Анатолий КОШКИН

В Ялте срок вступления СССР в войну против Японии после победы над Германией был сокращён вдвое

В развитие сюжета о том, что согласие президента Рузвельта передать СССР по итогам войны с Японией все Курильские острова, было якобы инспирировано работавшим в Госдепартаменте США «агентом Сталина», хотелось бы познакомить читателей с малоизвестным эпизодом, связанным с решением данного вопроса.

Направляясь в Ялту, Сталин еще не знал, как отреагирует Рузвельт на выдвинутые советской стороной условия вступления СССР в войну с Японией, в частности по вопросу возвращения в состав нашего государства Южного Сахалина и Курильских островов. От того, какую позицию займут союзники по дальневосточным проблемам, во многом зависел политический климат на заседаниях конференции. Это понимал и Рузвельт. Он счел целесообразным еще до начала обсуждения дальневосточных проблем письменно сообщить Сталину о согласии с политическими условиями и пожеланиями СССР. Как рассказывал тогдашний посол СССР в США Андрей Громыко, утром следующего дня после открытия конференции Сталин получил «весьма срочный пакет от президента». Вот как описывает этот эпизод Громыко:

«…Когда я вошел в его кабинет, Сталин там был один. Поздоровавшись, я спросил:

– Как вы себя чувствуете после довольно напряженного начала конференции?

Сталин ответил:

– Вполне нормально.

Но я заметил, что его занимают совсем другие заботы, а не тема о личном самочувствии. Сталин протянул мне какую-то бумагу и сказал:

– Вот письмо от Рузвельта. Я только что его получил.

А затем, чуть помедлив, добавил:

–Я хотел бы, чтобы вы перевели мне это письмо устно. Хочу до заседания хотя бы на слух знать его содержание.

Я с ходу сделал перевод. Сталин, по мере того как я говорил, просил повторить содержание той или иной фразы. Письмо посвящалось Курильским островам и Сахалину. Рузвельт сообщал о признании правительством США прав Советского Союза на находившуюся под японской оккупацией половину острова Сахалин и Курильские острова.

Этим письмом Сталин остался весьма доволен. Он расхаживал по кабинету и повторял вслух:

 – Хорошо, очень хорошо!

Я заметил:

 – Занятой теперь позицией США как бы реабилитируют себя в наших глазах за то, что они сочувствовали Японии в 1905 году. Тогда в Портсмуте, после русско-японской войны, велись мирные переговоры между японской делегацией и делегацией России, которую возглавлял глава правительства граф Витте. В то время США по существу помогали Японии оторвать от России ее территории. По всему было видно, что Сталин мнение о попытке США «реабилитировать себя» полностью разделяет.

Он несколько секунд помолчал, обдумывая содержание письма. Потом начал высказывать свои мысли вслух. Он заявлял:

   – Это хорошо, что Рузвельт пришел к такому выводу.

Закончил Сталин эту тему разговора словами:

   – Америка заняла хорошую позицию. Это важно и с точки зрения будущих отношений с Соединенными Штатами.

…Не скрою, выходя из кабинета, я подумал, что настроение Сталина, его удовлетворенность позицией правительства США, изложенной в письме Рузвельта, конечно же, окажут большое влияние на Крымскую встречу трех…

Сталин с каким-то, я бы сказал, особым удовлетворением держал в руке письмо Рузвельта, после того как ознакомился с его содержанием. Несколько раз он прошелся с ним по комнате, служившей кабинетом, как будто не желал выпускать из рук то, что получил. Он продолжал держать письмо в руке и в тот момент, когда я от него уходил…

Можно сказать, что позиция президента США и его администрации по вопросу о Сахалине и Курильских островах, а также по вопросу о втором фронте в немалой степени объясняла отношение Сталина к Рузвельту и как к человеку».

Приведенное свидетельство Громыко опровергает существующую в историографии версию о том, что якобы в Ялте «американцы пытались добиться согласия СССР на превращение Южного Сахалина в подопечную территорию, на установление международного контроля над частью Курильских островов… но в результате острой борьбы победила советская точка зрения». Как я уже отмечал, идея «интернационализации» этих территорий с самого начала была отвергнута Рузвельтом. Документы Ялтинской конференции свидетельствуют о том, что никакой «острой борьбы» по поводу Южного Сахалина и Курильских островов между Сталиным и Рузвельтом не было. Черчилль же вообще не принимал активного участия в определении будущего этих островов, лишь подписав документ об их передаче Советскому Союзу.

«Ключ» к пониманию того, почему Рузвельт сразу же согласился на предложение Сталина о возвращении СССР Южного Сахалина и Курильских островов, лежит в заботе Рузвельта о будущем советско-американских отношений, в стремлении перенести дух сотрудничества с Советским Союзом в годы войны и на послевоенный период, считая, что гарантами обеспечения прочного мира в будущем должны стать именно США и СССР.

В связи с этим сомнительной представляется и версия о том, что, соглашаясь на передачу Советскому Союзу всех Курильских островов, Рузвельт якобы имел тайное намерение тем самым создать сложности в советско-японских отношениях в будущем. Подобные замыслы существовали не у Рузвельта, а у традиционно антисоветски настроенных чиновников Госдепартамента США, которые впоследствии стремились осуществить эти замыслы через Гарри Трумэна. Приписывание Рузвельту коварного плана «столкнуть СССР с Японией», на долгие годы не допустить нормализации отношений этих двух соседних государств по своей необоснованности и недоказуемости сродни распространявшейся в 90-е годы ложной версии о «плане Сталина столкнуть США с Японией в Тихоокеанской войне».

Хотя вопрос об участии СССР в войне с Японией был в перечне проблем на последнем месте и до 8 февраля 1945 г. в ходе ежедневных совещаний практически не затрагивался, западные союзники считали его приоритетным. Рузвельт, похоже, откладывал его обсуждение на конец конференции сознательно, стремясь сначала договориться со Сталиным по другим проблемам, а уж затем на базе достигнутых договоренностей в атмосфере согласия ставить вопрос о Японии. При этом он сразу после начала работы конференции дал понять Сталину, что рассчитывает в ходе конференции окончательно решить вопрос о вступлении СССР в войну с Японией.

Тактика Рузвельта на конференции полностью оправдалась. Видя конструктивную позицию американского президента практически по всем вынесенным в повестку дня вопросам, Сталин был готов отвечать взаимностью. Тем более что по вопросу о вступлении СССР в войну решение уже было принято. По сути дела, оставалось лишь определить конкретные сроки объявления Советским Союзом войны Японии.

Объединенный комитет начальников штабов США настоятельно просил Рузвельта добиться скорейшего вступления СССР в войну. Накануне отъезда президента в Ялту высшие чины американских вооруженных сил представили ему документ, в котором говорилось: «…мы желаем вступления России как можно скорее в меру ее способности вести наступательные операции и готовы оказать максимально возможную поддержку, не нанеся ущерба нашим основным операциям против Японии…»

Соглашаясь с тем, что вступление СССР в войну против Японии может состояться лишь после окончательного разгрома Германии, главы правительств США и Великобритании не скрывали от Сталина своей заинтересованности в том, чтобы это произошло как можно раньше. Из официальных американских документов следует, что «основная задача американского правительства состояла в том, чтобы добиться скорейшего вступления СССР в войну с Японией с тем, чтобы не допустить передислокации Квантунской армии (группы армий. – А.К.) в метрополию в момент вторжения».

Сталин с пониманием отнесся к этим опасениям. Если в Тегеране он дал принципиальное согласие вступить в войну против Японии «через шесть месяцев после завершения войны в Европе», то в Ялте, несмотря на большие сложности переброски советских войск на Восток, этот срок был сокращен вдвое. Войну с Японией Сталин пообещал начать «через два-три месяца после капитуляции Германии». Это решение с большим удовлетворением было воспринято союзниками.

Практически все основные вопросы, связанные с вступлением СССР в войну были согласованы во время встречи Сталина с Рузвельтом 8 февраля 1945 г. в Ливадийском дворце. Беседа носила весьма откровенный характер и во многом предопределила будущие события. Весьма существенным было заявление Рузвельта о том, что он не хочет высаживать войска в Японии и пойдет на такой шаг только в случае крайней необходимости. Этим прямо давалось понять, что проведение крупномасштабных наземных операций против японских войск, в первую очередь в Маньчжурии, будет возложено на Вооруженные силы СССР. Свое нежелание сражаться с японцами президент открыто объяснял стремлением обойтись без больших потерь. Услышав твердое обещание Сталина вступить в войну, Рузвельт, как и было запланировано, полностью согласился с заявленными советской стороной условиями возвращения СССР Южного Сахалина и Курильских островов и даже обещал помочь в их выполнении.

Заглавное фото: Ливадийский дворец, место проведения Ялтинской конференции

Источник - Фонд Стратегической Культуры .

• • 80
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5