Почему из попыток повоевать с «коррупцией» в школах и больницах вряд ли получится что-то хорошее

Святослав Князев

В ближайшее время в сферах образования и здравоохранения Российской Федерации могут начать внедрять новые «антикоррупционные» стандарты.

 Фото с сайта strana-sovetov.com

Об этом со ссылкой на директора департамента государственной политики в сфере государственной и муниципальной службы, противодействия коррупции Минтруда России Дмитрия Баснака на днях сообщило РИА Новости.

Как оказалось, правительство уже внесло в Госдуму инициированный Минтруда законопроект, предполагающий распространение на организации, подведомственные госорганами субъектов и органов местного самоуправления, антикоррупционных стандартов, которые сегодня действуют только для федеральных служащих. Теперь это может коснуться всех бюджетников.

В материале РИА Новости Баснак упоминает структуры здравоохранения и образования. Но, исходя из логики законопроекта, под действие данных норм могут попасть также иные «бюджетные» заведения – культуры, спорта, социального обеспечения и им подобные.

Одним из самых ярких новшеств станет запрет бюджетникам получать какие-либо подарки, связанные с исполнением ими профессиональных обязанностей.

Баскак иронично подчеркнул: «Минздрав России неоднократно предупреждал, что чрезмерное употребление алкоголя вредит здоровью. Поэтому дарить врачу бутылку коньяка в целом сомнительно».

Пока что врачи, учителя и деятели культуры гипотетически могут принимать подарки стоимостью до 3 тыс. рублей. Если поправки вступят в силу, то рассчитывать они смогут только на цветы, канцтовары и официальные поощрения от прямого руководства.

Если же работник будет пойман на нарушении нового порядка – ему будет грозить дисциплинарная ответственность вплоть до увольнения. Подчеркнем – речь идет не о вымогательстве, а о вполне добровольных презентах.

Что же касается людей, занимающих руководящие и бухгалтерские должности в бюджетных учреждениях, то для них ответственность будет еще жестче.

Им нужно будет подавать декларации о доходах и спрашивать разрешения у вышестоящих начальников на осуществление какой-либо другой оплачиваемой деятельности. Кроме того, им запретят брать на работу родственников.

Инициатива уже вызвала острую дискуссию в СМИ и соцсетях. Одни говорят и пишут о том, что работники бюджетных организаций получают достаточно и «беспредел» с подарками необходимо прекратить. Другие – откровенно недоумевают.

Причем среди последних – не только сами бюджетники, но даже законодатели. Например, законопроект не нравится известному депутату Виталию Милонову. Он признался, что презентует своему стоматологу ватрушки из церковной пекарни. Теперь же, если закон будет принят, это станет нарушением.

Документ не учитывает очень многих нюансов, отсутствующих при реализации полномочий федеральными служащими, но объективно существующих в работе бюджетников.

«Негодяйкой» и «нарушительницей спокойствия» теперь станет, например, актриса бюджетного театра, принимающая подарки у поклонников ее таланта. А учительница, которую родители ученика упросят позаниматься индивидуально с их неуспевающим чадом – вообще превратится в «без пяти минут преступницу».

Как опять-таки быть с врачом, который примет пациента, например, во внеурочное время? Что ему делать – с железным лицом отправлять больного человека восвояси или заниматься чистой благотворительностью?

С подписанием какого-то разрешительного документа в администрации можно и подождать, а вот с острой зубной болью – не особо. Или все-таки пациенты должны терпеть во имя антикоррупционных идеалов?

Чтобы понять, почему у нас в стране сложилась такая ситуация, нужно сделать небольшой экскурс в историю.

В царской России доходы квалифицированных врачей и педагогов были «выше среднего». В Советском Союзе, при всем огромном уважении автора этих строк к данному периоду истории, произошло не совсем корректное смещение в области оплаты труда.

С учетом лозунгов о «диктатуре пролетариата» самые высокие зарплаты из крупных социальных групп в СССР получали рабочие. Выпускник ПТУ, проучившийся ненамного дольше, чем его однокашники, оставшиеся в старших классах школы, по мере приобретения стажа, опыта и квалификации мог добиться зарплаты, ненамного уступающей официальным заработкам директора завода.

А вот заработки у инженеров, которые после школы учились еще 5 – 5,5 лет в институтах и университетах, были значительно ниже. Ровно, как и зарплаты врачей с педагогами. В то время как в большей части мира работала формула, согласно которой зарплата была прямо пропорциональна времени, затраченному на учебу, у нас все получалось наоборот. Однако при этом существовали и некоторые тонкие нюансы.

Неизвестно, звучала на самом деле в разговоре между Иосифом Сталиным и знаменитым медицинским организатором Николаем Семашко пресловутая фраза «хорошего врача народ прокормит», или нет. Но на практике за более-менее серьезную помощь многие люди медиков, как правило, старались «отблагодарить».

Колхозники везли корзины с домашними «вкусняшками», а горожане  несли конфеты и алкоголь. Наиболее щедрые  могли даже аккуратно положить в карман белого халата какую-то купюру. Речь, конечно, не о рядовом приеме, а о чем-то более масштабном – вроде завершения лечения, успешной операции или прохождения какой-нибудь комиссии.

Что же касается труда педагога, то тут небольшие зарплаты компенсировались в известной мере социальным престижем. Помните, сколько фильмов было снято о благородных и уважаемых всеми учителях? Кроме того, педагогам до «эпохи ЕГЭ» была доверена огромная власть.

Если сейчас выпускник, натренированный для сдачи тестов, по сути может махнуть рукой на учебный процесс, то при «старой системе» роль аттестата, оценки в котором сплетались годами, была значительно выше.

Правда, в эпоху «лихих 90-х» при капитализации всего и вся данную систему, к сожалению, поразил вирус коррупции. Однако о какой коррупции может идти речь теперь - после введения ЕГЭ, когда учителя были отстранены от принятия мало-мальски серьезных решений, определяющих судьбу школьника?

Вопросы поступлений и переводов решаются, как правило, с администрацией учебного заведения. Роль оценок  езко снизилась. А искреннее внимание к ребенку, простите, коробкой конфет купить проблематично...

Мерзкую роль, как по мне, в процессе стигматизации учителей сыграл образ «Снежаны Денисовны» из популярного в свое время телешоу «Наша Russia».

Следует отметить, что в телеперадаче было три основных сюжета, высмеивающих коррупционную тему. И злосчастного педагога, по сути, поставили в один ряд с коррумпированными депутатами.

Получился чистой воды гротеск, который, тем не менее, многими зрителями воспринимался достаточно серьезно, вызывая у них зависть вперемешку с озлобленностью.

Автор этих строк, как сейчас, помнит родительское собрание в детском саду, на котором обсуждались достаточно скромные подарки нянечке и воспитателям, получавшим в Крыму, лишь недавно присоединившемся к России, более чем скромные зарплаты.

И вот пара мам встала в позу: «Неча им подарки делать. Им за это зарплату платят. Сами знали, куда шли».

При этом дамы явились на собрание в шубах, стоящих больше годовой зарплаты воспитателя и увешанные золотом, словно новогодние елки. Причем обе, если мне не изменяет память, не работали, а находились на полном содержании у своих мужей...

Средние зарплаты медиков и педагогов на первый взгляд выглядят сейчас более-менее пристойно. По данным Росстата, еще около полутора лет назад они преодолели отметку в 50 тыс. рублей. Информация – объективна. Однако для ее полного понимания следует учесть несколько НО.

Во-первых, речь идет о «грязной» зарплате до вычета налогов. После отчислений она сразу же становится чуть меньше. Во-вторых, она учитывает более высокие заработки административного персонала – главных врачей и директоров, главбухов и завучей. Не учитывая эти категории, мы получим еще более скромные цифры. И, наконец, в общем котле учитываются достаточно достойные зарплаты бюджетников, работающих в Москве и северных регионах.

Ситуация, естественно, далеко не катастрофична, но доходы работников бюджетной сферы в регионах юга и центра России – не так высоки, чтобы отказываться от пачки хорошего чая и коробки конфет на праздник.

Кроме того, значительная часть бюджетников подрабатывают – репетиторством, приемами в частных клиниках и другими вполне легальными путями.

В случае принятия закона от подарков придется отказаться, а на подработки (по крайней мере, части персонала)  прашивать разрешения у начальства, с которым у людей могут быть не самые теплые личные отношения.

В результате лучшие специалисты, которых сильнее всего ценят «на стороне», будут все чаще делать выбор в пользу работы в частной сфере, где существуют честные товарно-денежные отношения без каких-либо служебных ограничений.

Молодежь после университетов будет приходить в школы и больницы, чтобы «набить руку» и уйти. Фактически социум и государство будут просто оплачивать им «последипломную практику».

Пути решения этой проблемы – два. Стратегически нужно, конечно, повышать зарплаты работникам социально важных сфер. Причем не только в абсолютном, но и в относительном измерении.

Если обычный молодой врач будет знать, что он получает в разы больше условного таксиста или торгового консультанта, то будет, соответственно, держаться за свое место.

Однако это требует значительных бюджетных вливаний. Если же сделать их пока не представляется возможным, то лучше руководствоваться логикой анекдота о программисте и его сыне:

«Маленький сын влетает в комнату к отцу-программисту, который только что задремал после ночи работы.

Ребенок кричит:

- Папа, папа, солнышко встало!

Отец, просыпаясь:

- Точно?

- Точно!

- Ты проверил?

- Да!

- Ну, раз работает, значит, ничего и не трогай»...