Многие новостные порталы опубликовали ответ Путина 7 июня во время прямой лини на вопрос, стоит ли национализировать нефтяную отрасль в России. Как известно, Путин ответил отрицательно – не стоит. Сложившиеся устойчивые социальные группы, так или иначе связанные с экспортом нефтепродуктов и получением доходов от этого вида деятельности могут быть спокойны за свою судьбу. Акционерам нефтяных компаний и лоббирующим их интересы чиновникам ничего не грозит в плане национализации.

Однако сам ответ Путина чрезвычайно интересен теми акцентами и недоговорённостями, теми намёками и умолчаниями, которые оказались встроены в его ответ, причём это не оговорки – Путин не делает случайных оговорок. Всё, что он говорит и так, как он это говорит, всегда сознательно сконструировано и служит большим и важным посланием "всем, кого это касается". Вот дословный ответ Путина на вопрос, стоит ли сейчас национализировать нефтяную промышленность:

«Может быть, в свое время и не следовало, как тогда говорили, «назначать новых миллиардеров», не передавать нефтяную промышленность в частные руки. Может быть, это было сделано с большими рисками, и не было под этим достаточных оснований, но это уже сделано. Мы то, что смогли вернуть в последнюю секунду – мы это сделали. Я имею ввиду формирование, по сути, контрольного пакета в «Газпроме» и о том, чтобы сформировать такой пакет в ведущей нефтяной компании – «Роснефти».

Нам нужно обеспечить, чтобы, кому бы ни принадлежали эти предприятия, чтобы они действовали в рамках закона. Чтобы они инвестировали в добычу и в развитие переработки на территории страны. И в полной мере выполняли бы свои обязательства перед бюджетом» - сформулировал свою позицию Путин.

В качестве аргумента было сказано, что такая национализация - это процесс сложный и опасный, который в итоге может привести к негативным последствиям в сфере экономики. Только ли экономику имел в виду российский президент? Не умолчал ли он о политике? Но тогда это умолчание было нарочитым и читаемым.

Чем интересен такой ответ?

Прежде всего, четкой системой обозначенных политических приоритетов. На первом месте – это недопущение конфликта в правящем классе России. Чем опасна национализация как форма передела собственности? Конфликтом и сопротивлением сложившихся элит, обосновавшихся в ключевом для экономики России секторе. Такой конфликт в состоянии обрушить государство, парализовать управление и нормальное течение экономических процессов, даже если они поражены вирусом коррупции, монополизма и засильем иностранных агентов влияния. 

Распутывать такие узлы противоречий Путин предпочитает не через революции и гражданские войны, а постепенно, медленными шагами, не нарушая ни в коем случае хрупкий консенсус в элитах. Это важнее общественного порицания современной структуры наших элит, прежде всего потому, что элиты – они потому и элиты, что обладают огромными возможностями сделать гадость, если решат вступить в войну с главой государства, рискнувшего покуситься на их интересы.

Слишком большой круг активных игроков во внутренней и внешней политике так или иначе завязан на нефтяные и газовые отрасли. Никакие репрессии в отношении их не решат главной проблемы страны - отставания несырьевых отраслей. Подтягивать эти отрасли за счёт перетока денег из других сфер экономики можно только в условиях сохранения баланса сил во власти.

То есть конфликтологию Путин выставляет на первое место в приоритетах своей политики и ценит её выше макроэкономики и пиара. Ибо конфликт в элитах способен разрушить  любую макро- и микроэкономику, и крах государства не заставит себя долго ждать. Примеры - Российская империя, СССР и Украина. Все правители стремятся, прежде всего, избежать разрушительных конфликтов в правящем слое. Те, кому это не удавалось, теряли не только власть, но и  государство.

Это значит, что Путин и в дальнейшем будет строить свою политику таким образом, чтобы проводить в жизнь не те меры, которые советниками считаются важнейшими, а те, которые при проведении встретят минимальное сопротивление. Те шаги, время для которых не пришло в силу политических причин, будут отложены до тех пор, когда их реализация станет более возможной. Из всех политических рисков самым высоким риском Путин считает внутриэлитный конфликт и превращение себя из арбитра в одну из сторон конфликта.

Весьма показательно и то, как Путин косвенно, методом от противного, но чётко отозвался о приватизации стратегических отраслей. Он откровенно против такого шага и только нежелание войны, связанной с переделом собственности, удерживает его от национализации сырьевых компаний. Он предпочитал бы их государственный статус. Однако даже приватизированные компании он будет стараться поставить в те рамки, в которых они будут жёстко управляемы - настолько, насколько это вообще возможно в отношениях государства и акционерных международных компаний.

При этом Путин прекрасно отдает себе отчёт, что само существование таких нефтяных частных компаний создаёт в России базу для коррупции в виде лобби пятой колонны, которая пытается решать свои вопросы при помощи закулисных сделок с американскими центрами влияния за спиной российского государства. Это те издержки возможной стабильности, которые пока что страна платит за отсутствие гражданской  войны и способность государства осуществлять свои главные функции. Наследие ельцинских авантюр не искоренить новыми авантюрами.

Россия, несмотря на сделанные в последние годы шаги, остаётся зависимой от экспорта нефти и газа и не решила пока проблему диверсификации экономики. Скачок цены на бензин - следствие доминирования нефтяных компаний в формировании бюджета страны. Так же не решена проблема экономического суверенитета, и эта проблема не в форме собственности главных компаний, а в укладе мировых финансов и схем расчётов за нефть. Существовать вне включения в эту денежную кровеносную систему  невозможно, и Россия пытается решать задачу суверенитета, не разрывая этих связей. Форма собственности тут вторична – вспомним, что СССР разрушили состоящие в КПСС госчиновники при полном отсутствии института частной собственности.

Проще говоря - пока существует система нефтедоллара, все нефтяные компании, хоть частные, хоть государственные, будут испытывать конфликт интересов. Будьте уверены - руководство госкорпораций по нефти и газу преследует интересы России, но интересы компаний им тоже дороги. Это диалектика – конфликт части и целого, и их взаимозависимость.

А то, что менеджеры госкорпораций ещё и лично попали под санкции, отравляет их настроение ещё больше – они предпочли бы этого, естественно, избежать. Их недовольство – мощный фактор, они неслучайно оказались в санкционных списках. Пока Путин способен их контролировать. Но это до тех пор, пока он не сделает ошибки. Любой президент всегда учитывает этот фактор в своих отношениях с менеджментом крупных сырьевых корпораций. Их менеджмент всегда, так или иначе, надо держать под неусыпным контролем.

Вот так буквально два предложения в ответе президента за простой вопрос показывают всю сложную картину намерений и перспектив большой политики по целому спектру взаимоувязанных вопросов. Такой ответ Путина был, несомненно, сюрпризом, но именно такими сюрпризами и интересны все выступления российского президента.