Начало конца эры Бильдербергского клуба и Джоджа Сороса не за горами, и корифеи Старого Порядка всеми силами пытаются цепляться за жизнь.

Идеология Бильдербергского клуба пропагандирует превосходство многокультурного космополитизма над «старомодным» национализмом и возвещает конец границ в контексте мирового экономического и политического господства США.

Вдохновителями этой идеи были такие люди, как Джеймс Бернхем. Бывший троцкист и антисталинист, он, начиная с 1941 года, выступал за то, чтобы рычаги финансовой и экономической власти были переданы в руки управленцев — элиты, способной управлять современным государством с помощью рынков и финансовых инструментов. Это было откровенным призывом к власти технократической олигархии.

В 1940 году Бернхем отказался от идеологии троцкизма и от марксизма во всех его формах, не забыв, однако, почерпнуть из них тактику и стратегию скрытого проникновения и подрывной деятельности – и то, и другое он усвоил ещё будучи в окружении Льва Троцкого. Он взял на вооружение троцкистские принципы «политики идентичности» для того, чтобы возвести национальную культуру Запада на новый уровень.

Его книга «Революция директоров» (1941) привлекла внимание Фрэнка Виснера, впоследствии легендарного агента ЦРУ, который увидел в трудах Бернхема и его соратника-троцкиста Сидни Хука перспективы создания эффективного альянса бывших троцкистов против Сталина.

Кроме того, Визнер увидел во всём этом план псевдолиберального мирового порядка, возглавляемого ЦРУ и США. («Псевдо» – потому что, как ясно сказал сам Бернхем в своей книге «Макиавеллисты – поборники свободы» (The Machiavellians, Defenders of Freedom), его идея свободы подразумевает нечто иное, чем интеллектуальную свободу или те свободы, которые гарантируются Конституцией Америки. «На самом деле, имеются в виду подчинение и конформизм»)

По замечанию Пола Фитцджеральда и Элизабет Гулд, «к 1947 году Джеймс Бернхем превратился из радикального коммуниста в американского консерватора и поборника установления Нового Мирового Порядка». Его работа «Борьба за мир» (Struggle for the World) явилась руководством к действию для достижения мирового господства США. Единственное, чего не хватало для оправдания диалектики Бернхема, – образа бессменного врага. Для этого нужна была сложная психологическая кампания по сохранению ненависти к России на несколько поколений вперёд.

КАКОЕ ОТНОШЕНИЕ ЭТО ИМЕЕТ К НАМ СЕГОДНЯ?

«Концепция Бернхема», включающая «центристские» европейские политические партии и будто бы независимые аналитические центры, институты и структуры НАТО, использовалась ЦРУ в послевоенную эпоху антисоветских настроений по всей Европе и на Ближнем Восток. Это была часть «плана битвы» Бернхема за мировой порядок под руководством США. Сегодня та самая элита Бернхема — олигархическая технократия – переживает политическое давление такой силы, что представителям Либералього Порядка приходится буквально бороться за выживание с «врагом в Белом доме», как называют президента Трампа в Spiegel Online.

В ЧЕМ ПРИЧИНА?

В основном, во многими любимом и многими ненавидимом президенте США: риторика Трампа вынула большую часть подпорок из идеологической структуры Бернхема.

Что касается Европы, кризис идеологии здесь вызван двумя основными недочётами.

Во-первых, это политика заселения Европы иммигрантами в целях оздоровления плохой демографии (и заодно ликвидации национальных культур). «Вместо интеграции», — пишет британский историк Найл Фергюсон, — «европейская миграционная политика приведет к ассимиляции. Это пьеса под названием «Плавильный котёл»…

Миграции будут рассматриваться будущими историками как то, что в конце концов растворило Евросоюз. И Брексит в контексте будет казаться лишь одним из первых симптомов кризиса».

Во-вторых, разделение на две несвязанные и несбалансированные экономики в результате неэффективности элит мировой экономики — иными словами, очевидное отсутствие «всеобщего процветания».

Очевидно, что Трамп прислушивается к двум основным пожеланиям своих избирателей: во-первых, они против того, чтобы белая американская культура и образ жизни были разбавлены иммигрантами; во-вторых, они упорно не желают смиряться с превосходством Китая.

Вопрос о том, как не допустить расширения Китая, для команды Трампа является первоочередным и в каком-то смысле «ретроспективным»: в настоящее время на США приходится только 14% мирового производства (по оценке ППС — паритета покупательной способности) , или 22% по номинальнлому расчёту. Для сравнения, в конце Второй мировой войны на США приходилась половина мирового производства.

Но благодаря мировой гегемонии доллара, некоторые американские корпорации (среди прочих — Microsoft, Google и Facebook) пользуются такими «радостями» монополии, как регулирование и доминирование на рынке. Трамп делает ставку на эти активы и намерен использовать их в качестве мощного козыря в предстоящих тарифных войнах.

Вторая задача также является чем-то вроде исторической реконструкции: «откатить» Ближний Восток ко временам правления шахов, когда регион контролировала «Персия»; когда Израиль был державой, осуществляющей интересы Америки; и когда все основные энергоресурсы находились под контролем США. И далее, пользуясь ослаблением России, направить радикальный ислам суннитов против арабского социализма и национализма.

Конечно, Трамп не так глуп, чтобы думать, что можно полностью вернуться в мир эпохи Киссинджера — регион слишком сильно изменился. Но Киссинджер остается влиятельным советником президента (как и премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху). И легко забыть, что господство США на Ближнем Востоке не только дало Америке контроль над энергоресурсами, но также привело к рециклированию нефтедолларов на Уолл-стрит и появлению россыпи американских военных баз в Персидском заливе, окруживших Иран и обеспечивающих военную мощь США в Азии.

Вот почему Трамп так держится за принца Саудовской Аравии, наследного принц Абу-Даби и премьер-министра Нетаньяху и поддерживает образ Ирана как «злодея и пособника терроризма» в регионе.

Но это всего лишь образ, причём, образ глупый, если вникать в региональный контекст. История ислама полна конфликтов, начиная с самых ранних времен (например, война с вероотступниками в 7 веке н.э.) Но следует понимать, что нынешняя эпоха радикального суннизма, породившая ИГИЛ, восходит к 17-м и 18-м векам.

После Венской битвы против турок (1683) последовало падение халифата; затем, отчасти из-за османской вседозволенности и чувственности, возникло радикальное учение Абд аль-Ваххаба (на основах которого была создана Саудовская Аравия); наконец, в Турции и Персии развился прозападный секуляризм, который спровоцировал недовольство исламистов.

Риторика принца Мухаммеда бен Салмана о том, что «фундаментализм» Саудовской Аравии явился реакцией на иранскую революцию — ещё один неправдоподобный «мем», который служит интересам Трампа и Нетаньяху. Реальность такова, что современная арабская (суннитская) система со времён Второй мировой войны находится в длительном упадке, в то время как шиитский ислам на севере Ближнего Востока переживает сильнейший подъём. Проще говоря, иранцы сейчас на высоте.

То, чего добивается Трамп — это капитуляция Ирана перед лицом американо-израильско-саудитского альянса в целях восстановления господства США и укрепления позиций Израиля на Ближнем Востоке. Таким образом, подчинение Ирана стало краеугольной задачей для насаждения однополярного глобального порядка.

Краеугольной — именно потому, пока Трамп мечтает подчинить Иран, Ирак и их союзников, в многополярном видении Си Цзиньпина и Путина Тегеран занимает центральное место. Иран — это не просто символ; он играет ключевую роль в геополитических стратегиях России и Китая. Одним словом, у Ирана гораздо больше путей спасения, чем думалось Трампу.

Чтобы «задушить» Иран, Америка будет беспощадно использовать свое превосходство в финансовой системе. Россия и Китай будут делать всё от них зависящее в сфере финансов и торговли, чтобы не допустить экономического подрыва Ирана и следить, чтобы он оставался основой многополярного мира.

Именно с этого момента обретают важность изменения умонастроений в Европе. И не потому, что ЕС может проявить лидерские качества или действительно как-то повлиять на ситуацию, а скорее потому, что апофазия – отказ от ранее высказанных убеждений – распространилась теперь и на Европу. Структура власти в Европе пока не изменилась, но в скором времени это может оказаться возможным, особенно, если уйдёт Меркель. Германия может оказаться более стабильной, чем Италия, но голос нового министра внутренних дел Италии Маттео Сальвини, говорящий «нет» адептам иделогии Бернхема в Берлине, слышен во всей Европе и за ее пределами. Он он похож на пощёчину.

Будем реалистами: Европа не станет тратить силы на поддержание иранской ядерной сделки. Это маловероятно.

Речь о том, что долларовая гегемония во многом оказалась слишком токсичной для стран мира, и нагловатый стиль общения Трампа лишь подпитывает нелюбовь к доллару (если еще не к самой Америке). Это подталкивает государства к тому, чтобы всем вместе взбунтоваться против однополярного финансового доминирования США.

«Для Северной Кореей, которая борется с санкциями США, политическая и экономическая поддержка Китая по-прежнему очень важна », — говорит Чжао Тонг, эксперт по КНДР в Центре мировой политики Карнеги-Цинхуа в Пекине.

Чжао считает, что главный вопрос сейчас — как Китай может помочь Северной Корее развить экономику?

«Помимо прочего, Китай может помочь Ким Чен Ыну восстановить дипломатический статус Северной Кореи. Начать можно с того, чтобы относиться к нему не как к диктатору, а как к государственному деятелю»

То же самое касается Ирана. Китай и Россия знают, как играть в эту игру.

Источник - ktovkurse.com .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5