Коллаж © LIFE. Фото © Shutterstock

Вечная мерзлота хранит память о цветущих тропических зарослях. И учёные задумались не о прошлом, а о будущем планеты.

Фото © "Википедия"

Да, кстати, познакомьтесь: Отец Леса. Местные жители дали имена самым старым и мудрым деревьям. По мнению биологов, этот ветеран — ровесник христианской эры, то есть ему около двух тысяч лет. Представляете, в Назарете проповедует сын Марии и Иосифа, а на далёком острове выпускает первую робкую листву это самое растение. Вообще, этот вид — южный агатис — один из древнейших представителей славного рода хвойных деревьев.

Фото © Shutterstock

Но в данном случае учёных интересовал другой вопрос: какие воспоминания хранит суровый материк? Для этого пришлось добраться до самого морского дна и пробурить его на глубину 30 метров. По их расчётам, в самом низу — отложения, которым примерно 90 миллионов лет. Исследователи извлекли образцы обледенелой породы и подвергли всяческому анализу. Поначалу смогли определить только то, что самые глубокие (то есть древние) отложения сформировались на суше, а не в океане. Это было уже интересно. Но то, что показала компьютерная томография, произвело на них поистине неизгладимое впечатление.

Сеть окаменелых корней. И мы хорошо видим, как корни связаны между собой и как они сохранились, тонкие корни, толстые корни, и это настоящая корневая система, такая, какую вы найдёте в ближайшем лесу
Йоханн Клагес
Геолог из Института имени А. Вегенера Центра полярных и морских исследований Гельмгольца (Германия)

Кроме того, вечная мерзлота скрывала споры папоротника и цветочную пыльцу.

Многочисленные остатки растений указывают на то, что в те времена побережье Западной Антарктиды было густым, болотистым и умеренно болотистым лесом, наподобие того, что встречается сегодня в северо-западной части Новой Зеландии
Ульрих Зальцман
Учёный из Нортумбрийского университета (Великобритания)

Но есть одна проблема. По мнению исследователей, с тех давних пор континентальный дрейф не слишком сильно изменил расположение этих земель. Учёные полагают, что 90 миллионов лет назад то место, где они бурили, было на несколько сотен километров ближе к Южному полюсу. По сути, это ни о чём. Это то же самое Заполярье, и всё равно земля эта на долгие месяцы погружается во тьму. Спрашивается, как это дождевой тропический (пусть субтропический) лес мог процветать в таких условиях? Этот вопрос задали компьютеру. Смоделировали ситуацию, указав всё, что известно. И ответ оказался таким: на планете должно было быть очень много углекислого газа. В два или даже в четыре раза больше, чем сейчас. За счёт этого температура воздуха даже полярными ночами не опускалась бы ниже +12 по Цельсию. Сразу в воображении возникают картины ночной охоты тарбозавров. Интересно, а птеродактили начинали моментально готовиться ко сну после захода солнца?

В принципе, двуокись углерода вполне вписывается в основную версию развития событий мелового периода. По данным науки, примерно в то время, коим датируются споры и корешки, вулканы в Индийском океане устроили такой парниковый эффект, какого пока не удаётся добиться всей человеческой цивилизации.

Тогда интересно получается. Мы тут, понимаешь, бьёмся в истерике, что планета задыхается от диоксида углерода, а выходит, без полярных шапок в глобальном парнике всё цвело и вообще жизнь кипела?

Да нет. Похоже, не совсем так. То есть для растений CO₂ — это, очевидно, не проблема, даже наоборот, а вот животным пришлось плохо. Полностью вымерли водоплавающие ихтиозавры и плиозавры, поубавилось свирепых мегалозавров и мирных стегозавров. Это событие назвали аноксидной (то есть бескислородной) катастрофой.

А потом, через 20 миллионов лет, лес наконец переработал весь лишний углекислый газ, снова обогатил мир кислородом, но тепличные условия закончились. Последовало охлаждение. Вот тогда-то Антарктида и начала становиться такой, какой мы её знаем. Да уж, поневоле призадумаешься. Тропики вместо ледников — это прекрасно, но как-то не очень хочется последовать за ихтиозаврами.

Адель Романенкова

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5