Рождественский рассказ

Алексей Шорохов

 Котя Новый год встречал с кашлем. С сильным кашлем. Хотя и без температуры. Ингаляция и микстуры, может быть, и помогали, но не очень.

Однако под самый Новый год пошёл такой белый, такой пушистый, такой мягкий, что Котя выпросил у папы полчаса, оделся и уже через несколько минут сопел под окнами многоэтажки, скатывая большие белые шары.

Папа недавно вернулся из госпиталя, после обострения, его ещё серьёзно пошатывало, поэтому наблюдал за сыном из окна.

- Да, зима... – сказал он, глядя на то, как белые шары пестрят потемневшими осенними листьями. Снег до этого выпадал несколько раз, и каждый раз стаивал. «Вот и этот ненадолго, пусть хоть Котёнок порадуется».

В последний раз снеговиков на Новый год они делали ещё до СВО, всей семьёй. Сделали двух больших и двух маленьких: папа, мама и детки.

И с ними случилась тайна...

Слепили их в новогоднюю ночь, за несколько часов до курантов, зажгли бенгальские огни, папа поздравил себя коньячком из обшитой кожей фляжки с надписью «ДНР», и пошли домой, к праздничному столу.

Дети ещё несколько раз в течение ночи подбегали к окнам, любовались на снежную семейку, а потом все легли спать. Взрослые, разумеется, позже.

Утром родителей разбудили растерянные детские крики:

- Папа! Мама! Снеговики ушли...

«Сломали, уроды!» - привычно подумал о жизни папа, выдираясь из сладкого забытья.

Но когда взрослые подошли к окнам, им открылась удивительная картина:

Внизу, на площадке, где недавно ещё была семейка снеговиков – белел чистый вечерний снег, а снеговиков не было. Нигде не валялись обломки, не было даже вытоптано. Ровная белая площадка.

- Прямо чудо какое-то! – сказала мама.

- А куда они ушли? – спросила Саша, младшая Костина сестра.

- Вслед за Старым годом... – предположил папа.

- Это куда, в прошлое? Куда уходит Старый год?

- Эх, знать бы, Котя, знать бы - куда они уходят...

Взрослые задумались, а дети строили свои предположения.

- В сказочный лес! – подытожила Саша. – Это же ясно!

Но брат не поверил, он уже и в бытии Дед Мороза начинал сомневаться.

В семье ещё долго потом жила эта тайна: куда же ушли снеговики?

...И сегодня Котя с усердием лепил нового, большого. Мальчик, за время пока папа был на войне, подрос и окреп. Он уже самостоятельно скатал большой нижний шар, в основание, водрузил на него тяжёлый средний, и увенчал фигуру круглой головой.

Папа набрал маму:

- Ну, что, Котя уже заканчивает – поторопитесь! Про морковки не забудь.

Когда мама с Сашей уходили в магазин, условились, что они принесут Косте две морковки: одну снеговику, одну погрызть.

И вот наконец папа увидел в окне всех троих. Младшая приплясывала вокруг снеговика, Костя её одёргивал. Потом стал откусывать морковку и что-то делать, с восьмого этажа было не разглядеть.

- Только сфотатйте на телефон, не забудьте! – сказал папа. Он не верил в то, что снеговик простоит до утра.

Вскоре они вернулись, довольные, раскрасневшиеся, пахнущие снегом и праздником.

Показали фотки. Снеговик получился чудо как хорош! На голове новогодний колпак, оранжевая морковка нос, из зелёных пуговиц глаза, а главное теперь папа понял, что Котя делал, надкусывая свою морковку.

Весь белый кафтан снежного человечка был ровно прострочен спереди – сверху вниз – оранжевыми круглыми пуговицами из морковки.

«Даже жалко...» - почему-то подумал папа, и погладил сына по голове.

Ночью дети опять бегали к окну, снеговик стоял. Засветло, когда папа смотрел в окно, подходила пара подростков, хотели покуражиться над снежной фигуркой, уже вытащили морковку – но, увидев, что за ними смотрят, вернули на место, ушли.

Наутро Костя подошёл к папе и сказал:

- Сломали...

- Может ушёл?

- Нет, пап, с ноги дали – голова в одном месте, туловище в другом...

- Сын, я тебе тысячу раз говорил: Уродов не сеют, ни пашут, сами родятся! Тебе среди них жить...

- Может враги? Украинцы? Ты же сам рассказывал, что они всё взрывают – дома, детские сады в Горловке, больницы в Донецке, городскую ёлку взорвали в Белгороде...

- Вряд ли. Это наши, местные. Свои, прости Господи.

- Наверное им Дед Мороз подарков не принёс, - встряла в разговор младшая, - вот они и обиделись!

- Боюсь, напротив, доча. У них слишком много всего: и подарков под ёлкой, и жратвы на праздничном столе, и конфет в коробках, и шмоток в шкафах. Зажрались! Вот и освинели.

И папашки у них, наверняка, отсиделись за липовыми справками от войны и мобилизации, пьют-жрут в три горла, бабло пилят, пока наши парни там рвутся на куски, их защищая!

Помнишь нашу тётю Валю из Отрады, из деревни? Она так и сказала: полстраны плачет, полстраны скачет!

...К вечеру у Коти поднялась температура под сорок.

- Доигрались в снеговиков! - думал в сердцах папа, протирая сыну лоб и шею пахучей виноградной водкой, помогая парацетамолу сбить жар. – Придётся вызывать «скорую».

Но мама думала по-другому.

И читала детям «Житие Сергия Радонежского», которое Костя, выныривая из забытья, внимательно слушал, тревожно блестя глазами в темноте.

К утру температура спала, как не бывало.

Родители заснули.

Разбудил их сын. Он стоял перед их кроватью побледневший, тоже спавший с лица, осунувшийся за одну ночь.

- Вот, я всё собрал.

- Что собрал? – мама просыпалась обычно долго и с трудом.

- Вещи, игрушки в Церковь. К Рождеству.

- Ну, пойдём, посмотрим! – сказал папа, вставая с кровати. И уже из детской донеслось его немного смущённое - А это не чересчур?

Когда туда зашла мама, она увидела, что на Костиной кровати возвышались ровными стопками, довольно аккуратно (насколько он мог) сложенные новые вещи: джинсы, яркие футболки, свитера. Дальше стояло несколько больших пластиковых ящиков для игрушек, куда он отобрал тоже самые новые и дорогие машинки, почти все свои лего, коллекцию деревянных ножей и фонарики.

- Пап, мам! Они давили меня всю эту ночь! Я решил, что мне этого слишком, лучше отправлю деткам в Донецк.

Родители переглянулись.

- Ну что ж, сын, в конце концов, это поступок... – сказал отец и зачем-то посмотрел в окно: от снеговика остался один колпак и морковка, наверное, валялись там и пуговицы, но с такой высоты было их не разглядеть. Всё растаяло.

- Я тоже, я тоже сейчас соберу! – закричала проснувшаяся Сашка.

- Повторюша – тётя Хрюша! – с презрением бросил ей Костя, и тоже подошёл к окну.

Источник - Завтра .

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5