист, у него в кабинете телефон прямой связи с Черненко, минуя вертушку. Он матерый сталинец, как и помощник Черненко Вадим Печенев. Только тяжелая болезнь Черненко сдерживает их вариант «реформ».

А так – КПСС это все что угодно, но только не политическая партия. Это и карьерный лифт для самых наглых и бессовестных. И инструмент расправы – угроза положить партбилет на стол еще как то сдерживает миллионы мужиков. И севшая на страну банда, где все «по понятиям» — потом они разбредутся по обслуге олигархов.

Внешняя политика – это ад адский. На бумаге у нас полмира в союзниках, но по факту… частично это просто нахлебники, которых мы финансируем, частично – циничные юзеры, торгующие своей благосклонностью в обмен на поставки ресурсов по внутренним ценам. Когда вся Западная Европа мерзла в тисках нефтяного кризиса 1973 года, когда люди отапливали только одну квартиру в доме и стояли в очереди на заправках, Восточная Европа была в шоколаде, там был экономический рост. За счет нефти и газа, который мы гнали им по внутренним ценам. По сути СССР проморгал величайшую возможность – заменить поставки ближневосточной нефти поставками своей и получить за это валюту, да еще и поставить по высокой цене. От нефтяного бума – а цена тогда взлетела в четыре раза- мы ничего не получили. И долгами бывшие соцстраны не опутали – поставляли по тем ценам, как и было.

Потом они нас предадут.

Конечно, у меня есть преимущества. Я знаю, например про Чернобыль. Там всего то – надрать хвоста, чтобы не смели, мать твою, проводить хоть какие-то эксперименты на работающем, б… реакторе! Что реактор мать твою – не научный прибор для опытов, е…ть. Да даже просто продавить своей властью решение по повышению безопасности, в частности – все системы безопасности на реакторах переделать на неотключаемые. Казалось бы всего ничего – а пользы! Огромные деньги сохранятся, сколько людей останется живо и на своих местах, такая трагедия предотвратится. И более того – продолжится строительство атомных реакторов, а это большое подспорье для экономики.

С Арменией будет посложнее – там все равно какие-то жертвы будут. Но что-то можно придумать – подкинуть например пару дохлых кошек, объявить карантин по чуме или оспе и провести эвакуацию. Разрушения будут массовые, но хоть людей в основном спасти.

Но в целом… страна гнилая. Очень. Это все косметика, не более…

Задумался и вдруг понял – а почему я так мрачно на все смотрю. Ведь все не так плохо.

Наряду со страшной позднесоветской биомассой – в СССР полно и нормальных, более того – отличных людей. Здесь есть офицеры, которые служат за идею и такие же врачи. Здесь есть куча изобретателей, которым не дают развернуться. Здесь еще сохранилась та когорта великих директоров, которые небо и землю местами поменяют, если им такое задание дать. И многие воспитали учеников. Здесь куча людей, которые в будущем станут великими бизнесменами – могут и тут стать, если правильные стимулы сделать.

Есть отличные хозяйственники – тот же Ельцин. В Москву его, наверное, рано пока, но он на своем месте результатов немалых добивается – хозяин области с ВВП как у иной союзной республики. И работяги тоже есть неплохие и немало – народ учить с нуля не надо, как в Китае, руки все же есть кому приложить. На селе есть колхозы-миллионеры, есть сильные председатели, секретари райкомов, есть села которые стали маленькими городками, в которых уже по два – три предприятия местной промышленности, своя пекарня, кирпичный заводик или чего. Если развязать руки, дать самостоятельность – они многого добьются. В Китае многие гиганты выросли как раз из таких сельских заводиков.

Но главное – на селе нет той разрухи, которая осталась после девяностых, с заросшими полями и пьяным мужичьем. Людям не все равно, люди не сломлены.

У нас нет резервов, это да – но мы и кредитов не успели нахватать. СССР по-прежнему считается первоклассным заемщиком. У нас сделаны громадные вложения в инфраструктуру и не порваны связи. Не успел раскрутиться маховик инфляции и в рубль пока верят. У нас все еще есть потенциально огромные рынки.

Но главное – Китай еще не раскрутился. Место мировой фабрики свободно. Если мы вовремя начнем правильные реформы – то успеем частично занять место Китая. Романов, кажется уже выходил с идеей сделать Ленинградскую область союзной республикой – а там не это надо делать, там надо свободную экономическую зону. И в Калининграде тоже. И в прибалтийских республиках. Берег Балтики идеальное место – так мы получаем быстрый доступ к крупнейшим рынкам Европы – Скандинавия, Германия, Франция, Великобритания. Пошитая в Ленинграде или Риге вещь – может на вторые сутки уже оказаться в порту Гамбурга, на третий в магазине Берлина или Мюнхена, о такой логистике Китаю только мечтать.

На Дальнем Востоке еще одну зону – на США и Японию.

Но надо работать. Много работать. И главное – правильно работать. Когда мерилом работы служит усталость – это нехорошо.

Подали машину. Мне как члену Политбюро полагалась не Чайка, а ЗИЛ. Правда, небронированный. С интересом огляделся. Береза карельская, кожа. Но садиться неудобно, мотор слышно даже через звукоизоляцию. Не Мерседес, в общем.

Ладно, у других и этого нету.