• ,
    Лента новостей
    Опрос на портале
    Облако тегов
    crop circles (круги на полях) knz ufo ufo нло АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ Атомная энергия Борьба с ИГИЛ Вайманы Венесуэла Военная авиация Вооружение России ГМО Гравитационные волны Историческая миссия России История История возникновения Санкт-Петербурга История оружия Космология Крым Культура Культура. Археология. МН -17 Мировое правительство Наука Научная открытия Научные открытия Нибиру Новороссия Оппозиция Оружие России Песни нашего века Политология Птах Роль России в мире Романовы Российская экономика Россия Россия и Запад СССР США Синяя Луна Сирия Сирия. Курды. Старообрядчество Украина Украина - Россия Украина и ЕС Человек Юго-восток Украины артефакты Санкт-Петербурга босса-нова будущее джаз для души историософия история Санкт-Петербурга ковид лето музыка нло (ufo) оптимистическое саксофон сказки сказкиПтаха удача фальсификация истории философия черный рыцарь юмор
    Сейчас на сайте
    Шаблоны для DLEторрентом
    Всего на сайте: 108
    Пользователей: 1
    Гостей: 107
    Ацтек
    Архив новостей
    «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
    Март 2024 (921)
    Февраль 2024 (931)
    Январь 2024 (924)
    Декабрь 2023 (762)
    Ноябрь 2023 (953)
    Октябрь 2023 (931)
    Олег Дивов. Эффект плацебо (ПОСТЭПИДЕМИЯ)

    Вы не бойтесь, если русские бомбят, они знают, что делают.

    Так получилось, что ковид-117 у нас открыла разведка. Правда, не санитарная, для которой поиск биологических угроз — служебный долг (потом всех наказали), и не какие-нибудь суперсекретные русские шпионы в логове дорогих зарубежных партнёров (говорят, шпионам тоже влетело), а самая обыкновенная разведка N-ского флота.

    Только не подумайте, что её за это наградили.

    Без взысканий обошлось, и на том спасибо.

    С эпидемией, подступившей к границам Родины, моряки столкнулись, мягко говоря, не вовремя; любой поспешный манёвр, в том числе информационный, грозил срывом задачи государственной важности. Если по-простому, флот был в море, на крупнейших совместных учениях с китайскими товарищами, да ещё и под бдительным присмотром зарубежных партнёров. Вот только вируса не хватало, чтобы дым пошёл из-под фуражек. Посудите сами: обстановка, приближенная к боевой, вычислительные мощности загружены до отказа, думать на отвлечённые темы буквально нечем, и тут на тебе — зараза. А у нас понятийный аппарат не готов к такой экзотике. Против биологической опасности мы знаем два приёма: “срочное погружение” и “топи их всех, пока не началось”.

    Строго говоря, это русские народные стратагемы на любой случай. И обе никуда не годятся. Нырнуть и спрятаться — значит бросить миллиарды людей на произвол судьбы; нет, так нельзя, не по-нашему. А утопить всех, чтобы не мучились... Мы ведь не можем утопить реально всех, правда? То есть, очень даже можем, нам это раз плюнуть, но мешает миролюбивый национальный характер.

    Иначе давно бы утопили и зажили наконец спокойно.

    Враги просто не подозревают, что у нас других стратегий нет. А мы им не расскажем, вдруг неправильно поймут. Они и так говорят, что русские агрессивные. Ничего себе агрессоры: уже лет семьдесят как всё готово для термоядерной войны на полное уничтожение тех, кто нас неправильно понимает, — то есть остального человечества, — но совесть не позволяет её начать.

    И ведь не объяснишь, какие мы на самом деле хорошие.

    Но и с того, что мы плохие, нам тоже не полагается бонусов в международном диалоге! Наоборот, вечно ищем компромиссы и делаем скидки на чужой менталитет. И где-то на окраине мозга бродит недобрая мысль: о'кей, гугл, если “историю пишут победители”, отчего век за веком Россия спасает мир, ломая хребты непобедимым армиям лютых злодеев, но спасённые делают вид, будто этого не было? То есть, побеждаем физически мы, а исторически — какие-то черти нерусские?

    В христианской парадигме такую несправедливость надо принять со смирением, а в военно-морской — очень хочется всех утопить и пойти домой. Но нельзя. Ты должен стойко держаться, забыв про нервы и самолюбие. Ты обязан решать задачу, а в случае непредвиденных обстоятельств изыскать резервы — и эти обстоятельства тоже порешать. Иначе они свалятся на остальных россиян, а у них резервов нет. Между бедой и гражданскими — только ты. И вертись как знаешь.

    А если — не знаешь?

    Когда на горизонте нарисовался ковид-117, это было первое, что пришло в голову командующему флотом.

    Командующий так и сказал: ну, приплыли.

    И ещё сказал: ну, началось.

    И добавил: вот чего не хватало нашему краснознамённому флоту! А ведь скажут — точно скажут! — военные должны были знать, что делать!

    Давайте теперь бегом: узнали — и сделали!..

    Оглядываясь назад, легко язвить и потешаться, говоря, что привлечённые силы и средства выглядели нетривиально (это такое человеческое слово вместо морского термина, означающего выход из безвыходного положения через вход). Но когда у тебя аврал перетекает в стадию полундры (это тоже нормальные слова), а на кону сохранение лица державы в обстоятельствах непреодолимой силы, выбирать не приходится.

    Они и не выбирали.


    ***


    Учения были масштабные, но без фанатизма. Отрабатывали с китайскими товарищами совместное прикрытие “восточной дуги обороны” и переход в контратаку. А почему без фанатизма — ну, если всё делать “по полному чину”, то неплохо бы, пока морская группировка оттянула внимание противника на себя, имитировать операцию по высадке на Аляску легендарной чукотской Армии Вторжения.

    Но в этот раз позвонили с самого верха и сказали: ребята, давайте попроще. Дорогие зарубежные партнёры намекнули, что манёвры манёврами, тем более, Китай очень хочет, — пускай развлекается, кто ж ему запретит, — но если мы намерены следующие четыре года общаться с тем же президентом США... Короче, большая просьба: непобедимую и легендарную, наводящую ужас на все живое, чукотскую десантную армию — придержать. Это у нас никто не верит в её существование, а американцы — очень даже. Не будем обострять. Иначе они своего президента окончательно съедят, и так уже почти обглодали. Никаких десантов, никаких вторжений, он вас умоляет.

    Штаб ВМФ взял под козырёк — и завоевание Аляски вычеркнул. Осадочек неприятный остался, конечно. Согласитесь, греет душу идея снова поднять на той стороне пролива наш флаг. Пусть даже, так сказать, учебный. На булавочке воткнуть в бумажную карту — и порадоваться... Ладно, ну её, эту Русскую Америку, как ни вспомнишь о ней, одно расстройство.

    Утвердили план, назначили дату — и, помолясь, начали. Приняли делегацию китайских военных специалистов, провели без потерь совместные культурные мероприятия (торжественная встреча, концерт флотской самодеятельности, баня), снялись с якорей, вышли в район развёртывания — и давай там разворачиваться. И китайские товарищи работают поблизости — любо-дорого смотреть. И всё идёт по плану.

    Если бы не одно “но”.

    Чем больше ширился размах учений, тем слабее интересовались ими дорогие зарубежные партнёры. Американская эскадра наблюдения поначалу вела себя как обычно: лезла вплотную, провоцировала, нарушала и нарывалась. С первого же дня мы отгоняли залетевшие как бы невзначай в нашу зону самолёты, вылавливали заброшенные куда не положено буи, а один наглый корвет вообще чудом не задавили. Но чем дальше, тем меньше мы видели машин в воздухе, реже фиксировали облёты, а потом и сама эскадра начала потихоньку таять.

    Командующий заволновался. Если люди, чья единственная задача — следить за тобой, вдруг начинают этим пренебрегать, тут одно из двух: либо нашёлся кто-то пострашнее тебя, либо ты что-то делаешь не так. Ни марсианских боевых треножников, ни всадников Апокалипсиса средства объективного контроля не фиксировали. Значит, причина в нас, и следует выразить своё адмиральское неудовольствие, но кому именно, черт разберёт. Совершенно непонятно, кого и за что наказывать.

    Адмирал саркастически усмехнулся (это не предвещало ничего хорошего) и вызвал того, чья задача следить за теми, кто следит за нами, и знать, почему они делают это плохо.

    Начальник разведки флота контр-адмирал Бунин прибыл в командный пост флагмана так стремительно, будто спешил на доклад сам.

    Каков бы ни был профиль войск, главный разведчик у них обязательно непоседа, задира и авантюрист; его надо постоянно озадачивать, чтобы он сам не выдумал себе занятие и не спровоцировал международный инцидент. Бунин в этом смысле был типичнее некуда. Его почти не видели в штабе: вечно он “изучал обстановку лично”, “налаживал взаимодействие с источниками” или замышлял очередную военную хитрость на выезде. Злые языки поговаривали, Бунин имитирует бурную деятельность, чтобы лишний раз не попадаться начальству под горячую руку. Начальство знало, что это не так, но всё-таки сердилось: Бунин и правда нюхом чуял моменты, когда командующий ободрял личный состав добрым словом и нестрогим выговором.

    Но если начальство вызывало, Бунин появлялся мигом. А иногда и быстрее быстрого, вот как сейчас. Хотя, куда ты денешься с флагмана без особого разрешения. И не спрячешься тут.

    — Что мы делаем не так? — спросил командующий, нервно барабаня пальцами по столу. То есть, демонстрируя степень раздражения, за которой могут последовать организационные выводы.

    — Разрешите доложить, мы в порядке, — сказал Бунин. — Я как раз по этому поводу. Сейчас расшифровали свежий перехват, и всё стало ясно. У американцев эпидемия гриппа.

    — М-да? — буркнул командующий.

    Он нашим дорогим зарубежным партнёрам не верил ни на грош.

    — Никаких сомнений. Они уже в тихой панике, там физически некому летать, половина пилотов лежит с температурой. И корабли начинают отзывать по той же причине.

    — Хм, — сказал командующий. — Не нравится мне это.

    — Согласен, товарищ адмирал, непорядок! — ляпнул Бунин.

    Командующий прищурился, раздумывая, не издеваются ли сейчас над начальством, и как начальству следует пошутить в ответ, чтобы некоторым остроумцам стало не смешно. Чтобы осознали, какая на адмирале нагрузка, и в каком он напряжении, и нечего тут цепляться к словам. И вообще нечего тут!

    Бунин тем временем пытался понять, что он, собственно, имел в виду под “непорядком”. Решил на всякий случай пояснить свою мысль: “Мы-то стараемся, а они чего?!..”, даже рот открыл, и тут у него в ухе пискнуло.

    — Группа перехвата, — негромко произнёс вкрадчивый голос. — У клиента код “лесной пожар”. Название штамма “ковид сто семнадцать”. Продолжаем работать.

    Бунин так и застыл.

    — Ну, что у нас ещё плохого? — спросил командующий заинтересованно.

    Понятно же: когда идут к старшему, подчинённым оставляют право вызова только для событий с высшим приоритетом. Типа “на нас напали”.

    — Не готов к докладу, товарищ адмирал. Надо уточнить.

    — Давай-давай. В черновом варианте.

    Бунин вздохнул.

    — Американцы считают, это не грипп, — сказал он. — Объявлена скрытая биологическая тревога. Товарищ адмирал, прошу...

    Командующий снова барабанил пальцами по столу.

    В такие моменты просить разрешения на любые действия бесполезно: не отпустят. Проще самому убежать: тогда ещё остается призрачный шанс, что тебя поймут и простят.

    — Ну, приплыли... — протянул командующий. — Пятнадцать минут тебе хватит на уточнение? Я пока вызываю химика и доктора. Устроим, извини за выражение, консилиум.

    — Да что же вы так сразу-то? — почти растерянно и по-граждански спросил Бунин.

    На миг ему пришло в голову, что всё совсем не страшно, просто адмирал загрустил, ищет повода взбодрить личный состав и увидел подходящий случай. С начальством такое бывает. Но... Учения в самом разгаре, у командующего хлопот полон рот. Ему сейчас точно не до воспитательной работы.

    — Дай хоть один аргумент против, — скучным голосом предложил командующий. — Если у них биотревога. Да ещё и скрытая, чтобы своих не напугать.

    — Ну так у них, а не у нас! — воззвал к логике Бунин.

    — М-да... И это мой начальник разведки... — окончательно скучным голосом протянул адмирал. — Нет-нет, я тебя не тороплю с аргументами, ты подумай, осмотрись пока, вдруг что интересное заметишь.

    Бунин оглянулся и похолодел.

    В глубине командного поста сидел в окружении мониторов и бодро щёлкал клавишами советник-координатор товарищ старший капитан Ли Шенли, для друзей просто Ли. Бунин лично его в баню водил ради укрепления взаимопонимания. Они ещё после хором пели “Москва-Пекин”, нещадно путая слова, зато от всей души.

    “А ведь прав адмирал: приплыли...”

    Любой, кто ступил на нашу землю, хоть с борта гражданского самолёта, хоть с трапа военного корабля, проходит санитарный контроль. Но “корона”, подлая тварь, на ранних стадиях плохо ловится. Прыгнуть через океан ей ничего не стоило: от прибрежных городов США до Шанхая, главной базы Восточного флота КНР, часов двенадцать пути. И откуда пошла инфекция, кто кого первым заразил, для нас не играет роли. Если ты начальник разведки флота, то обязан думать и действовать так, словно весь мир уже подцепил вирус, и китайские моряки в том числе. И принимать меры.

    “А если мы впустую паникуем? Нынче порядки не такие раздолбайские, как четверть века назад, когда для ковида-19 несколько месяцев не было границ... Стоп! Люди всё равно летают по планете, разнося заразу. Удаётся им это или нет — неправильный вопрос. Правильный — как сохранить боеспособность флота, если вирус уже на кораблях... А что делать с городом?!”

    Бунин за секунду вспомнил всё: и торжественную встречу, и концерт в Доме офицеров, и организованную толпу, окружавшую китайцев — он же сам её инструктировал. В принципе, начальник разведки мог прикинуть все контакты до последнего рукопожатия, хотя это скорее задача Особого отдела... Мама дорогая, если построить возможные цепочки и считать по максимуму, половину базы точно заразили. А база, в свою очередь, сейчас заражает город.

    Неужели опять карантин? Молодым лейтенантом Бунин сидел в карантине по ковиду-19, и запах дезинфекции так въелся в память с той поры, что разведчик невольно сморщился.

    — Вижу, ты меня понял, — сказал командующий. — Разрешаю идти. Пятнадцать минут... Чего ждешь? Докладывай, какая там ещё пакость. Начал — так добивай своего адмирала, что уж с ним церемониться.

    — Передайте доктору и химику, информация предварительная, но... По данным перехвата, мои клиенты зовут вирус “ковид сто семнадцать”.

    — Ковид, — повторил командующий. — Ну, началось.

    — Ничего ещё не... — шепотом взмолился Бунин. — Мы будем уточнять! Может, они сами ошибаются!

    — А почему сто семнадцать?!

    — Выясняем.

    — Только этого и не хватало нашему краснознамённому флоту! — рявкнул адмирал, да так убедительно, что в командном посту замерли, подобрали животы и крепко сомкнули ягодицы все-все-все, даже товарищ старший капитан Ли.

    А Бунин незаметно испарился.

    Он вдруг догадался, какие сведения искать, но пока не понял, где.


    ***


    — Мне придётся сойти на берег, — сказал Бунин через час. — Разрешите убыть?

    Они втроем уговаривали командующего не пороть горячку: Бунин и начальник службы РХБЗ лично, а начальник медслужбы — с берега по видео. В итоге адмирал переубедил всех троих. Мог бы приказать, но ведь именно переубедил, носом потыкал в факты: положение-то аховое.

    “А скажут, — рычал командующий, — скажут, что мы должны были знать! И правильно! А мы — не знаем! Это просто какой-то позор! Куда пропали данные о том, как наши убереглись?! Почему только общие слова?! Ничего себе рекомендация — мойте руки! Хорошо мы будем выглядеть, когда об нас вытрут ноги! И поделом!”

    Двадцать пять лет назад N-ский флот удивительно благополучно пережил вспышку ковида-19. Как показал быстрый анализ архивов, сразу после пандемии уволился по состоянию здоровья тогдашний доктор, и этим де-факто ограничилась неплановая убыль личного состава. В городе тоже умирали не чаще обычного, да ещё умудрялись рожать, как ни в чем не бывало.

    Официальная версия гласила: распространение вируса победили чёткие мероприятия по изоляции, а также образцовая дисциплина моряков, членов их семей и гражданских специалистов. Флот спокойно дождался появления вакцины, ну и вот. Он только выполнял карантинные нормы как положено, а не как некоторые.

    Это выглядело очень красиво, очень логично — и не внушало ни малейшего доверия. Именно так и надо делать, но ведь никогда не получается! Даже при организации, близкой к идеалу, вирус дырочку найдёт. Тем не менее, флот непонятным образом держался без потерь задолго до появления специальных санитарных методик и апробированных медицинских решений. С самого начала пандемии что-то берегло здоровье N-ского флота, и очень неплохо. Некий таинственный фактор, либо так и не раскрытый тогда, либо забытый за давностью лет.

    — Может, всё засекретили? — предположил химик.

    — Ага! От тебя! — едко сказал командующий.

    — Ну, если они нетрадиционными методами...

    — Конечно. Диетой и фитнесом!

    Естественно, у доктора и химика были подробные инструкции по защите от коронавирусных инфекций, но без советов, как отбить своими силами первую атаку неизвестного штамма. Изолируйте заболевших, возьмите образцы, доложите наверх и ждите указаний, а пока мойте руки и носите маски. Ни слова о плазме выздоровевших, хотя про неё даже Бунин знал, ничего о кислородно-гелиевых смесях... Понятное дело: это чтобы никакой самодеятельности. Помните, в Москве гражданские с перепугу весь имбирь съели? А военные хуже гражданских, они упорные, им только задай направление мысли, съедят всё без имбиря.

    Но что-то ведь тогда придумали — и помогло?

    У нас до конца манёвров неделя, учебная битва в самом разгаре, сворачиваться уже просто бессмысленно, в случае ЧП будем держаться на пресловутых резервах. И где они? На что хотя бы похожи?..

    Как нарочно, никто из участников “извини за выражение, консилиума” не служил на N-ском флоте в дни пандемии. Список личного состава, затребованный из строевой части под честное слово расписаться в секретной тетради когда-нибудь потом, вызвал оторопь: ну и ну, спросить-то некого! Кто помоложе, тогда ещё не кончили училищ, а кто постарше, тех сюда перевели десять, пятнадцать, но никак не двадцать пять лет назад. Береговой состав тоже обновился, живые свидетели событий давно разъехались. Нет, должен был остаться кто-то, но как найти этих людей, не привлекая внимания? Да и что они помнят — загадка.

    Командующего буквально разрывало пополам: с одной стороны, он хотел немедленно ввести карантин, с другой — удержать информацию внутри узкого круга во избежание паники и истерики. Сейчас о возможной угрозе знали только они четверо, и ещё дешифровщики службы перехвата, которым Бунин сказал: ребята, вы подписку давали, и не волнуйтесь, у нас всё под контролем.

    Ничего под контролем не было, вообще ничего.

    — Приказываю исходить из того, что носители уже на кораблях, — заявил командующий. — В лучшем случае ничего не случится, а в худшем — со дня на день флот начнёт терять боеспособность. Готовимся к худшему. Задача — предотвратить. Думать уже некогда, надо искать готовые решения. Они где-то у нас под носом, я уверен. Значит, узнайте, что делать — и делайте! Контр-адмирал Бунин, справку о данных перехвата немедленно мне на стол... Чего уставились, дорогие товарищи?! Да, я собираюсь доложить наверх. “Мы можем не верить в чертей, но если дома запахло серой, обязаны принять все меры, вплоть до производства святой воды в промышленных масштабах!” Не помню, чьи это слова, но сказано верно. Дайте мне справку, я доложу — а если потом окажется, что я паникёр, пусть об меня вытирают ноги! Но сначала пусть вымоют руки! И вы тоже!

    Химик и Бунин спрятали руки за спину. Доктор на мониторе посмотрел куда-то вниз.

    — Ковид сто семнадцать... — пробормотал командующий. — Почему?!

    — Это бортовой номер фрегата, на котором засекли первую вспышку, — сказал Бунин. — Товарищ адмирал, мне придётся сойти на берег. Разрешите убыть? Есть наводка на интересного человека. Ну и дальнейшую нашу работу мне лучше координировать с базы, если позволите.

    — На берегу соблюдай дистанцию, не дыши на людей, — бросил командующий. — Разрешаю.

    — Если готовимся к худшему, там носителей уже... — сказал Бунин. — Более чем достаточно.

    Командующий тихо зарычал.

    — И им уже всё равно, — добавил Бунин. — И нам тоже. А надеть костюм химзащиты я не могу, сами понимаете.

    — Хорошо. То есть, ничего хорошего, но... Действуй по обстановке. Кого ты там ищешь?

    — Старого доктора.

    — Он здесь?! — командующий так резко выпрямился, что слегка подпрыгнул в кресле.

    — Да, но... Все сложно.

    — Как ты его вычислил так быстро...

    — По спискам. У него сын на берегу служит, тоже медик. А сам полковник запаса Федосеев был научным сотрудником гражданского института, теперь пенсионер, но... Короче, сложно всё. Родственники неохотно идут на контакт. А я не могу давить на них, пока мы секретим эту историю.

    — Даже если он бичует — найди! — приказал командующий.

    — Да не бичует, — Бунин досадливо скривился. — Я кое-что заподозрил по некоторым обмолвкам, навёл справки — и угадал. У старого доктора плохо с головой. Он сейчас в неврологическом отделении нашего госпиталя.

    — В нашем?.. Так какие проблемы? — спросил командующий.

    И, не дожидаясь ответа, подвел черту сам.

    — Ах, да, неврология. Ты прав. Всё сложно.

    Источник - постэпидемия.рф .


    Комментарии:
    Информация!
    Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
    Наверх Вниз