Брайан Герберт, Кевин Андерсон

Навигаторы Дюны

1

Все вещи имеют начало, и все вещи имеют конец — исключений из этого правила не существует.

Или это миф?

Дискуссия на семинаре в школе ментатов
Церемониальный императорский борт повис на орбите вокруг Салусы Секундус, окруженный устрашающе огромными боевыми кораблями. Внутреннее убранство императорского судна сияло золотом и драгоценными камнями; кричаще роскошный корпус был изукрашен нелепыми и неуместными рельефными орнаментами. Самый претенциозный корабль императорского флота был как раз и рассчитан на тех, кто легко подпадал под обаяние таких вещей. Сальвадор их просто обожал.

Родерик Коррино, новый император, хотя и находил эти излишества безвкусными, все же понимал всю необходимость парадного церемониала, особенно теперь, когда прошло так мало времени после смерти — точнее, убийства — его брата.

Главная задача сейчас — это наказание директора компании «Венхолдз», который являлся фактически правителем на своей планете Колхар, Джозефа Венпорта, организатора убийства Сальвадора. Для этого были собраны значительные силы.

Светловолосый, с точеными чертами лица, облаченный в пурпур и золото императорского Дома Родерик стоял, выпрямившись во весь свой высокий рост, в центре командного пункта корабля, оглядывая свой флот, готовый атаковать цитадель Венпорта.

Родерику не терпелось увидеть эту мощь в действии, но удар надо было нанести точно и наверняка. Был лишь один шанс поразить Венпорта — это обрушиться на него врасплох.

Император внимательно смотрел, как боевые корабли один за другим исчезали в громадном чреве межзвездного носителя, величественно висевшего на орбите перед императорским судном. Двигатели Хольцмана позволяли таким кораблям в мгновение ока покрывать межгалактические расстояния, но пилот самого лучшего корабля был практически слеп без опытного навигатора.

Однако только в компании Венпорта знали, как создавать навигаторов, высокоразвитых существ, умевших предвидеть надежные и безопасные маршруты в необозримых просторах Вселенной, а Венпорт немедленно отозвал всех своих навигаторов с имперской службы после того, как вскрылось его преступление. После разгрома Венпорта империя снова получит навигаторов. Правда, это была лишь одна — хотя и очень важная — причина необходимости сокрушить преступного правителя. Родерик до боли сжал руку в кулак.

Генерал Винсон Роон, командующий силами вторжения на Колхар, вытянувшись в струнку, стоял рядом с императором, прижав к груди руку с ало-золотым офицерским головным убором.

— Я предвижу скорую и славную победу, сир, — с неподдельным чувством произнес Роон. Этому аристократу, так же, как Родерику, было около пятидесяти, но он был ниже и коренастее императора. Роон был смугл, темноволос и скор в движениях. У обоих была бурная молодость, но сейчас Родерик старался об этом не вспоминать.

— Да, мне бы очень хотелось, чтобы победа была быстрой и славной, Винсон, — произнес император. Он намеренно назвал генерала по имени. В детстве и юности они были друзьями, однако затем соперничество из-за женщины положило прискорбный конец этой дружбе. Теперь бывшие друзья говорили друг с другом только на военных советах, но сейчас можно было и забыть о старых, никчемных распрях. Речь шла о судьбе империи.

Родерик знал, что мог положиться на этого человека, как на самого себя. Верность Роона была выше всяких подозрений. Не отрываясь от иллюминатора, император продолжил:

— Цитадель Венпорта должна быть сокрушена раньше, чем он сумеет укрепить оборону. Нам надо спешить.

Роон согласно кивнул. Ударная группировка была собрана быстро, в условиях строжайшей секретности. Экспедиция начнется через пару дней. Император решил отправить в экспедицию часть сил, предназначенных для обороны императорской резиденции на Салусе Секундус, но разгром Венпорта обещал настолько усилить безопасность всей империи, что Родерик решил рискнуть. Он намеревался в ходе скоротечной кампании захватить или устранить Венпорта, пресечь его интриги и уничтожить все его выгодные торговые сношения.

Только после этого Родерик сможет по-настоящему ощутить себя полновластным императором.

Два месяца назад, сразу после того, как вскрылась его вина, Венпорту удалось ускользнуть от возмездия с помощью Нормы Ценвы. Укрывшись в своей вотчине, директор немедленно вывел из подчинения империи все свои торговые суда, прекратил всякое сообщение и оставил множество планет в тяжелейшем положении из-за отсутствия поставок самого необходимого, в том числе и продовольствия. Все это только начинало сказываться, но в дальнейшем ситуация могла лишь многократно ухудшиться. Частные компании пытались восполнить урон, но ни одна из них и близко не была столь же эффективной, как флот Венпорта, потому что только у него были навигаторы.

Хуже того, в заложниках у Венпорта оказалась значительная часть имперской армии. Боевая группа из семидесяти кораблей находилась на борту перевозчика Венпорта, когда неожиданно разразился кризис. Императорские суда были мощными боевыми кораблями, но у них не было двигателей Хольцмана, и поэтому, для того чтобы доставлять их к местам назначения, были нужны космические перевозчики. В течение многих лет дом Венпорта занимался перевозками боевых кораблей императорской армии, но теперь многие из этих кораблей были захвачены противником и, словно пешки, были сброшены с шахматной доски галактической политики.

— Он хочет заставить нас согласиться на его требования, — недовольно пробурчал Родерик.

— Разве нам что-то известно о его требованиях, сир? — спросил генерал, продолжая наблюдать за погрузкой боевых кораблей. — Он молчит с тех пор, как укрылся на Колхаре. Мне казалось, что он просто прячется от возмездия.

— Его требования совершенно очевидны, во всяком случае, для меня. Венпорт желает делать все, что ему заблагорассудится. После безнаказанного убийства императора он хочет, чтобы я номинально правил империей, а он продолжал бы распространять свои щупальца по моим владениям. Кроме того, он хочет моими руками искоренить фанатиков батлерианцев, — император умолк. Не в силах справиться со своими чувствами. Сальвадор так и не смог этого сделать.

Роон бесцеремонно фыркнул и заговорил, понизив голос:

— Разве это будет так страшно, сир, особенно после всего урона, причиненного Манфордом Торондо?

Вспомнив обо всех бедах, причиненных толпами фанатиков, воевавших с передовыми технологиями, фанатиков, убивших его красавицу-дочку, Родерик лишь едва слышно вздохнул.

— Нет, это было бы совсем не страшно, нет… но это означает, что нам придется сотрудничать с человеком, убившим Сальвадора, а на это я не соглашусь никогда. Никогда, Винсон. — Родерик энергично тряхнул головой. — Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что Венпорт приложил руку и к исчезновению Анны.

Роон удивленно посмотрел на императора.

— Но ваша сестра, сир, исчезла с Лампадаса, во время осады школы ментатов. Я, скорее, заподозрил бы Манфорда Торондо, но почему вы думаете, что к этому причастен и Венпорт?

— Вы правы, — император опустил голову. — Кажется, я готов обвинить этого человека во всех смертных грехах, хотя он — причина отнюдь не всех моих бед.

Генерал поморщился от явного отвращения.

— Когда я думаю обо всех делах директора — о монополии на межгалактическое сообщение, о его засекреченных навигаторах, махинациях с пряностью на Арракисе, о его тайных банках по всей империи… Нет, один человек не имеет права сосредотачивать в своих руках столько власти, и…

Император резко перебил его:

— Ты не прав, Винсон. Вся эта власть должна быть в одних руках — в моих, и ни в чьих больше.

Роон подобрался и выпрямился еще больше.

— Наш флот позаботится об этом, сир. Вы можете положиться на меня.

— Я знаю, Винсон, — Родерик добавил немного теплоты своему голосу. В преддверии войны, которой предстояло изменить ход истории, стоило напомнить генералу об их былой дружбе.

Невольно затаив дыхание, оба продолжали следить за тем, как армада боевых кораблей грузилась в необъятное чрево межгалактического транспорта. Роон откашлялся.

— Я должен кое-что сказать вам, сир. Я благодарю вас за то, что пробежавшая между нами когда-то тень не помешала вам назначить меня командующим вооруженными силами. Благодарю за оказанное мне высокое доверие. Это поступок великого человека.

Родерик одобрительно кивнул.

— Эта тень осталась в далеком прошлом. Я должен подняться выше мелкого самолюбия ради блага империи, — он едва заметно улыбнулся. — Хадита не ожидала от меня иного решения. Она просила меня передать тебе привет и пожелание решительной победы.

Роон ответил немного натянутой улыбкой.

— Вы завоевали ее сердце. Мне следовало давно признать свое поражение. Вы лучше меня, сир, и всегда были лучше.

Впрочем, назначение Роона было вполне обоснованным и заслуженным, учитывая его опыт и верность. Он поднялся по служебной лестнице так быстро еще и потому, что Родерик очистил армию от множества некомпетентных и бездарных генералов. Роон единственный мог заменить на посту командующего вооруженными силами смещенного генерала Одмо Саксби. Предстоявшая кампания должна была стать первым шансом для Роона во всем блеске проявить себя.

Вооруженные силы империи много лет находились в плачевном состоянии в правление Сальвадора — она распухала от бездарных командиров, погибала от коррупции, взяток и обычной некомпетентности. Заняв трон, Родерик начал свое царствование с беспощадной чистки командования вооруженных сил.

Он протянул руку Роону.

— Когда ты с победой вернешься с Колхара, мы сможем проводить вместе больше времени.

— Могу только мечтать об этом, сир, но ведь когда-то мы были большими друзьями.

— Да, это так.

Роон, просияв, улыбнулся, когда они пожали друг другу руки.

— С меня бренди, сир.

— Жду его с нетерпением.

Несмотря на все предпринятые меры предосторожности, следовало спешить, потому что у Венпорта, несомненно, были свои шпионы в императорской ставке. Однако если экспедиция отправится без промедления, то ее не сможет обогнать ни один шпион. Но промедление было смерти подобно.

Кроме того, дело было не только в шпионах. Венпорт был далеко не глуп и понимал, что на Салусе не станут сидеть сложа руки. Впрочем, оборону Колхара нельзя было назвать слабой…

Родерик просто сгорал от нетерпения поскорее разгромить твердыню Венпорта и установить в империи свою абсолютную законную власть. Еще не прошло и ста лет после освобождения из-под ига мыслящих машин, и Родерику, помимо отмщения за убийство брата, предстояло во всем величии возродить власть человека над природой и своими творениями.

Генерал надел фуражку и отсалютовал императору.

— Прошу прощения, сир, но мне надо лично проследить за подготовкой, чтобы не упустить ни одной важной детали. Скорость — это гарантия сохранения тайны и залог победы.

Голос Родерика стал твердым как сталь.

— Разгроми его, Винсон, уничтожь его для меня. Я буду ждать твоего триумфального возвращения.

— Мое слово, сир. Я одержу победу, даже если для этого мне придется сдвинуть с места звезды.

— Сделай это, Винсон!

2

Есть люди, считающие влияние и власть наградой, а не бременем ответственности. Из таких людей выходят плохие руководители.

Директор Джозеф Венпорт;
служебная записка для компании «Венхолдз»
Колхар был превращен в крепость, но Джозеф Венпорт не чувствовал себя в безопасности, ожидая ответных действий императора и понимая, что удар неотвратим. Родерик попытается уничтожить его при первой же возможности.

Для того чтобы укрепить безопасность, Венпорту пришлось отозвать домой боевые, отлично вооруженные и экипированные корабли своего флота и расположить их на орбите Колхара. Были, кроме того, активированы и приведены в боевую готовность защитные планетарные экраны, а ближнее космическое пространство бороздили разведчики и патрули.

Теперь, обеспечив прикрытие, Венпорт мог подумать, как выйти из щекотливого положения, в котором он оказался. Если бы они с императором Родериком могли сесть за стол и поговорить, как разумные люди!

Видит бог, он не хотел этой катастрофы. Этого горохового шута Сальвадора надо было низложить любой ценой и заменить умным и решительным Родериком, но Джозефу и в дурном сне не могло присниться, что его роль в заговоре и убийстве будет так скоро раскрыта. Напротив, Джозеф планировал тесное сотрудничество с новым императором к их обоюдной выгоде. Да и империи пошло бы только на пользу, если бы Родерик остыл и оценил все выгодные последствия.

Человеческая цивилизация переживала экзистенциальный кризис: человечество только начинало приходить в себя после долгой ночи порабощения мыслящими машинами. Однако за революцией последовал хаос и насилие разбушевавшихся батлерианских реакционеров, сумасшедших фанатиков, желавших уничтожить всякие следы «порочной» технологии. Возводя на трон компетентного императора, Джозеф надеялся помочь роду человеческому, но вместо этого столкнулся с угрозой непредвиденной катастрофы.

Император не остановится ни перед чем, чтобы сокрушить армию Венпорта, арестовать его и, возможно, казнить. Неужели Родерик Коррино не видит, какой вред цивилизации может нанести его бульдожье упрямство? «Венхолдз» уплатит штраф — естественно, деньгами, а не кровью — и после этого межпланетная торговля и политическое управление смогут вернуться к нормальному режиму деятельности. Джозеф погладил свои густые рыжеватые усы и крепко задумался. Должен же найтись какой-то выход, черт возьми!

Устав от нескончаемого и невыносимого ожидания, он вышел из многоэтажного здания своей резиденции на улицу, под открытое небо. Ему надо ощутить прохладу свежего ветра, лично увидеть приготовления к защите. Это послужило бы еще одним приятным напоминанием о том, что он все же является одним из самых могущественных людей империи.

У входа в резиденцию его ждала супруга — Сиоба. Эта высокая красивая брюнетка происходила от колдуний Россака. Длинные волосы черной волной спускались до пояса. Аристократические манеры и безмятежное спокойствие были плодами воспитания в Ордене сестер.

Даже молчание Сиобы придавало Венпорту уверенности. Они шли рядом по вымощенному огромными плитами полю космодрома, который в мирное время был забит торговыми судами и контейнерами с пряностью. Теперь же вокруг царила суровая атмосфера военного времени. Цистерны с топливом, рокоча двигателями, подъезжали к ожидавшим заправки боевым кораблям. С поля то и дело взлетали разведывательные и патрульные суда. Джозеф вдохнул холодный зимний воздух, пропитанный прогорклым запахом топлива.

Еще немного помолчав, Сиоба произнесла:

— Колхар неприступен, как никогда, муж мой. Мы настороже, и не к лицу нам предаваться ненужному унизительному страху. Мы сильны и непобедимы.

Джозеф и сам тысячу раз говорил себе это, но тревога не отпускала.

— Самоуверенность — большая слабость, нежели страх и тревога. Мы должны сохранять бдительность до тех пор, пока все это не кончится.

— Ты прав, и мы сохраним ее. У нас есть мощное оружие и системы защиты, которых нет больше ни у кого в империи, — губы Сиобы сложились в улыбку. — Эти системы наводят ужас на Манфорда Торондо и его батлерианских фанатиков.

Джозеф невольно улыбнулся в ответ. Они одновременно посмотрели на трех кимеков, охранявших космодром. Каждое из этих паукообразных созданий было выше среднего городского здания. Этих кимеков недавно доставили в столицу из секретной лаборатории на Денали.

Когда-то кимеки были бичом человечества — отделенный от тела мозг внедряли в механическое устройство — новое, бронированное, невероятно мощное тело. Те кимеки были побеждены и уничтожены во время батлерианского джихада Серены Батлер, но ученые Джозефа Венпорта воссоздали этих чудовищ. Однако теперь ими управляли не мозги жаждавших власти негодяев, а мозги оказавшихся непригодными к службе навигаторов. И вот теперь эти механические монстры, скрежеща поршнями, перемещались по периметру космопорта, выискивая мощными сенсорами любую опасность.

Когда Джозеф подозвал наземный экипаж, Сиоба не стала спрашивать, куда они поедут. Осмотры баков, где готовили навигаторов, стали ежедневной привычной рутиной, успокаивавшей Джозефа — особенно в такое непростое время.

Ведя машину, Джозеф недовольно качал головой.

— Вместо того чтобы вцепляться друг другу в глотку, нам с Родериком следовало бы объединиться в борьбе против реального врага! Батлерианские фанатики сейчас представляют для цивилизации такую же угрозу, как некогда мыслящие машины. Теперь и у Манфорда есть свой флот.

Сиоба презрительно вздернула подбородок.

— Это старье не сможет причинить тебе ни малейшего вреда, Джозеф. Сто сорок кораблей времен первого джихада. Подумай лучше о своих кораблях, о своих навигаторах, о своих преданных тебе работниках. Торговля половины планет империи зависит от твоей «Венхолдз». Они продолжают иметь дело с тобой, несмотря на то, что император объявил тебя вне закона. О чем это говорит? — она повернула к Джозефу свое точеное лицо и вскинула брови. — У тебя больше кораблей, больше власти, больше влияния, чем даже у Коррино. Если люди будут поставлены перед выбором, то, как ты думаешь, что они предпочтут: некую фигуру на троне далекой Салусы или регулярные поставки продовольствия и пряности?

Джозеф знал, что Сиоба права. Он провел машину через подъем дороги, а затем спустился в чашеобразную долину, уставленную запечатанными баками, в каждом из которых находился один кандидат в навигаторы. Когда Джозеф остановил машину возле одной такой емкости, Сиоба склонилась к нему и поцеловала в щеку.

Они не спеша двинулись мимо баков, заполненных концентрированными парами пряности. Сквозь затененные толстые стекла были видны уродливые фигуры людей, чьи тела деформировались по мере того, как мозг приобретал способность прозревать свертываемое пространство. Обычный мозг, не прошедший трансформацию, не способен рассчитывать путь сквозь свертываемое пространство и вести корабль в пустоте космоса. Совершить же такую трансформацию могла только пряность.

Джозеф внимательно разглядывал странные, но по-своему привлекательные фигуры навигаторов. Даже если корабли императора доберутся до Колхара, то действовать они будут на ощупь, потому что на них нет настоящих навигаторов. Старинные сверхсветовые корабли могли, конечно, пронизывать пространство, но им требовались недели и месяцы для того, чтобы проложить в космосе верный маршрут между галактиками. Корабли Венпорта делали это вернее и, главное, намного быстрее.

Сиоба и Джозеф остановились возле центральной емкости, стоявшей, словно древняя гробница, на мраморном постаменте. В баке, в парах пряности находилась прабабушка Джозефа Норма Ценва. Обладая сверхъестественными способностями, Норма могла видеть будущее и мысленным взором проникать в глубины вселенной.

Норма провела в баке более 8 десятилетий и стала первым навигатором. С тех пор она превратилась в совершенное существо, превосходящее любого человека, но, несмотря на это, продолжала общаться с Джозефом, интересуясь, для своих собственных целей, политикой империи.

— Человечеству грозит смертельная опасность, и я чувствую на своих плечах груз страшной ответственности, — сказал Джозеф Сиобе, подозревая, однако, что его слышит и Норма. — Кажется, я единственный, кто сохранил трезвое мышление и средства, чтобы спасти всех нас. Я должен, я просто обязан остаться в живых, и я должен победить. Родерик не сможет прорвать нашу оборону, а, учитывая все мои связи и влияние, я смогу заставить его принять разумные и спасительные решения.

Норма помогала укреплять оборону планеты Венпорта, но Джозеф-то знал, что главная цель Нормы — это сотворение все новых и новых навигаторов. Норма обладала способностью силой разума свертывать пространство и произвольно путешествовать по нему, в то время как другим навигаторам для этого был необходим двигатель Хольцмана. Иногда бак, в котором находилась Норма, вдруг исчезал в неизвестном направлении, но сегодня Норма была здесь, как всегда, предаваясь медитациям и размышлению.

Джозефу нужны были ответы, и поэтому он подошел вплотную к емкости и без обиняков спросил:

— Как ты думаешь, бабушка, если я сильнее императора Родерика, то надо ли мне ограничиться обороной или стоит перейти к наступательным действиям?

Норма ответила своим характерным тягучим голосом через встроенный в стенку емкости громкоговоритель.

— Тебе хватит сил и способностей захватить трон — если ты этого захочешь.

Джозеф был немало удивлен таким ответом. Есть люди, мечтающие о высшей власти, но Джозеф всегда считал себя бизнесменом, деловым лидером, и не нуждался в политическом величии.

— Ты же знаешь, что я этого не хочу. Я хочу, чтобы императором был Родерик. Черт возьми, это же я посадил его на трон. Я хочу, чтобы он был силен, мудр… и иногда советовался со мной! У меня есть империя — деловая. Мои планетарные банки распухают от денег, которые доверяют мне вкладчики. Я веду грандиозные операции с пряностью на Арракисе и успешно вел их даже тогда, когда этот идиот Сальвадор пытался им помешать. Для меня политика — это всего лишь инструмент достижения моих деловых целей и ничто более.

Он испустил тяжкий вздох.

— Но теперь я загнан в угол. Мы на поворотном пункте цивилизации, и если император Родерик не сможет исполнить то, что от него требуется, то не следует ли мне занять его место? — он задумался, но не нашел правильного ответа. — Как бы мне хотелось вернуть время на год назад, когда я мог спокойно сосредоточиться на варварах Манфорда.

— Но дело еще и в наших операциях с пряностью для моих навигаторов, — сказала Норма. — Нам надо отправиться на Арракис, а не оставаться здесь. Туда мы должны отправиться вдвоем — ты и я.

— Скоро мы так и поступим, бабушка. — Джозеф и сам уже давно планировал эту инспекционную поездку, но сначала надо было разобраться с более насущными делами.

— Мы поедем туда очень скоро, — упрямо повторила Норма.

Разочарование залило Джозефа холодной, неприятной волной. Пока император напрасно тратил время и ресурсы на месть, фанатики-батлерианцы продолжали наглеть, уничтожая все, чего с таким трудом сумел добиться Джозеф.

Да, он уже кое-что предпринял. Даже укрепляя оборону Колхара, он не забыл отправить экспедицию к Лампадасу, гнезду батлерианцев. Может быть, после того, как непобедимые кимеки уничтожат фанатиков, Джозеф будет по-настоящему удовлетворен.

— Ты уже принял решение, — сказала Норма своим искаженным, немного дребезжащим голосом.

— Я пришел сюда в поисках твоего совета, бабушка.

— Ты уже принял решение, — повторила Норма и умолкла.

3

Я сам выбираю себе союзников — таких, которые больше всего мне подходят, но врага мне выбрал Бог — и это враг всего человечества. Бог — мой самый верный защитник, так зачем же мне нужны Вы?

Манфорд Торондо
императору Сальвадору Коррино
Драйго Роджет, старший ментат Джозефа Венпорта, прибыл на быстроходном корабле-невидимке, чтобы не быть обнаруженным патрулями батлерианцев. Встроенным в его борт оружием этот маленький корабль мог в одиночку уничтожить не меньше дюжины старинных судов джихада, находившихся на вооружении фанатиков.

Однако Драйго прибыл сюда не для того, чтобы сражаться с варварами — во всяком случае не сейчас. Сейчас Драйго выполнял миссию по убеждению возможного противника, чтобы мирными средствами отвести угрозу от цивилизации. Он должен был продемонстрировать варварам мощь новых кимеков.

Лампадас… Здесь Драйго учился в школе ментатов, здесь научился он ненавидеть Манфорда Торондо и его последователей, экстремистов, сначала притеснявших, а затем и полностью уничтоживших великую школу. Батлерианцы схватили и обезглавили наставника Драйго, смотрителя школы Гилберта Альбанса. Этого Драйго никогда не простит варварам.

Не сумев спасти Гилберта, Драйго бежал вместе с больной Анной Коррино и сферой памяти Эразма, печально известного робота, прославившегося своими жестокостями во время джихада Серены Батлер. Анна теперь была самым важным предметом торга, а память Эразма главным источником научных данных для лаборатории Денали. Вместе они обеспечат победу директора Венпорта, торжество разума над фанатизмом, цивилизации над варварством.

Именно к этому свелся разгоревшийся конфликт, и все люди из окружения Венпорта превосходно это понимали.

Сегодня ночью кимеки вселят ужас во врагов и, вероятно, убьют Манфорда Торондо, чем раз и навсегда нейтрализуют фанатиков. Во всяком случае, если не удастся ничего большего, то кимеки продемонстрируют свой смертоносный потенциал. Многие ученые директора Венпорта с удовольствием посмотрели бы на результаты своего труда.

Из трех кимеков, находившихся на борту корабля Драйго, двое были снабжены мозгом протонавигаторов, третий же был создан для Птолемея, ученого и теперь уже первого нового кимека, для которого этот человек добровольно пожертвовал своим мозгом. Птолемей был гений, движимый ненавистью к Манфорду Торондо. Птолемей решил отказаться от хрупкого человеческого тела и перенес свой интеллект в смертоносный механический корпус.

Да, Манфорд сумел нажить себе множество врагов.

Остановившись на орбите тихо спавшей внизу планеты, уверенный в том, что умная система надежно скрывает корабль от средств наблюдения примитивных батлерианских судов, Драйго начал готовиться к выполнению миссии. Прозрачную емкость с мозгом Птолемея установили в голову бронированного механического воителя, а два других кимека, управляемые мозгом протонавигаторов, ступили на спускаемые платформы. У протонавигаторов был молчаливый и задумчивый нрав, но инструкции они выполняли беспрекословно. Проверив надежность соединений исполнительных механизмов с высшими нервными центрами, Драйго объявил о готовности всех трех кимеков к запуску.

Птолемей поднял механическую конечность и щелкнул длинными железными пальцами. В громкоговорителе послышался его синтезированный голос.

— Этот садист приказал на моих глазах сжечь живьем моего друга. Манфорд Торондо должен за это умереть.

— Он, кроме того, пытается убить разум и прогресс человечества. Этот человек посеял семена ненависти, и мы все вынуждены теперь принимать участие в жатве, — улыбнувшись, сказал Драйго перед тем, как окно, сквозь которое был виден плавающий во флуоресцирующей голубоватой жидкости мозг, было закрыто стальной плитой, окончательно подготовив к запуску. — Это твой шанс.

* * *

Манфорд Торондо с большим удовольствием избавился бы от бремени ответственности за человечество, но приходилось его нести — у Манфорда просто не было иного выбора.

Наступивший кризис империи не был следствием борьбы за ресурсы или территорию, на самом деле шла война за души человечества. Человечество, наконец, освободилось от рабства мыслящих машин, вырвалось из смертоносной удавки технологий. После возрождения человечество могло теперь вернуться в обновленный Эдем, но это должен быть свободный выбор людей. Снова унизить человечество могла только людская слабость.

Такие изощренные злодеи, как Джозеф Венпорт, хотели заново поработить человечество, снова привязать человеческий дух к мертвым машинам! После окончания джихада Райна Батлер — возлюбленный наставник и учитель Манфорда — повела людей по верному и праведному пути, но путь этот оказался несвободен от насилия и сопротивления; нашлись люди, швырявшие бомбы в мирные шествия…

Манфорд судорожно сглотнул и, скосив вниз взгляд, посмотрел на свое тело, заканчивавшееся внизу живота. Реальность этого уродства снова потрясла его до глубины души, несмотря на то, что прошло много лет после того взрыва, оставившего от него только половину человека. «Зато ты стал вдвойне вождем!» — кричали ему сторонники на многотысячных митингах.

Будущее, однако, было непредсказуемым, и на сердце у Манфорда было тяжело. Как жаль, что рядом нет Райны Батлер, которая всегда могла помочь советом и личным примером! Как он любил ее! По щекам Манфорда заструились горячие слезы.

Анари Айдахо, верный мастер меча, заметив эти слезы, подошла к Манфорду и участливо склонилась над ним. Она была готова с радостью заслонить Манфорда от любой опасности, пожертвовать своей жизнью ради его спасения. Сейчас Анари отдала бы все, чтобы защитить Манфорда от его собственных эмоций.

Анари — высокая, мощного сложения женщина — прошла подготовку в школе мастеров меча на Гиназе; несколько лет Анари ухаживала за Манфордом, живя вместе с ним в маленьком каменном доме, стены которого были оснащены ручками и перилами, помогавшими Манфорду перемещаться с помощью сильных рук. Если Манфорду надо было явиться на поле битвы во всем блеске своего величия перед сторонниками или перед врагами, Анари сажала его себе на плечи в специально изготовленное седло. Сидя в этом седле, Манфорд уже не казался себе ничтожным инвалидом, нет, всем окружавшим и самому себе он виделся как самый могущественный человек в империи.

Правдовидица сестра Вудра, не замечая подавленного настроения Манфорда, разбередила старую рану.

— Император Родерик до сих пор думает, что мы ответственны за исчезновение его сестры после того, как мы захватили школу ментатов, — у Вудры был противный, визгливый голос. — Вы должны убедить императора в том, что он ошибается, мой вождь Торондо. Анна Коррино сумела каким-то образом бежать из школы.

— Мы не имеем никакого отношения к исчезновению Анны, что бы ни думал по этому поводу император, — ответил Манфорд. Он полагал, что своенравную девушку сожрал болотный дракон, когда она попыталась бежать из осажденной школы. — Однако, к счастью, гнев императора обратился теперь на Джозефа Венпорта, так что Родерик меня сейчас совсем не тревожит.

Манфорд считал, что вспыхнувшая вражда между Коррино и Венпортом была явленным чудом.

— Возможно, это и так, — заговорила Анари, — но он никогда не забудет того, что его дочь была убита толпой батлерианских фанатиков. Так что причин для гнева на нас у императора более чем достаточно.

— Это была всего лишь досадная случайность, — небрежным тоном произнесла Вудра, давая понять, что для нее эта тема давно закрыта. — Нас нельзя в этом обвинять.

— Но император, тем не менее, обвиняет именно нас, — упрямо повторила Анари.

— Мы должны восстановить наш союз, — сказал Манфорд. — Родерик Коррино должен понять, кто его естественный союзник. Надо просто убедить его, и если потребуется, то силой.

Сестра Вудра раскрыла дневник и просмотрела темы, которые ей хотелось обсудить в деталях, но у Манфорда не было сейчас сил на такую работу. Поняв, что хозяин устал, Анари бросила на Вудру укоризненный взгляд.

— На сегодня, пожалуй, хватит. Манфорду надо отдохнуть и сосредоточиться. Иначе, как он сможет вести нас за собой?

Вудра недовольно поморщилась от такой бесцеремонности.

— Успех нашего движения зависит от деталей и от твердого руководства. Придется нам найти время и для деталей.

Вудра воспитывалась в Ордене сестер до ее страшного раскола, практически уничтожившего Орден. Манфорд знал, что Вудра была убежденным врагом технологии, как и все его последователи, и часто оказывалась полезной не только как Правдовидица, но и как дельный советчик. Однако сестре Вудре не хватало утонченности, и Манфорд порой сильно уставал от нее. Вот и сейчас Манфорд чувствовал, что не в силах выдерживать напор Вудры.

— Анари права, я сильно устал. Отнесите меня в спальню.

Мастер меча взяла Манфорда, как ребенка, на руки и отнесла в спальню, где уложила на узкое монашеское ложе, а потом открыла окно, чтобы проветрить небольшую комнату.

Непритязательные дома Эмпока, столицы Лампадаса, светились теплыми оранжевыми огнями, на улице мелодично пели насекомые. Планета казалась воплощением мирного спокойствия. Манфорд устроился на кушетке поудобнее и незаметно уснул. Проснулся он от ревущего грохота, разорвавшего обманчивую тишину.

Сквозь атмосферу пронеслись три огненных предмета, раскаленные трением о воздух, и с глухим стуком приземлились на окраине Эмпока.

Анари вскрикнула от неожиданности и бросилась в спальню, чтобы защитить Манфорда от возможной опасности.

Жители окрестных домов выбежали на улицу, чтобы узнать, что произошло, а потом над городом поплыл звук сирены. Расплавленная на месте падения трех снарядов почва медленно кипела, освещенная раскаленными добела металлическими корпусами. Боковые листы брони откинулись вниз, словно лепестки чудовищного цветка, и изнутри выползли механические силуэты. Тяжелые, управляемые сверкающими поршнями ноги несли корпуса, ощетинившиеся стволами разнокалиберных орудий. Внутри каждого корпуса плавал в питательном растворе человеческий мозг. Три огромных кимека вступили в город.

Анари подхватила Манфорда с кушетки и поднесла к окну. Он понял, что эти кимеки пришли за ним.

Обхватив вождя, мастер меча прошептала:

— Я спасу тебя.

4

Люди утверждают, что личная трагедия может вызвать серьезные изменения в типе мышления. Я провел множество экспериментов, исследуя этот эффект — я причинял людям сильные страдания и наблюдал их реакции. Но подтверждение этой гипотезы я нашел только после смерти Гилберта Альбанса.

Лабораторные дневники Эразма
В лабораториях Денали, укрытые мощными куполами от ядовитой атмосферы планеты, ученые Джозефа Венпорта работали над жизненно важными проектами. Ученых набирали по двум критериям — интеллекту и ненависти к батлерианцам.

Сейчас группа ученых занималась исследованием памяти независимого робота Эразма. Эта работа вызывала у них восхищение, они называли ее бесценным историческим экспериментом. Эразм наслаждался — наконец-то он оказался среди настроенных так же, как он, существ. Он просто упивался оказанным ему вниманием.

Сферу памяти Эразма спас Драйго Роджет, когда фанатики брали штурмом школу ментатов. Эразм весьма одобрительно отнесся к этому спасению, так же, как десятки лет назад был очень доволен тем, что его спас Гилберт. Этого дикого ребенка Эразм извлек из рабского загона и воспитал из него почти совершенного человека. И эти безумные варвары его убили! Побежденный Гилберт просто склонился перед огромной женщиной, мастером меча Анари Айдахо, которая, ни минуты не колеблясь, отсекла его голову мечом.

В своей сфере памяти Эразм имитировал эмоции, но это личное переживание, это ощущение непоправимой утраты оказало на него куда более глубокое воздействие.

И вот теперь его сфера памяти покоится на подставке в ярко освещенной лаборатории, заброшенной на ядовитую туманную планету, соединенная с несовершенными, созданными людьми сенсорами. Миловидная Анна Коррино, сестра императора, колдовала со сферой, а ученые Денали, столпившись вокруг, ловили каждое слово робота.

Эразм вдруг понял, что, подумав о смерти Гилберта, он испытал гнев — чисто человеческую эмоцию. Да, это был настоящий, человеческий гнев. Он оценил это ощущение, как оценивал и регистрировал все прочие интересные данные, особенно касавшиеся попыток понять сложный человеческий ум.

— Я могу поделиться с вами массой полезной информации, — сказал он Анне. — Очень полезной информации. Я сделаю все, чтобы помочь вам сокрушить противников разума.

Насильственная, ненужная и обескураживающая смерть Гилберта изменила последовательность соединений в ментальных цепях Эразма. Он должен был прийти в восторг от возможности получить новые сведения, но потеря друга не обрадовала его, совсем не обрадовала.

— Расскажи им о школе ментатов, — улыбнувшись, предложила Эразму Анна. Маленькие голубые глаза и странная личность этой молодой женщины напоминали Эразму калейдоскоп, его пестрые краски и искаженные образы. После того как мозг девушки был поврежден психотропными средствами, которыми ее напичкали в школе Ордена сестер, Анна стала не только легкомысленной, игривой, капризной и непредсказуемой, но и она часто как будто уходила в себя и до нее было не достучаться. Разум ее так и не вернулся к исходному состоянию, и встревоженные братья отправили ее в школу ментатов на лечение. Там ее и обнаружил Эразм, сделав из нее интереснейший объект своих исследований. Он руководил этой психически изуродованной молодой женщиной, манипулировал ее разумом, помогал ей… но, несмотря на все попытки создать точную математическую модель ее личности, Эразм так и не смог этого сделать.

— Я тайно провел много лет в школе ментатов, — сказал Эразм, — пока Гилберт Альбанс учил студентов правильной организации мышления, — усиленный голос Эразма гулко отдавался под сводами помещения. Эразм невольно вспомнил свой прежний голос, текучий и пластичный, как его тело. Как же он был хорош в ту благословенную эпоху синхронизированной империи, но потом эти взбунтовавшиеся люди все испортили, все разрушили, а потом добрались и до школы ментатов. Нельзя зависеть от людей, они просто неспособны вести себя разумно, организованно и рационально.

Но Эразм умел мыслить стратегически и, несмотря ни на что, находился теперь среди союзников — людей, готовых мстить за полное уничтожение мыслящих машин. Все эти люди были объединены одной идеей — искоренить батлерианскую заразу.

— Гилберт спрятал мою сферу памяти, чтобы спасти меня. Он знал, что если меня обнаружат, то непременно уничтожат. В отличие от таких, как вы, большинство населения империи никогда не поймут пользы моих знаний. Они истребляют все, что им непонятно.

Анна вприпрыжку прошлась по лаборатории. Голос ее звучал хрипло от нахлынувших эмоций.

— Если бы Эразма уничтожили, то миллиарды людей никогда бы не узнали, какой он был умный! Какое счастье, что он уцелел.

В свое время, когда мозг Анны был податлив, как воск, Эразм сделал все, чтобы она искренне в это поверила, и теперь это знание консолидировалось и превратилось из мнения в догму.

Ученые терпели капризы Анны, ибо она была бесценной заложницей, но обращали мало внимания на ее слова. Милая, сумасбродная Анна сама не сознавала своей ценности, и Эразм рассчитывал сохранить власть над ее расшатанным нежным умом. Ему нравилось неподдельное внимание, с каким эта молодая женщина к нему относилась, хотя временами оно больше напоминало одержимость. Эразм терпел это. В течение столетий он сносил людскую ненависть, и теперь мог позволить себе насладиться обожанием, пусть и немного уродливым.

Он снова обратился к ученым:

— В школе ментатов мои сенсоры и следящие устройства позволили мне продолжать наблюдения над людьми, строить проекции, выдвигать и проверять гипотезы. Я очень страдал от отсутствия физического тела, но Гилберт все время обещал мне добыть сосуд, в котором можно было бы сохранить мою сферу памяти. Но он так и не смог этого сделать, — Эразм помолчал, потом снова заговорил: — Это был единственный раз, когда он меня подвел…

Ученые Денали непрерывно делали записи в своих блокнотах. В течение многих дней пошедший на сотрудничество с людьми робот, практически без остановки, обсуждал с учеными свои мысли и умозаключения. В его памяти накопилось так много знаний, которыми он хотел поделиться, так много открытий, что даже организация и упорядочение всех данных требовали от ученых неимоверных усилий на грани их возможностей.

— Мой опыт бесценен, — продолжал Эразм. — Я намерен помочь вам найти способ не только защитить владения Венпорта, но и уничтожить батлерианскую скверну, — он понимал, что его слова похожи на неуемное хвастовство, но люди знали, что мыслящие машины лишены гордости. — Если бы у нас было больше времени. Мне трудно уложить накопленный в течение столетий опыт в столь короткий промежуток времени.

Ожидая, пока ученые запишут его слова, Эразм вызвал в памяти образ Гилберта, идущего из тюремной камеры на площадь, где он, встав на колени и склонив голову, ждал, когда мастер меча взмахнет своим смертоносным клинком…

Рядом с лабораторным столом стоял постамент, на котором покоилась емкость с мозгом администратора Ноффе, первого из новых кимеков. В голубоватой питательной жидкости заискрились электрические разряды, а в динамике раздался голос Ноффе:

— Все лаборатории Денали находятся в твоем распоряжении, Эразм. Наша задача — снабдить директора Венпорта оружием, которым он сможет сокрушить невежество и возродить человеческую цивилизацию. Поделись с нами своим знанием о таком оружии, созданном в Синхронизированной империи, помоги нам искоренить дикость.

— Они убили учителя Альбанса, — нахмурившись, горячо произнесла Анна. — Они пытались уничтожить Эразма — и меня! Я не понимаю, почему мой брат не убьет их всех!

— Конечно, я помогу вам уничтожить батлерианских фанатиков, — сказал Эразм только для того, чтобы успокоить Анну и не дать ей застрять на этой мысли. У робота не было никакой уверенности в том, что император Родерик Коррино сможет противостоять не только фанатикам, но даже Джозефу Венпорту, но Эразм был, тем не менее, готов помогать, потому что у него были свои счеты с фанатиками, и он все еще надеялся насладиться победой над ними.

— Мое самое большое желание — это увидеть смерть батлерианских вождей, и чем более мучительной будет эта смерть, тем лучше. Я хочу насладиться местью — это будет еще одно новое ощущение, еще одна ключевая деталь, которая позволит ему понять суть человека, и одно только предчувствие вызывало у Эразма приятное волнение.

Один из ученых, тихий тлейлаксу, биолог по имени Данеб, тщательно записывал слова Эразма. Отложив блокнот, он заговорил:

— Мне очень интересны результаты твоих биологических исследований, Эразм. На Коррино ты провел множество вскрытий и собрал интереснейшие генетические данные. Насколько я знаю, ты создал клон Серены Батлер.

— Да, я это сделал, и, хотя новая Серена является совершенным подобием первой, она не обладала и тысячной долей того очарования, какое было присуще истинной Серене. То, что я сделал, — это всего лишь бледная копия. Мне не удалось воссоздать личность, ум, темперамент и опыт прежней Серены.

Говоря все это, Эразм, память которого была соединена с хранилищем лаборатории, выяснил всю подноготную Данеба. Этот тлейлакс проводил передовые исследования, каковые считались нечистыми сторонниками батлерианского джихада. Из-за этого Данеб был вынужден бежать с родной планеты и искать убежища во владениях Венпорта.

— Я готов передать вам любые данные, — сказал Эразм, — если эти знания будут использованы в борьбе с фанатиками.

Из своей емкости подал голос и мозг администратора Ноффе:

— Да будет так. У всех нас есть веские основания ненавидеть этих людей.

— Вы сможете в чем-то наставить и меня, — сказал Эразм. — Я никогда не понимал эмоцию «ненависть», до недавнего времени, и мне хотелось бы глубже ее изучить.

Анна Коррино метнула взгляд на Эразма и оскалилась в хищной улыбке, что очень не понравилось роботу.

5

Вселенная полна интригующих возможностей, вероятность которых можно вычислить. Ментат должен научиться не поддаваться этому искушению, иначе он рискует лишиться рассудка.

Покойный Гилберт Альбанс;
из обращения к курсантам первого года
Все еще не свыкшаяся с новой для себя ролью Верховной Преподобной Матери, Валя Харконнен не замечала пронизывающего холодного ветра, гулявшего по взлетной полосе космопорта Валлах IX. На поле приземлился корабль с группой сестер, подозреваемых в неверности. Валя отозвала их из императорской резиденции. Дождавшись начала высадки, Валя решительно направилась им навстречу.

Неяркое солнце, несмотря на полдень, практически не грело, и Валя надела тяжелую, украшенную изысканным орнаментом накидку, хотя и умела сопротивляться холоду, произвольно меняя интенсивность обмена веществ. Кроме того, она была уроженкой Ланкивейла, а там климат был еще более суровым.

Короткие темные волосы обрамляли овальное лицо Вали; ореховые глаза внимательно смотрели на мир. Она пристально, без улыбки, смотрела на женщин, выходивших из корабля. Теперь, после преодоления раскола и победы, Валя призвала этих неверных сестер на суд Верховной Матери.

Верховной Матери… Валя была молода, но, будучи еще и Преподобной Матерью, хранила в мозгу память прошедших тысячелетий. Свой высокий пост она заняла всего несколько месяцев назад, после смерти своей предшественницы Преподобной Матери Ракеллы Берто-Анирул. Валя пока лишь примеривалась к новой ответственности, обязанностям и власти… и ей приходилось прилагать большие усилия, чтобы противостоять глухому недовольству сестер. Эти, прибывшие из столицы сестры, были под подозрением, но все же у Вали оставалась некоторая свобода маневра.

Для нее было жизненно важно разобраться в мельчайших нюансах, которыми вполне могли пренебречь другие. Валя не обладала даром Правдовидицы, но интуитивно умела отличить правду и верность от лжи и измены. С первого же взгляда она поняла, что от новоприбывших не исходит угроза, но если бы кто-то из этих женщин попытался напасть, то она столкнулась бы с опасным противником. На всякий случай Валя приготовилась заговорить Голосом, который заставлял всех смертных делать то, что им приказывали.

Вале надо было решить, можно ли доверять этим сестрам из враждебной фракции, или их придется исключить из Ордена.

Помимо того, что Верховной Преподобной Матери надо было обезопасить себя от врагов, ей надо было сплотить вокруг себя верных и надежных сестер. Одно время она даже подозревала в измене Фиеллу, сестру-ментата, которая сейчас стояла рядом с ней на летном поле, считая ее слишком амбициозной. Однако теперь Фиелла была ее самым близким советником. Фиелла — высокая, с широкой костью, женщина с грубым мясистым лицом, отличавшаяся невероятной въедливостью в отношении деталей. Эта сестра — ментат и одновременно Правдовидица — прошедшая подготовку на Лампадасе и бывшая любимицей Ракеллы, стала надежной опорой и для Вали Харконнен.

Одетые в черное сестры вышли из корабля и двинулись, в затылок друг другу, как в траурной процессии, навстречу Верховной Матери. Валя увидела нескольких сестер-традиционалисток и среди них своих непримиримых соперниц Нинке и Эстер-Кано. Однако не все женщины были ей знакомы — во всяком случае, пока. Валя рассчитывала получить на всех полное досье и уже потом решить их судьбу. Эти сестры нарушили клятву верности Преподобной Матери Ракелле, и, даже несмотря на то, что Орден вновь воссоединился — в согласии с завещанием матери Ракеллы, — Валя понимала, что не может им доверять, пока не удостоверится в их лояльности. Эти сестры сильно навредили Ордену.

Нарушивший клятву однажды нарушит ее еще раз.

Сестра Оливия построила новоприбывших, чтобы Верховная Мать могла к ним обратиться. Светловолосая Оливия была надежна, но легко терялась и часто без оснований нервничала. Вот и сейчас Валя уловила волнение в голосе Оливии. Тем не менее она была внимательна и добросовестна, и Валя опиралась на нее, как на верную союзницу.

Оливия построила сестер, после чего Валя выступила вперед и заговорила, возвысив голос и постаравшись придать ему искусственную бодрость и ясность.

— Сегодня у вас появилась возможность выдвинуться. Вы прибыли сюда не для наказания, а для выполнения новых задач. Однако для этого вы должны отречься от всего, что пыталась внушить вам Доротея. Объединенный Орден сестер снова сильный, оправившись от вреда, нанесенного Доротеей, выступившей против Преподобной Матери.

Валя обвела женщин взглядом, стараясь по их взглядам и позам определить, отказались ли они от сопротивления. Некоторые были встревожены, другие испуганы и покорны, но у большинства лица были абсолютно непроницаемы. Похоже, они подчинились обстоятельствам, но так ли это, могло показать только время.

— Мы побеседуем со всеми вами, и я искренне, от всей души, надеюсь, что мы сможем с раскрытым сердцем снова принять вас в Орден сестер.

На лицах женщин отразилось легкое беспокойство, но Валя отпустила их, и Оливия повела их к автобусу. Охрана поместит их в отдельный отсек общежития, где за новоприбывшими будет установлено тщательное наблюдение. Сестер выпустят оттуда только после подтверждения их безусловной верности Вале Харконнен и готовности к переобучению. Упорствующие умрут. Валя не считала большой потерей смерть нескольких сестер. Зато Орден снова обретет единый голос и единую душу, и все это будет безраздельно принадлежать ей, а не Ракелле.

Когда женщин увели, Валя посмотрела в глаза одной из своих самых надежных стражниц — своей младшей сестре Тьюле Харконнен. Она была лучшим бойцом Ордена благодаря стараниям Вали. Под обманчивой внешностью Тьюлы — симпатичной приветливой блондинки — таился опасный и неукротимый воитель. В глазах младшей сестры Валя уловила беспокойство. Впрочем, Тьюла сразу отвела взгляд и поспешила вслед за группой к автобусу.

Этот сигнал встревожил Валю, и она попыталась разобраться, что означало беспокойство Тьюлы. Младшая сестра просила разрешения вернуться на их родную планету — Ланкивейл — в краткосрочный отпуск, и, конечно, она это заслужила… но Вале хотелось понять, почему Тьюла обратилась с такой просьбой. Да, она пролила кровь Атрейдесов — как ей было приказано — и доказала свою верность дому Харконненов.

Тьюла изощренно отомстила враждебному дому, согласившись выйти замуж за юного Орри Атрейдеса, которого убила в первую брачную ночь. Какое великолепное, расчетливое коварство! Это убийство заставило прятаться Вориана Атрейдеса и брата Орри Виллема. Оба бежали с Каладана, и Валя, даже пустив в ход все связи Ордена, не смогла установить их местонахождение.

Тьюла, однако, не разделяла радость старшей сестры. Больше того, она, не скрывая, раскаивалась в убийстве Орри, убеждая себя в том, что испытывала истинные чувства к убитому. Тьюла даже высказывала сожаления, говоря, что отношения между домами могли быть совсем другими. Другими? Валя не могла даже в мыслях допустить такую возможность после многолетней вражды.

Девочке, конечно же, надо определиться, и ей будет полезно вернуться в родовое гнездо Харконненов и вспомнить о семейных узах и обязанностях. Валя решила отправить Тьюлу на Ланкивейл и разрешить ей пробыть там до следующего задания. Как бы то ни было, за Тьюлой надо присмотреть; скрытность девушки не на шутку тревожила Валю…

К Верховной Матери подошла Фиелла и отвлекла Валю от невеселых мыслей.

— Я готова к отбытию на Салусу, Верховная Преподобная Мать. По вашему приказу я и мои спутницы готовы занять вакансии при императорском дворце. Если император согласится, я стану его новой Правдовидицей.

— Он согласится. После смерти Доротеи ему нужна новая Правдовидица, — с улыбкой ответила Валя своей верной союзнице. — Я очень рада, что этот пост займешь именно ты. Нам надо быть уверенными в том, что император Родерик получает верные советы. — Валя перевела взгляд на корабль, возле которого хлопотали рабочие-мужчины, заправлявшие судно и готовившие его к отлету.

Межгалактический перевозчик «Эксонтран» доставит Фиеллу и ее спутниц на главную планету империи.

— Я заслужу доверие императора, поделившись с ним сведениями о Джозефе Венпорте, которые мы обсуждали, — сказала Фиелла. — Естественно, император, так же, как и мы, озабочен тем, что Венпорт убил великое множество людей для того, чтобы завладеть монополией на пряность. Венпорт представляет большую опасность не только для государственных предприятий на Арракисе, но и для всей империи.

— Мы ступаем по лезвию бритвы, — сказала Валя. — Если Венпорт узнает о том, что ты скажешь императору, он станет считать нас изменницами. Помни, что именно Венпорт помог Ордену сестер в годину бедствий, именно он обеспечил нас убежищем на Валлахе IX и спас нашу новую школу.

— Мало того, его жена помогла нам, — Фиелла обернулась, чтобы убедиться, что ее никто не слышит, потому что то, что она собиралась сказать, было известно лишь очень узкому кругу сестер, — вывезти компьютеры из джунглей Россака. Без них мы утратили бы все записи о нашей селекционной программе.

— Да, Венпорт сослужил нам очень ценную службу, — согласилась Валя, кивнув головой. — Его жена Сиоба — одна из нас, а кроме того, она еще и россакская колдунья. Ее личная верность не подлежит сомнению, но никогда не знаешь, как поведет себя человек в разных супружеских и деловых обстоятельствах. Мы делали то, что были вынуждены делать. Но все это в прошлом, а теперь нам надо всеми силами искать союза с императором.

По лицу Фиеллы пробежала тень.

— Преподобная Мать Ракелла всегда была благодарна Венпорту за помощь Ордену.

— Я не Ракелла, — ответила Валя. — Она не оценивала последствий приверженности Ордену одному, пусть даже могущественному, магнату, и он теперь думает, что может распоряжаться нами, как марионетками. Я бы с большой радостью расплатилась с Венпортом деньгами за все его прошлые услуги, чем находиться у него в рабстве, на что он и рассчитывает. Он делает одолжения, надеясь на ответную плату, как это делали в древности короли и военачальники, — Валя нахмурилась. — По-своему, директор Венпорт так же невыносим, как и Манфорд Торондо. Обе эти личности не доставят нам ничего, кроме хлопот и неприятностей, — она, подумав, решительно кивнула. — Тем не менее нам нельзя наживать врагов в лице этих двоих.

— Я понимаю важность сохранения нейтралитета, — почтительно поклонившись, сказала Фиелла, — и буду очень осторожна в беседах с императором.

Сестра-ментат начала готовиться к посадке на корабль, отправлявшийся на Салусу Секундус, и Валя ощутила мимолетное удовлетворение. Пока все шло по плану. В голове ее звучали голоса Другой Памяти, голоса давно умерших сестер. Их мнения были древними, непредсказуемыми, но и очень полезными, хотя часто противоречили друг другу.

— Преподобная Мать Валя! Ты придаешь слишком большое значение вражде с домом Атрейдесов.

— Ты по праву можешь считаться более могущественной, чем Вориан Атрейдес, самый известный герой батлерианского джихада.

— Благополучие Ордена сестер важнее вражды двух семейств, тебе надо быть выше ее.

Прозвучал и еще один рассудительный голос:

— Что почетнее — одержать победу или превзойти величием этого человека? Величие — твое назначение, Валя Харконнен, величие, а не подчинение. Подумай о благе Ордена, а не о мелкой мести!

Голоса слились в неразличимый гомон и стали тише, но они не убедили Валю. Почему я не могу совместить интересы Ордена с интересами моего Великого Дома?

Нахмурившись, она зашагала прочь с летного поля. Мнения Другой Памяти были важны, но она не могла понять, стоит ли им следовать. Ее жизнь и предназначение были иными, и эти давно умершие женщины знали об этом. Мщение было далеко не ее личным делом; оно касалось чести и блага всего Дома Харконненов. Валя поклялась сделать все, чтобы ее Дом был восстановлен в отнятых у него правах.

Я буду идти своим путем, что бы ни говорили мне голоса другой памяти.

6

Будет трудно, почти невозможно, написать связную биографию Вориана Атрейдеса. Он очень долго жил и лично пережил множество событий в самых разных местах Вселенной. Он похож на ветер, дующий в веках.

Наблюдение Харука Ари,
историка джихада
Стороннему наблюдателю планета Кеплер могла показаться очень скучным местом, но Вориан очень любил эту уютную планету, в течение многих лет служившую ему надежным убежищем. Здесь он жил тихой, безмятежной жизнью, какой некогда так жаждал. Здесь он был счастлив, став другим человеком, человеком, стряхнувшим с себя груз прошлого. Вориан женился на любимой женщине, завел большую семью — что еще мог он желать от жизни?

Теперь же он опасался за жизнь своих близких, потому что затаившееся прошлое снова дало о себе знать. Харконнены ничего не забыли и были готовы мстить.

Когда он, с юным Виллемом Атрейдесом, приехал в главное поселение Кеплера, Вориан снова вспомнил самые счастливые моменты своей жизни, но ему не хотелось, чтобы его узнали и вспомнили. Он оставил это место и дал себе клятву никогда туда не возвращаться. Теперь никто на Кеплере уже не знал, кто он, но он обязан предупредить народ о прибытии Тьюлы Харконнен, дать знать о том, что за ней надо внимательно следить. Что, если Тьюла прибыла сюда для того, чтобы соблазнить и убить еще одного юного отпрыска дома Атрейдесов, как она уже поступила с Орри? Если узнать об этом заранее, то преступление можно будет предотвратить.

Девятнадцатилетний Виллем, высокий черноволосый юноша, похожий на Вориана, вполне мог сойти за его сына, хотя на самом деле был его очень далеким потомком. Для маскировки Виллем называл себя племянником Вориана. В деревню они приехали, как бородатые поденщики, ищущие работу… Так им будет удобнее понять, существует ли на Кеплере угроза большому семейству Атрейдесов. Никто из них не забыл, как выглядит Тьюла.

Несмотря на то что Виллем впервые в жизни покинул Каладан, он очень серьезно отнесся к их миссии — выяснить, угрожает ли опасность другой семье Вориана со стороны Харконненов, и действительно ли Тьюла на Кеплере. Теперь они оба залягут на дно и будут внимательно наблюдать, стараясь уловить первые же признаки опасности.

По дороге из космопорта в деревню они, вживаясь в роль, зашли в магазин и начали расспрашивать о работе. Вориан узнал владельца, но его самого этот человек не узнал, скользнув по нему равнодушным взглядом.

— Вы ищете работу? — седовласый торговец пожал плечами и неопределенно махнул рукой в сторону поселения. — Спросите в любом саду. Сборщики урожая в это время года нужны всегда. Сейчас как раз настало время сбора буриллы.

Бурилловые деревья приносили сочные вкусные плоды, и Вориан улыбнулся, вспомнив невероятно сладкий вкус свежих фруктов. Когда-то у них с Мариеллой был свой сад.

— Сад Тулинда находится всего в нескольких милях от города. Я слышал, что им нужны сборщики.

Какая-то женщина, покупавшая куртку, присоединилась к разговору.

— Тулиндам нужны сборщики, потому что они держат своих работников, как в тюрьме. На прошлой неделе почти все сборщики от них сбежали.

— Похоже, это не самое лучшее место, — проговорил Виллем.

— Пусть их проклятые фрукты сгниют на деревьях. — Женщина положила куртку на прилавок и достала деньги, чтобы расплатиться. — Есть куда лучшие места с хорошими владельцами. Например, Урионы. Правда, они попытаются обратить вас в свою странную веру.

— Они шохкеры, — вмешался в разговор владелец магазина. — Не признают Оранжевую Экуменистическую Библию, которую император Жюль ввел в империи.

— Можете пойти в сад Атрейдесов, — предложила женщина. — Они очень солидные и честные люди. Работников своих они хорошо кормят. Не сказать что изысканно, но добротно. Отсюда недалеко, вы дойдете пешком за час. Это на север от главной дороги. Владельцы — Джефф и Нобиния Атрейдес.

— Я слышал о них, — неуверенно сказал Вориан. — Спасибо, думаю, мы попытаем счастья именно там.

Вориан услышал то, что хотел услышать. Джефф приходился ему праправнуком, и они были едва знакомы. Если Вориан и Виллем смогут к нему наняться, то это будет лучше, если они попадут к кому-нибудь из сыновей Вориана. Они могли узнать отца и навлечь опасность на свои семьи.

Прежде чем уйти, Вориан показал хозяину и женщине портрет Тьюлы Харконнен, светловолосой, похожей на ангела, красавицы. Снимок был сделан в день свадьбы. На картине не было крови на руках и яда в сердце.

— Вы не видели эту женщину? Эта чужеземка сюда не прилетала? Она могла приехать совсем недавно.

Хозяин магазина улыбнулся и игриво вскинул брови.

— Нет, такую женщину я бы заметил!

— Она разыскивается по обвинению в убийстве, — холодно произнес Виллем. — Она жестока и беспощадна. Берегитесь ее. У нас есть все основания думать, что она сейчас на Кеплере.

Покинув магазин, они вышли на главную дорогу. Оба отбыли с Каладана после ужасного убийства брата Виллема, Орри. Вориан, правда, сомневался, что Харконнены вообще знали об этой ветви семьи Атрейдес, и поэтому не думал, что Тьюла теперь пожалует на Кеплер, но удостовериться в этом все же не мешало. Если ее здесь не окажется, то тогда они с Виллемом смогут начать за ней охоту в других местах.

Они шли по дороге под ласковыми лучами осеннего солнца, и Вориан невольно вспомнил, как хорошо было здесь именно в это время года, ранней осенью. Деревья в бурилловых садах по обе стороны дороги сгибались под тяжестью фруктов — красных, желтых и розовых. В груди Вориана защемило от воспоминаний, и ему страшно захотелось навсегда остаться здесь и раствориться среди местных людей. Но, увы, это было невозможно.

Они свернули на грунтовую дорогу, ведущую к саду Атрейдесов. Виллем во все глаза рассматривал невиданный для него пейзаж.

— Эта земля принадлежала брату моей жены, — сказал Вориан, живо припомнив того молодого человека из его другой семьи. — Посмотрим, подойдем ли мы им.

На деревьях работали с полдюжины сборщиков. Плоские ящики им подавали специальными подъемниками, прикрепленными к толстым сучьям. Старый хозяйский дом и несколько вспомогательных построек виднелись в глубине большого двора. Вориан наклонился и подобрал с земли упавшую с дерева ярко-розовую буриллу. Вытащив из-за пояса нож, он счистил побитый край, отрезал ломтик, дал его Виллему и отрезал себе второй. Вонзив зубы в мякоть плода, Вориан с наслаждением вспомнил почти позабытый вкус.

— Вот такой должна быть жизнь — простой, радостной, без войн и ненависти. Нелегко достичь такой жизни.

Виллем отозвался охрипшим от волнения голосом:

— У нас с Орри была такая жизнь на Каладане. Рыбная ловля, спасение на водах. Там была хорошая жизнь — пока не появилась она. — Виллем подобрал с земли еще один плод и достал собственный нож. Юноша испытывал такой гнев, что с яростью вонзил нож в буриллу, словно этот невинный плод был отпрыском дома Харконненов.

— И вот теперь Тьюла может явиться сюда, чтобы покончить с моей семьей. — Вориан доел плод, выбросил косточку и вытер нож носовым платком. — Для нас такой жизни какое-то время не будет. Наслаждайся ею, пока можно, но не теряй бдительности, — он повел «племянника» к хозяйскому дому.

Пришельцев взяли на работу без лишних расспросов. Бригадир записал их вымышленные имена без всяких колебаний. Вориан с Виллемом представились выходцами с Аларканда, далекой, малозначительной планеты, о которой никто из местных жителей и слыхом не слыхивал. Вориан когда-то воевал в окрестностях этой планеты с флотом мыслящих машин, засевшим на окружавшем местное Солнце поясе астероидов.

Джефф и Нобиния Атрейдес жили в большом доме со своими почти взрослыми детьми. По мозолям на руках Джеффа и по загорелому обветренному лицу Вориан понял, что хозяин имения не чурается фермерского труда. Вориан жаждал узнать что-то новое о своих, рассеянных по разным деревням и городкам родственниках. Пока ему казалось, что жизнь их течет нормально, а сами они пребывают в безопасности и вполне довольны жизнью.

Вориана и Виллема зачислили на работу, они получили койки в общежитии, а на следующий день приступили к работе. Ближе к вечеру всех работников позвали на обед и усадили за длинный стол всех, включая и малолетних детей, которые пока не могли работать.

— Наших мальчиков и девочек мы отправляем в сад, когда им исполняется восемь лет, — смеясь, сказал Джефф. — Чем больше у нас будет детей, тем лучше, потому что в сезон очень трудно нанимать сборщиков, — он одобрительно посмотрел на свою беременную дочь Кори. — Ее муж Жак работает в саду учетчиком и присоединится к нам позже.

— Люблю большие семьи, — сказал Вориан. — Я и сам всегда мечтал о большой семье.

Виллем покосился на Вориана, но тот спокойно ел, скрывая свою ностальгию. Когда-то у него была большая семья здесь, на той же планете, и еще одна семья на Каладане, но он не мог слиться ни с одной из них — это поставило бы под угрозу слишком многих людей.

Не так давно убийцами, которые искали Вориана, была убита его жена Мариелла. Эти двое злодеев выследили Вориана на Арракисе и убили его лучшего друга Гриффина Харконнена, после чего Харконнены обвинили в убийстве Вориана. Кровная вражда, тлевшая несколько столетий, вспыхнула с новой силой. Эти убийцы растворились во вселенной, но их место заняли другие. Вориану было грустно оттого, что за ним всегда следуют люди, готовые убить его.

Но ничего, скоро фортуна повернется к ним лицом, и они с Виллемом смогут выследить Тьюлу и призвать ее к ответу…

Безмятежные дни текли своим чередом. Вориан и Виллем работали в саду. Вечерами Вориан, как правило, оставался в имении. Ему хотелось как можно больше находиться в своей семье, пусть даже инкогнито, а Виллем часто отлучался в город, где посещал развлекательные заведения, но пока никто не говорил, что видел в городе незнакомую светловолосую женщину. Виллем раздал многим людям портрет Тьюлы, и многие теперь знали ее в лицо. Ей не удастся ускользнуть незамеченной.

Вориан же больше интересовался судьбой своих родственников и потомков. Он узнал, что его сын Клар держит ресторан и придорожную гостиницу в пригороде, а другой сын, Орен, является владельцем фирмы воздушных перевозок, филиалы которой работали в нескольких городах Кеплера. Дети Клара и Орена иногда приезжали в имение Джеффа. Бывала здесь и девушка-подросток Раига, дочь Клара.

У Раиги была очаровательная подруга, милая брюнетка по имени Опалла, и Виллем даже начал ухаживать за ней и несколько раз приглашал ее на танцы. Вориан вспомнил молодость, когда во времена его участия в джихаде и службы в армии у него была девушка в каждом космопорте империи. Вориан понимал, что для Виллема это был всего лишь легкий флирт, и он забудет Опаллу, как только они покинут Кеплер в погоне за Тьюлой Харконнен.

Они решили пробыть на Кеплере еще две недели, до прибытия следующего межгалактического корабля. Теперь, после того как Венпорт отозвал большую часть навигаторов, вступив в конфликт с императором, рейсы стали намного более редкими, отчего в первую очередь страдали такие отдаленные планеты, как Кеплер. Говорили, что старые корабли были менее надежны и безопасны, но у людей здесь не было иного выбора. Вориан хотел посмотреть, не окажется ли среди высадившихся пассажиров Тьюлы Харконнен, и если ее не будет, то они с Виллемом могут со спокойной совестью покинуть Кеплер.

Им обоим было приятно находиться здесь, но если Тьюла не приедет, то, значит, семья в безопасности, и они с Виллемом смогут отправиться дальше, на поиски злодейки из ненавистного семейства Харконненов...

Источник - knizhnik.org .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5