Причины реставрации капитализма в СССР по-китайски

Китайская академия общественных наук в 2012 году выпустила тематический сборник «Над этим размышляет история: заметки к 20-летию с момента распада СССР» под редакцией заместителя директора Ли Шэньминя, в котором предлагаются рассуждения различных авторов в русле «китаизированного марксизма» о причине краха коммунизма в СССР.

Г. Глоба из манчуковского журнала «Лiва» сделал обзор материалов, задавшись целью «составить впечатление о развитии современной марксистской мысли в одном из ведущих государств современного мира».

В первой части нашей статьи предлагаются комментарии к тезисам, которые выделил из материалов китайских авторов рецензент Глоба, а во второй будет дана общая оценка наиболее ценных и интересных статьей самого сборника.

Итак, Глоба выделил несколько тезисов, раскрывающих по его мнению причины реставрации капитализма в СССР с точки зрения авторов сборника и, следовательно, КПК. Нельзя сказать, что эти тезисы оптимально отражают позицию всех авторов, да и вряд ли такие тезисы можно вообще адекватно составить, учитывая, что в сборнике 36 статей, многие из которых выполнены в полемическом и публицистическом жанрах. Однако представляется важным прокомментировать выделенные Глобой тезисы как раз потому, что они в некотором смысле обсуждаются в нашем левом информационном пространстве.

Уничтожить такую мощную партию, как КПСС, могла только сама эта партия

«Внешнее влияние и подрывная работа империалистических держав сами по себе не делали падение СССР неизбежным. Главные причины распада государства и партии были внутренними, и ключевой среди них является перерождение партийной верхушки. „Уничтожить такую мощную партию, как КПСС, могла только сама эта партия“».

Действительно, борьба мирового империализма против коммунизма в СССР была постоянно действующим, равновеликим на всех исторических отрезках фактором.

Внешнее влияние следует рассматривать в двух условных формах — торгово-экономической и военно-политической. К первой относятся: санкции, торговые пошлины и другие экономические меры. Ко второй относятся: угроза вторжения, гонка вооружений и, собственно, война. 70-летняя история СССР содержит все виды внешнего воздействия империализма от эмбарго и интервенции до всеевропейского военного похода против большевизма. СССР с честью выдержал все и всякие поползновения, доказав в каждом конкретном случае высочайшую устойчивость своего экономического и политического строя, чрезвычайную живучесть общества первой фазы коммунизма, неисчерпаемую силу сплочения народа под руководством коммунистической партии.

Подрывная работа империалистических стран также велась системно, последовательно, с самого 1917 года, основываясь на богатых традициях разложения ещё царской России. Буржуазные страны засылали в СССР шпионов, вредителей, диверсантов и убийц пачками, поддерживали все антисоветские силы внутри страны, различными средствами старались раскачать и подорвать коммунистический строй, низвергнуть большевистскую партию. Однако ни в период ленинско-сталинского руководства партией, ни в хрущёвский, ни в брежневско-черненковский периоды подрывная работа не приводила к фатальным последствиям.

Следует отметить, что разгром «пятой колонны» (организации всех антисоветских сил, готовящих государственный переворот) на открытых процессах 1936 — 1938 годов был высшим проявлением социальной защиты коммунистического общества. Вместе с тем, даже значительное ослабевание борьбы с подрывной деятельностью не приводили до начала 1990-х годов к попыткам государственного переворота. Более того, все известные контрреволюционные перевороты в коммунистических странах происходили именно посредством политической измены руководства.

Пороки системы управления

«В советской плановой экономике и системе управления имелись существенные недостатки, однако они также не были непреодолимыми, и могли быть исправлены в ходе реформ. „Если бы КПСС осталась верной марксизму и творчески развивала его с учётом современных условий, внутренних и внешних факторов, внося коррективы в систему управления СССР, то вполне можно было бы избежать распада страны“».

С одной стороны, совершенно верно подчёркивается, что в крахе КПСС и СССР ничего предначертанного, обязательного не было, что причина реставрации капитализма в СССР находится в области субъективной стороны исторического процесса. С другой стороны, в обозначенной позиции сквозит критика «чрезмерной централизации». Вот, например, как подобная критика развёрнуто изложена в известном китайском учебнике («История коммунистического движения»):

«Если подходить с точки зрения международной и внутренней обстановки того времени, то Советский Союз в полной мере раскрыл преимущество экономики, основывающейся на общественной собственности, в стимулировании быстрого развития социалистической экономики твердо придерживался приоритета развития тяжелой промышленности, использования плановой экономики, что было абсолютно необходимым и правильным. Но в практической политике наблюдались тенденции не обращать внимания на уровень развития реальных производительных сил, делать односторонний упор только на общественную собственность, даже прибегали к принудительным методам уничтожения элементов экономики с необщественной собственностью, некоторые используемые способы далеко превосходили простую жестокость; при реализации высокоцентрализованной плановой экономики придавали слишком большое значение директивности плана, существовал жесткий и чрезмерный контроль, была чрезмерная централизация, использовали административные средства для управления экономикой, игнорировали экономические рычаги и регулирующую роль рынка; придерживаясь курса на приоритет тяжелой промышленности, пренебрегали пропорциональными соотношениями между различными отраслями национальной экономики, что влияло на развитие сельского хозяйства, легкой промышленности и производство потребительских товаров и в результате привело к диспропорциям в национальной экономике и т.д.».

Есть аналогичная критика и в обсуждаемом сборнике. Так, во флагманской статье редактора сборника «Разложение КПСС — коренная причина распада СССР» сказано:

«Высокоцентрализованный механизм управления в основном соответствовал как внутренней, так и международной ситуации 30 — 40-х годов XX столетия и в особенности отвечал требованиям задач военного периода и послевоенного восстановления. Но после окончания войны и завершения восстановительного периода эта система уже не могла соответствовать задачам нового периода строительства 50-х годов XX века, поэтому ее недостатки стали проявляться все очевидней. Требовались своевременные корректировки и реформы. Китайская компартия под руководством Мао Цзэдуна в процессе изучения опыта Советского Союза, вооружившись методом научного анализа, углубленно исследовала модель китайского пути развития, включая экономическую и политическую систему. Неуклонно придерживаясь социалистического пути, Дэн Сяопин приступил к последовательным реформам этой системы, благодаря которым огромные достижения Китая, его успехи в модернизации страны получили всеобщее признание во всем мире. В Советском Союзе после завершения задач послевоенного строительства не были своевременно осуществлены необходимые реформы. По нашему мнению, ответственность за недостаточное осознание их необходимости лежит на Сталине. При этом также следует учесть плохое состояние его здоровья на склоне лет. Хрущевская группировка, вставшая у власти, пыталась провести кое-какие реформы, среди которых, несомненно, были и полезные начинания. Но по мере изменения ситуации Хрущев не смог своевременно осуществить правильное руководство реформами. Более того, эти реформы постепенно переросли в отрицание базового политико-экономического строя социализма, и это стало первым шагом в направлении будущего распада СССР и гибели компартии. Этот шаг был ключевым».

Таким образом, под «существенными недостатками в управлении» можно понять высокую степень обобществления, само по себе научное планирование производства, которое в Китае довольно презрительно характеризуют как высокоцентрализованное. Следовательно, под ликвидацией «существенных недостатков управления» легко усматривается «лечение социализма рынком». К тому же, как видим, одним из выводов редактора сборника КАОН является признание необходимости реформирования сталинской системы управления. Дескать, правильно всё Хрущёв задумал, но ошибочно исполнил.

Вопрос о целесообразности реформ Дэн Сяопина в данном случае вынесем за скобки, однако все экономические преобразования Хрущёва, Андропова и Горбачёва были нацелены вовсе не на «улучшение системы управления», а на подрыв экономики СССР с целью облегчения ликвидации монополии власти КПСС. Более того, не было никакой необходимости или целесообразности в замене планирования рынком, в возрождении буржуазии и разрешении предпринимательства. Даже если предположить, что такая необходимость была в КНР образца 1979 года — данная аналогия несостоятельна. Во-первых, производительные силы СССР, как раз наоборот, по своему развитию стояли куда выше, чем насаждаемые рыночные производственные отношения. Это подтверждается и разгромом советской промышленности в 1990-е годы и бесконечно скромным экономическим ростом капиталистической России в XXI веке. Во-вторых, в отличие от изоляции КНР, СССР находился в центре крупного рынка социалистических стран. В-третьих, СССР, в отличие от КНР, имел мощную и современную промышленную базу, не нуждался во внешних вложениях в основные фонды.

Стало быть, недостатки управления необходимо было ликвидировать не введением рыночных отношений и внедрением «экономических рычагов» типа хозрасчёта, а повышением научности планирования и развитием коммунистических производственных отношений. Ровно так и происходило при Сталине, что он и завещал продолжать в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР».

Попрание демократического централизма в КПСС

«Грубые нарушения принципов демократического централизма в партии начались уже после смерти Ленина, стилем которого было именно коллективное руководство. Сформировавшаяся политическая традиция единоличного самоуправства и произвола руководителей, стоявших над Конституцией и законом, не смогла защитить социалистический строй и остановить разрушительные действия горбачёвского руководства».

В данном случае речь идёт, главным образом, о статье профессора Высшей партийной школы КПК Чжао Яо. Вся его статья грубо оппортунистическая, проникнута гнилым либерализмом, имеет вкрапления троцкизма. Сложилось впечатление, что Чжао Яо — вражеский агент в КПК и точно не марксист.

Однако заострим внимание на широко распространённом понятии «коллективного руководства», якобы присущем стилю Ленина.

Про такой стиль работы, как соединение русского революционного размаха с американской деловитостью, — слыхали, а вот коллективное руководство — это, конечно, «открытие» более поздних времён.

Автор противопоставляет единоличное самоуправство / произвол и коллективное руководство. Для знающих историю вырисовывается зловещая картина — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Ким Ир Сен, Ким Чен Ир, Хожда, Мао, Фидель и многие другие руководители партий и государств творили натуральное единоличное самоуправство и произвол, ибо их мнение десятилетиями было реально решающим.

Впрочем и позиция Мао Дзэдуна, которой по идее руководствуется современная КПК, по вопросу о «коллективном руководстве» была весьма расплывчатой:

«Коммунистическая партия Китая неизменно отстаивает марксистско-ленинское учение о роли народных масс и личности в истории, отстаивает марксистско-ленинское учение о взаимоотношениях между вождями, партией, классом и массами, твёрдо придерживается принципа демократического централизма в партии. Мы неизменно придерживаемся принципа коллективного руководства, но вместе с тем выступаем против принижения роли вождей. Мы придаём большое значение роли вождей, но вместе с тем выступаем против чрезмерного, не соответствующего действительности восхваления личности, против преувеличения роли личности. Ещё в 1949 году по предложению товарища Мао Цзэдуна ЦК КПК принял решение о запрещении празднования дня рождения руководителей партии и о запрещении присвоения их имен городам, улицам, предприятиям».

Как это понять: «мы неизменно придерживаемся принципа коллективного руководства, но вместе с тем выступаем против принижения роли вождей» и «мы придаём большое значение роли вождей, но вместе с тем выступаем против чрезмерного, не соответствующего действительности восхваления личности, против преувеличения роли личности»?

Во-первых, дело-то ведь вовсе не в восхвалении и переименовании улиц. Как можно противопоставить совершенно второстепенную ерунду вроде восхваления и такой принципиально важный вопрос, как роль вождей в партии?

Во-вторых, сложно понять, что имеется в виду в этой триаде — «против принижения», «придаём большее значение» и «против преувеличения». Да ещё и когда речь идёт о «коллективном руководстве». То есть получается, решения принимаются коллективно, а вожди просто имеют большое значение в этом коллективе. Думается, что это несколько путаное описание, мало что дающее для сущностного понимания, однако и здесь, как видим, нет такой крамолы, как самоуправство и произвол.

Ленин учил куда определённее:

«Попробую начать, для наглядности, с примера. Возьмите немцев. Надеюсь, вы не станете отрицать, что у них организация охватывает толпу, все идет от толпы, рабочее движение научилось ходить своими ногами? А между тем как умеет эта миллионная толпа ценить „десяток“ своих испытанных политических вождей, как крепко держится она за них! В парламенте бывало не раз, что депутаты враждебных партий дразнили социалистов: „хороши демократы! на словах только у вас движение рабочего класса, — а на деле выступает все та же компания вожаков. Все тот же Бебель, все тот же Либкнехт из года в год, из десятилетия в десятилетие. Да ваши якобы-выборные делегаты от рабочих более несменяемы, чем назначаемые императором чиновники!“ Но немцы встречали только презрительной усмешкой эти демагогические попытки противопоставить „вожакам“ „толпу“, разжечь в последней дурные и тщеславные инстинкты, отнять у движения его прочность и его устойчивость посредством подрыва доверия массы к „десятку умников“. У немцев достаточно уже развита политическая мысль, достаточно накоплено политического опыта, чтобы понимать, что без „десятка“ талантливых (а таланты не рождаются сотнями), испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса. Немцы видывали и в своей среде демагогов, которые льстили „сотням дураков“, превознося их над „десятками умников“, льстили „мускулистому кулаку“ массы, возбуждая ее (подобно Мосту или Гассельману) на необдуманно „революционные“ действия и поселяя недоверие к выдержанным и стойким вождям. И только благодаря неуклонной и непримиримой борьбе со всеми и всяческими демагогическими элементами внутри социализма так вырос и окреп немецкий социализм. А наши мудрецы в такой период, когда весь кризис русской социал-демократии объясняется тем, что у стихийно пробужденных масс не оказывается налицо достаточно подготовленных, развитых и опытных руководителей, вещают с глубокомыслием Иванушки: „плохо, когда движение идет не с низов“!».

И здесь:

«Единая воля не может быть фразой, символом. Мы требуем, чтобы это было на практике. Единство воли на войне выражалось в том, что если кто-либо свои собственные интересы, интересы своего села, группы ставил выше общих интересов, его клеймили шкурником, его расстреливали, и этот расстрел оправдывался нравственным сознанием рабочего класса, что он должен идти к победе. Про эти расстрелы мы открыто говорили, мы говорили, что мы насилие не прячем, потому что мы сознаем, что из старого общества без принуждения отсталой части пролетариата мы выйти не сможем. Вот в чем выражалось единство воли. И это единство воли на практике осуществлялось в наказании каждого дезертира, в каждом сражении, в походе, когда коммунисты шли впереди, показывая пример. Теперь задача — попробовать применить к промышленности, земледелию это единство воли. Мы имеем тысячеверстное пространство, бесконечное количество фабрик. Тут вы поймете, что мы не сможем это провести через одно насилие, здесь вы поймете, какая гигантская задача стоит перед нами, вы поймете, что значит это единство воли. Это не только лозунг. Над этим надо подумать, поразмышлять. Этот лозунг от нас требует повседневной длительной работы. Берите 1918 год, где не было этих споров и где я уже тогда указывал на необходимость единоличия, необходимость признания диктаторских полномочий одного лица с точки зрения проведения советской идеи. Все фразы о равноправии — вздор. Мы не на почве равноправия ведем классовую борьбу. Только так может побеждать пролетариат. Он может побеждать, потому что здесь сотни тысяч дисциплинированных людей, выражающих одну волю… Здесь победит дисциплина, преданность, единство воли. Воля сотен и десятков тысяч может выразиться в одном лице. Эта сложная воля вырабатывается советским путем… Нужно больше дисциплины, больше единоличия и больше диктатуры. Без этого нельзя и мечтать о большей победе».

И здесь:

«Дальше абсолютно необходимого минимума коллегиальность не должна идти ни в отношении числа членов коллегий, ни в отношении делового ведения работы, воспрещения „речей“, наибольшей быстроты обмена мнений, сведения его к осведомлению и к точным практическим предложениям.

Всякий раз, когда к тому представляется хотя бы малейшая возможность, коллегиальность должна быть сведена к самому краткому обсуждению только самых важных вопросов в наименее широкой коллегии, а практическое распоряжение учреждением, предприятием, делом, задачей должно быть поручаемо одному товарищу, известному своей твердостью, решительностью, смелостью, уменьем вести практическое дело, пользующемуся наибольшим доверием. Во всяком случае и при всех без исключения обстоятельствах коллегиальность должна сопровождаться самым точным установлением личной ответственности каждого лица за точно определенное дело».

Таким образом, с точки зрения Ленина партия управляется узкой группой наиболее авторитетных и уважаемых революционеров, испытанными талантами, десятком спевшихся друг с другом умников. Они и есть вожди партии, вожди, которым доверяет рабочий класс, за которыми идут массы. Никакого «коллективного» руководства извне по отношению к ним, например со стороны партийных съездов, конференций, советских органов или референдумов, ленинизм не предполагает. А важным условием победы является железная дисциплина и единоначалие.

Различные троцкисты и полутроцкисты ленинские принципы относят на «особый момент», «военные условия», «мобилизационный характер ситуации» и прочее. Однако если изучать позицию Ленина и практику большевизма последовательно, то мы увидим, что Ленин и Сталин всегда были за предельный централизм, ответственность, дисциплину при максимальной научности решений. И чем в партии и государстве был выше уровень исполнительности и централизма под руководством вождей, тем нарастали победы коммунизма по всем фронтам.

Правда и у Ленина можно встретить рассуждения о соотношении коллегиальности и единоначалия, которые, видимо, и послужили опорой для описания Мао Дзэдуна:

«Насколько единоличная распорядительная власть (власть, которую можно было бы назвать властью диктаторской) совместима с демократическими организациями вообще, с коллегиальным началом в управлении — в особенности, и — с советским социалистическим принципом организации — в частности. Несомненно, что очень распространенным является мнение, будто о таком совмещении не может быть и речи, — мнение, будто единоличная диктаторская власть несовместима ни с демократизмом, ни с советским типом государства, ни с коллегиальностью управления. Нет ничего ошибочнее этого мнения.

Демократический принцип организации — в той высшей форме, в которой с проведением Советами предложений и требований активного участия масс не только в обсуждении общих правил, постановлений и законов, не только в контроле за их выполнением, но и непосредственно в их выполнении, — это значит, что каждый представитель массы, каждый гражданин должен быть поставлен в такие условия, чтобы он мог участвовать и в обсуждении законов государства, и в выборе своих представителей, и в проведении государственных законов в жизнь. Но из этого вовсе не следует, чтобы допустим был малейший хаос или малейший беспорядок насчет того, кто ответствен в каждом отдельном случае за определенные исполнительные функции, за проведение в жизнь определенных распоряжений, за руководство определенным процессом общего труда в известный промежуток времени. Масса должна иметь право выбирать себе ответственных руководителей. Масса должна иметь право сменять их, масса должна иметь право знать и проверять каждый самый малый шаг их деятельности. Масса должна иметь право выдвигать всех без изъятия рабочих членов массы на распорядительные функции. Но это нисколько не означает, чтобы процесс коллективного труда мог оставаться без определенного руководства, без точного установления ответственности руководителя, без строжайшего порядка, создаваемого единством воли руководителя. Ни железные дороги, ни транспорт, ни крупные машины и предприятия вообще не могут функционировать правильно, если нет единства воли, связывающего всю наличность трудящихся в один хозяйственный орган, работающий с правильностью часового механизма. Социализм порожден крупной машинной индустрией. И если трудящиеся массы, вводящие социализм, не сумеют приспособить своих учреждений так, как должна работать крупная машинная индустрия, тогда о введении социализма не может быть и речи. Вот почему в переживаемый нами момент, когда Советская власть и диктатура пролетариата достаточно укрепились, когда главные линии сопротивляющегося неприятеля, т. е. сопротивляющихся эксплуататоров, достаточно разрушены и обезврежены, когда подготовка масс населения функционированием советских учреждений к самостоятельному участию во всей общественной жизни достаточно произведена, — в настоящий момент на очередь выдвигаются задачи строжайше отделить дискуссии и митингования от беспрекословного исполнения всех предписаний руководителя. Это значит — отделить необходимую, полезную и вполне признаваемую любым Советом подготовку масс к проведению известной меры и к контролю за проведением этой меры, — отделить от самого этого проведения. Массы могут теперь, — это им обеспечивают Советы, — взять в свои руки всю власть и — укреплять эту власть. Но для того, чтобы не получилось того многовластия и той безответственности, от которых мы невероятно страдаем в настоящее время, — для этого нужно, чтобы для каждой исполнительной функции мы знали в точности, какие именно лица были выбраны на должность ответственных руководителей, несут ответственность за функционирование всего хозяйственного организма в целом. Для этого нужно, чтобы как можно чаще, при малейшей к тому возможности, определялись выборные ответственные лица для единоличного распоряжения всем хозяйственным организмом в целом. Необходимо добровольное исполнение распоряжений этого единоличного руководителя, необходим переход от той смешанной формы дискуссий, митингования, исполнения и — в то же самое время — критики, проверки и исправления — к строго правильному ходу машинного предприятия. К этой задаче в громадном большинстве трудовые коммуны России, рабочие и крестьянские массы уже подходят и уже подошли. Задача Советской власти — взять на себя роль истолкователя наступающего теперь перелома и — узаконителя его необходимости».

Если иметь в виду, во-первых, то, что это говорилось не о руководстве партии, а о руководстве государством диктатуры рабочего класса, во-вторых, что это писалось в 1918 году, а в 1923 году Сталин признавал, что представления того времени разошлись с практикой (см. вторую причину недочётов), то станет ясно, что коллегиальность, коллективность и даже выборность руководства есть не принцип принятия решений и не принцип, собственно, руководства, а лишь способ обеспечить дисциплину и подчиняемость членов организации.

Кроме того, нельзя забывать то главное, что Ленин видел в коллегиальности с организационной точки зрения: коллегиальность — школа управления. Это и есть истинная позиция Ленина по вопросу о «коллективном руководстве», а не выдуманный Хрущёвым «высший принцип коллективности». Из речи Ленина на IX съезде:

«После нашего двухлетнего опыта мы не можем рассуждать так, как будто бы мы в первый раз взялись за социалистическое строительство. Мы наглупили достаточно в период Смольного и около Смольного. В этом нет ничего позорного. Откуда было взять ума, когда мы в первый раз брались за новое дело! Мы пробовали так, пробовали этак. Плыли по течению, потому что нельзя было выделить элемента правильного и неправильного, — на это надо время. Теперь это — недалекое прошлое, из которого мы вышли. Это прошлое, когда царил хаос и энтузиазм, ушло. Документом этого прошлого является Брестский мир. Это исторический документ, больше — это исторический период. Брестский мир навязан был нам потому, что мы были бессильны во всех областях. Что такое был этот период? Это был период бессилия, из которого мы вышли победителями. Это был период сплошной коллегиальности. Из этого исторического факта не выскочишь, когда говорят, что коллегиальность — школа управления. Нельзя же все время сидеть в приготовительном классе школы! Этот номер не пройдет. Мы теперь взрослые, и нас будут дуть и дуть во всех областях, если мы будем поступать, как школьники. Надо идти вперед. Надо с энергией, с единством воли подниматься выше».

Вот и многие левые (даже марксисты!) зацикливаются на абсолютно абстрактных схемах демократического, коллективного руководства, основанных на общих словах и уставных положениях, тогда как у нас уже есть богатейший, подтверждённый практикой сталинский опыт архиуспешного управления.

Не секрет, что в истории нет ни одного примера победоносной компартии и победоносной революции, во главе которых не стояли бы выдающиеся вожди. Это буржуазные историки и обыватели полагают, что революционные массы по своему недоумию творят кумиров и прославляют вождей. Или ещё хуже: что честолюбивые революционеры искусственно формируют «культы личности» на волне революционной популярности. Тогда как диаматики и чувствующие эпоху поэты («мы говорим Ленин, подразумеваем — партия, мы говорим партия, подразумеваем — Ленин») понимают, что роль вождей в революции переоценить невозможно. Это, между прочим, в отличие от Китая, поняли в Корее:

«Наша партия определила место и роль вождя в осуществлении революционного дела рабочего класса и на этой основе систематизировала теорию установления единой идейной системы партии. Проблема управления общественным коллективом возникает как следствие развития социального движения в целом, а проблема о месте и роли вождя по-новому встает в коммунистическом движении. В отличие от иных форм общественного движения коммунистическое движение представляет собой целеустремленное, организованное движение трудящихся масс, объединенных духом товарищества на основе принципов коллективизма. Коммунистическое движение, будучи высокосознательным и организованным на основе принципов коллективизма движением, может развиваться только под руководством выдающегося вождя, воплотившего в себе на высшем уровне волю трудящихся масс.

Основоположники марксизма-ленинизма не могли дать правильный ответ на вопрос о месте и роли вождя в осуществлении революционного дела рабочего класса. Конечно, они тоже утверждали, что вождь выполняет важную роль в осуществлении революционного дела рабочего класса. Однако они особо не отличали роль вождя от роли лидера в социальном движении общего характера или от роли руководящих работников, занимающих ответственную должность в рабочем движении. Это свидетельствует о том, что они рассматривали вопрос роли вождя рабочего класса, не отличая ее, по сути своей, от роли отдельной личности в общественно-историческом движении. Согласно положениям исторического материализма роль индивидуума во многом зависит от материальных и общественных отношений, обусловливающих его деятельность. Базируясь на таких положениях исторического материализма, невозможно правильно выяснить вопрос места и роли вождя в осуществлении революционного дела рабочего класса.

Идеи чучхе впервые в истории научно обосновали, что вождь занимает абсолютное место и выполняет решающую роль в осуществлении революционного дела рабочего класса. Вождь рабочего класса является не отдельной личностью, а высшим представителем класса. Отдельный человек, каким бы выдающимся талантом он ни обладал, выполняет лишь ограниченную роль как один из членов общественного коллектива. Вождь рабочего класса выполняет решающую роль в решении судьбы общественного коллектива и в выполнении исторической миссии рабочего класса. То, что предшествующая теория рассматривала вопрос роли вождя как вопрос роли выдающегося индивидуума, объясняется тем, что вопрос роли вождя считался, главным образом, вопросом командования, как и в социальном движении общего характера. Вопрос места и роли вождя является не простым вопросом о командовании. Это вопрос о центре, высшем мозге общественно-политического организма» (Ким Чен Ир).

Да и сегодня КПК в лице Си Цзиньпина приобрела не просто руководителя и лидера, а человека, претендующего на роль вождя.

Вообще, разговоры о «коллективном руководстве» всегда вели оппозиционеры, особенно напирал в этом деле Бухарин. А после смерти Сталина о «ленинских принципах коллективного руководства» ввёл моду разглагольствовать Хрущёв. Но здесь важно понять, что концепция «коллективного руководства» возникла как составная часть лжетеории о «культе личности Сталина», в которой Хрущёв творчески переосмыслил троцкизм. Так, Троцкий ещё в 1930-е писал:

«Сталин кажется человеком большого роста, потому что он стоит на вершине гигантской бюрократической пирамиды и отбрасывает от себя длинную тень. На самом деле это человек среднего роста. При посредственных интеллектуальных качествах, с большим перевесом хитрости над умом, он наделен, однако, ненасытным честолюбием, исключительным упорством и завистливой мстительностью. Сталин никогда не заглядывал далеко вперед, никогда и ни в чем не проявлял большой инициативы: он выжидал и маневрировал. Его власть почти что была навязана ему сочетанием исторических обстоятельств; он лишь сорвал созревший плод. Жадность к господству, страх перед массами, беспощадность к слабому противнику, готовность согнуться вдвое перед сильным врагом — эти свои черты новая бюрократия нашла в Сталине в наиболее законченном выражении, и она провозгласила его своим императором».

Хрущёв по сути и заявил, что Сталин был царём:

«Не все еще представляют себе, к чему на практике приводил культ личности, какой огромный ущерб был причинен нарушением принципа коллективного руководства в партии и сосредоточением необъятной, неограниченной власти в руках одного лица».

В выражение «сосредоточил в своих руках необъятную власть», которое Хрущёв взял из крайне спорного «завещания Ленина», для пущего блеска он вставил словечко «неограниченную». Получилась в чистом виде абсолютная монархия, которую он и прозвал «культом личности».

Валерий Алексеевич Подгузов во многих своих работах справедливо указывает, что оппортунисты и ревизионисты всегда прикрывают своё вредительство именно «коллективным разумом» партии.

Короче говоря, в ленинизме нет и в помине никакого стиля «коллективного руководства», как нет там и принципа демократического централизма. Пока что никто, кроме троцкистов, не отважился заявить, что в работах Сталина о ленинизме имеется «крупное упущение», ведь он ничего не написал про демократический централизм.

Мнения послесталинской КПСС, КПК, других партий и авторов сборника КАОН о том, что такое демократический централизм, резко противоречат позиции Ленина. Так, на том же IX съезде он говорил:

«Они [оппортунисты] пишут, что коллегиальность в той или другой форме составляет необходимую основу демократизма. Я утверждаю, что за 15 лет предреволюционной истории социал-демократии ничего похожего вы не найдете. Демократический централизм значит только то, что представители с мест собираются и выбирают ответственный орган, который и должен управлять. Но как? Это зависит от того, сколько есть годных людей, от того, сколько там есть хороших администраторов. Демократический централизм заключается в том, что съезд проверяет ЦК, смещает его и назначает новый».

А зачем съезд проверяет и выбирает ЦК? Главным образом, чтобы обеспечить дисциплину подчинения, так как большинство членов партии были неспособны на сознательную дисциплину, основанную на единообразном понимании теории, стратегии и тактики борьбы.

Таким образом, вместо хрущёвского «коллективного руководства» марксизмом допускается ленинская коллегиальность, то есть: 1) краткое обсуждение только самых важных вопросов, 2) быстрый обмен мнениями, 3) поручение одному товарищу практического распоряжения учреждением, предприятием, делом, задачей с самым точным установлением личной ответственности; как форма «школы управления», правда, лишь подготовительного уровня.

Между прочим, Редакция журнала «Прорыв», руководствуясь принципом научного централизма, строит свою работу посредством как раз этих ленинских приёмов коллегиальности.

Итак, некоторые авторы КАОН полагают, что Горбачёв захватил власть в КПСС и привёл её к полному краху потому, что в КПСС отсутствовал механизм демократии, который бы позволил его снять. Подобную глупость можно встретить и в работах наших доморощенных теоретиков. Это самое обыкновенное искажение исторических фактов и хода исторического процесса.

Как раз посредством голосований оппортунистов и карьеристов друг за друга в руководство партии пролезала всякая сволочь, в том числе горбачёвская. Более того, в КПСС 1980-х годов шла ожесточённая борьба против Горбачёва, причём его противники имели высокую степень свободы распространения своих взглядов, никто их не репрессировал и не исключал из партии. КПСС образца конца 1980-х годов была поистине демократической партией, в которой господствовал полный плюрализм и свобода слова. Проблема была в том, что уровень марксистской подготовки членов партии был настолько низок, а противники Горбачёва настолько идейно и организационно слабы, что антигорбачёвская платформа не смогла завоевать большинство на съезде. Не было ни теории, ни вождей, ни способностей — одни эмоции и желание спасти страну от уничтожения. А за Горбачёва играла известная истина, что ломать — не строить, разрушить партию и государство может и дурак. Не меньший дурак Хрущёв не смог разрушить КПСС и СССР только потому, что устойчивости партии и государству придавала своеобразная сталинская инерция — более приличная марксистская подготовка партийцев, организационная выучка, закалка работой под руководством вождя, сплочённость народа и так далее. А к 1980-м сменились поколения, поэтому КПСС относительно легко самоотстранили от власти и развалили страну.

В завершение разбора данного тезиса следует отметить, что с точки зрения марксизма-ленинизма истина устанавливается не обсуждением, голосованием или «коллективным разумом», а научным исследованием, следовательно, в деле принятия и претворения в жизнь решений ключевую роль играет диаматическая подготовка руководителей и степень дисциплины исполнителей. Стало быть, противопоставлять роль вождей, то есть лиц, реально способных к выработке строго научных решений, коллегиальности или коллективности руководства есть чистой воды схоластика и путаница.

И последнее: что касается «политической традиции единоличного самоуправства и произвола руководителей, стоявших над конституцией и законом», то эта реплика бесконечно далека не только от исторической правды, но и от марксизма. Это гнилой либерализм.

К сожалению, в обсуждаемом сборнике есть и другие статьи с подобным содержанием. А профессор Педагогического университета Центрального Китая Не Юньлин даже допустил такое выражение в стиле Новодворской:

«Тоталитаризм заменил внутрипартийную демократию».

Партия переродилась в результате забвения идеологической работы

«Партия „не уделяла достаточно внимания внутрипартийной идеологической работе и организационному строительству и стилю работы, что стало причиной её постепенного перерождения“. В рядах КПСС возобладали идеологический застой и косность, пропаганда и политическая воспитательная работа стала неэффективными, а идеологическая теория — задогматизированной, не позволяя правильно оценивать быстро меняющуюся ситуацию. Как констатируют китайские авторы, в результате, партийные руководители „потеряли связь как с массами, так и с действительностью“».

Это цитата из статьи того же автора — Чжао Яо. На первый взгляд она правильно описывает ситуацию, но следует уточнить несколько моментов.

Во-первых, сама по себе идеологическая и воспитательная работа по форме в КПСС велась, причём весьма активно. Проводились всевозможные мероприятия, печатались книги, издавались газеты и журналы. Правда, по содержанию всё это было в основном морализаторским мусором, пустым славословием и цитатничеством. А уже после контрреволюционного переворота, между делом, выяснилось, что большинство идеологов КПСС были ярыми антикоммунистами, вредителями и агентурой империализма.

Во-вторых, «идеологический застой», «косность» и «задогматизированность» можно понимать так, что КПСС следовало «обогатить» марксизм свежими достижениями «современной» (то есть буржуазной) мысли, а это в корне неверная трактовка.

Дело в том, что от марксизма в КПСС осталась только верность азбучным положениям, всё остальное представляло собой оппортунистическую и ревизионистскую бормотуху, основанную на третьей программе партии.

Как известно, Сталин определял марксизм следующим образом:

«Марксизм есть наука о законах развития природы и общества, наука о революции угнетённых и эксплуатируемых масс, наука о победе социализма во всех странах, наука о строительстве коммунистического общества».

Мы придерживаемся чуть более широкого определения, охватывающее классическое:

«Марксизм есть единственное и единое, открытое для развития научное мировоззрение, синтез истин о наиболее общих объективных законах развития, прежде всего общества как материи особого рода» (В. А. Подгузов).

Марксизм возник как учение и революционная практика Маркса и Энгельса, затем он был развит Лениным и Сталиным, воплотившись в победоносной практике революционной борьбы, прежде всего в странах первой фазы коммунизма и диктатуры рабочего класса — СССР, МНР, КНДР, КНР, ГДР, НРА, НРБ, ЧСР, ВНР, ПНР, СРР, Куба, ДРВ.

Хрущёв и хрущёвцы, продолжая линию Троцкого, намеренно дискредитировали марксизм, подорвали авторитет марксизма, разрушили научную монолитность теории и практики марксизма, вырвав в частности из него сталинское теоретическое и практическое наследие, а также значительно ревизировав Ленина. Как справедливо пишут китайские товарищи, Хрущёв своей огульной критикой Сталина инспирировал идеологический хаос в партии и стране. Это привело к известному расколу в мировом коммунистическом движении и лагере социалистических стран, что ещё сильнее усугубило дискредитацию марксизма как научного мировоззрения. Теоретики и пропагандисты КПСС по сути превратили марксизм в идеологию, в набор гуманистических идей и клише. При этом в самой партии практически не изучали марксизм по первоисточникам. Разумеется, получившаяся в результате вредительства ревизионистов и оппортунистов идейно-теоретическая бормотуха не могла служить росту компетентности членов партии, а только плодила карьеризм, лицемерие и двурушничество.

В-третьих, две составляющих делают возможным оппортунистическое перерождение партии — с одной стороны, низкая «средняя» марксистская компетентность кадрового состава, с другой стороны, наличие в руководящих органах партии замаскированных врагов коммунизма. К сожалению, именно это и случилось с КПСС целых два раза — в середине 1950-х и середине 1980-х годов.

Брежневское руководство — неоднозначный период

«Период 60 — 70-х гг. характеризуется в сборнике как неоднозначный — когда в партии, обществе, экономике, культуре СССР развивались и противоборствовали как буржуазные, так и социалистические процессы».

Это реплика рецензента отражает позицию лишь некоторых авторов.

Во-первых, до полной ликвидации классовых различий в обществе непрерывно идёт классовая борьба. В СССР в тысячах форм шла борьба коммунизма с силами и традициями старого общества (капитализма и даже феодализма), грубо говоря, борьба науки с невежеством во всех сферах, прежде всего в политике. Стало быть, и при Ленине, и при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе, Андропове, Черненко и Горбачёве в СССР шло «противоборство буржуазных и социалистических процессов». Другое дело, что при Ленине и Сталине коммунизм побеждал, их эпоха была восходящей линией развития коммунизма, а при Хрущёве, Андропове и Горбачёве, наоборот, побеждала противоположная сила, приведшая страну к реставрации капитализма и развалу.

Во-вторых, в период руководства Брежнева и отчасти Черненко процесс расшатывания троцкистами власти КПСС, дезорганизации экономики и культуры был заморожен. Эти генсеки были достаточно преданными рабочему классу и народу людьми, чтобы сохранять диктатуру рабочего класса и завоевания первой фазы коммунизма, но недостаточно компетентными в марксизме, чтобы собственно строить коммунизм или развивать теорию. Они не были предателями и антикоммунистами, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Томский, Ягода, Хрущёв, Андропов, Горбачёв и подобные.

Следует отметить, что в целом авторы сборника КАОН повторяют много не вполне справедливой критики брежневской эпохи, перенятой из периода острого открытого противостояния КПК и КПСС. Они раздувают до небес «проблему привилегий», якобы высокого уровня неравенства и вообще пересказывают многие либерально-диссидентские догмы, о которых в нашей стране, после реставрации капитализма, говорить даже в либеральной среде стало неприлично.

Экономическая наука СССР оказалась прокапиталистической

«Закрытость по отношению к внешнему миру привела СССР к серьезному отставанию в экономике. В результате экономическая наука всё больше отклонялась от исторического материализма, а при Горбачёве приняла откровенно прокапиталистическую ориентацию, игнорируя классовый характер западной экономической науки и важнейший основополагающий фактор — форму собственности на средства производства».

Прежде всего, «серьёзное отставание» — это банальная пропагандистская ложь, придуманная на Западе. Никакого серьёзного экономического отставания СССР от развитых капиталистических стран не было ни в 1970-е, ни в 1980-е годы.

Тем более нелепо выглядит тезис о «закрытости», тогда как СССР находился в центре крупного лагеря социалистических стран, обладающих мощными природными и человеческими ресурсами.

Вообще говоря, не удалось найти из какой конкретно статьи сборника Глоба вывел данный тезис в части закрытости и отсталости. В наиболее обстоятельных статьях этого положения не было.

Что касается прокапиталистической, товарной, денежной направленности советской профессуры, то здесь и спорить не с чем. После смерти Сталина товарники взяли верх в экономической науке и продвигали идеи «эффективности рынка».

Зарождение буржуазии внутри КПСС и директорского корпуса

«Реформы Горбачёва только катализировали перерождение привилегированной прослойки внутри КПСС в класс новых капиталистов. К моменту его избрания „эти люди полностью окрепли и присвоили себе большую часть государственных богатств, уже рассчитывая на крах КПСС и перерождение политической системы с тем, чтобы легитимизировать присвоенные богатства и передавать их по наследству“».

В данном случае совершенно верно отмечено, что в СССР был намеренно сформирован слой управленцев, прямо заинтересованных в легализации права частной собственности. Но это произошло не при Брежневе и не из-за «проблемы привилегий», а при Андропове постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 14 июля 1983 года, которым производственным объединениям были предоставлены широкие права и максимально расширена их экономическая самостоятельность. Иными словами, Андропов намеренно разрушил плановую экономику, попутно искусственно создавая заинтересованность руководящих слоёв в реставрации капитализма в СССР.

Между прочим, аналогичную по смыслу — разрушающую плановую экономику — реформу проводил и Хрущёв в 1957 году, ликвидировав систему министерств. Но после его смещения, Брежнев вернулся к централизованному планированию и никаких фатальных последствий реформа 1957 года не вызвала.

Отсюда следует отметить, что создание заинтересованного в капитализме слоя директоров само по себе не привело к краху диктатуры рабочего класса, к отстранению КПСС от власти ни в 1950-е, ни в 1980-е годы. Это, как известно, стало делом рук последователей Андропова — Горбачёва и его команды антикоммунистов. Экономические предпосылки реставрации капитализма в СССР создавали таким образом и Хрущёв, и Андропов, и Горбачёв, но лишь одномоментный политический переворот, ставший возможным в связи с полной деградацией КПСС и интенсивным развалом её сверху, привёл в 1991 году к власти буржуазию.

И важно отметить, что мотивом Горбачёва, Яковлева, Ельцина и подобных к уничтожению коммунизма в СССР были не столько экономические интересы сформированной реформами советской буржуазии, сколько их собственный антикоммунизм и властолюбие. Они действовали как самые натуральные агенты мирового империализма, готовые ввергнуть всю страну в полное ничтожество, лишь бы похоронить коммунизм. Они не только предатели коммунизма, но и предатели народа и родины.

31/10/2019

Владимиру Сергеевичу Бушину —
рыцарю Советского Союза без страха и упрёка,
ушедшему 25 декабря 2019 года, — посвящается…

Часть II

К сожалению, сборник представляет собой идейную «солянку», у него нет единой теоретической основы, каждый автор «пляшет» от своего мнения. Такого рода продукция доказывает, что генеральная линия партии в теоретических вопросах весьма размыта, проводится скорее по принципу можно говорить всё, кроме запрещённого. Например, очевидно, что запрещено положительно оценивать развал СССР или не признавать марксизм хотя бы на словах.

С другой стороны, в качестве положительного момента следует отметить, что наиболее видные авторы сборника в целом признают хрущёвский отход от марксистского пути и по сути правоту КПК в «великой полемике».

Кроме того, в большинстве статей подчёркивается, что разрушение СССР не доказывает порочность «сталинской модели», «советской модели», «социалистической модели» и такая концепция является глубоко ошибочной, антикоммунистической и антимарксистской.

Наибольший интерес представляет, разумеется, титульная статья «Разложение КПСС — коренная причина распада СССР» вице-президента КАОН Ли Шэньмина. Её и подвергнем рецензии.

Для справки. Ли Шэньмин — главный специалист Центральной группы ЦК КПК по изучению теории марксизма. Областями его научных исследований являются строительство партии и международная стратегия. Ли Шэньмин занимает важные посты и в науке и в государственном аппарате КНР. Он вице-президент КОАН, член Постоянного комитета ВСНП. Считается самым высокопоставленным марксистом, специалистом по нашей стране.

Ли Шэньмин начинает свою статью с оценки разрушения СССР как величайшей катастрофы для народов СССР, мирового коммунистического движения и народов капиталистических стран. В истории человечества XX века произошло, по мнению Ли Шэньмина, три знаковых события — Великая Октябрьская революция, образование Китайской Народной Республики и гибель СССР. Он подчёркивает, что крах КПСС и СССР — это огромный откат назад, чудовищный зигзаг истории, из которого необходимо вынести уроки.

Далее он справедливо указывает, что разрушение СССР нельзя рассматривать в качестве краха марксизма или коммунизма, наоборот, именно постепенный отход КПСС от марксизма и предательство хрущёвской и горбачёвской клики привели к катастрофе.

Вопросы методологии

В своей работе Ли Шэньмин предлагает следующий методологический принцип рассмотрения СССР:

«Мы считаем, что, говоря о социалистическом строе Советского Союза, необходимо рассматривать два его составляющих: основной политико-экономический режим и конкретные механизмы управления. Без анализа нельзя эти два понятия полностью признавать или полностью отрицать, огульно называя моделью советского социализма или сталинской моделью. Безусловно, между основным политико-экономическим режимом и конкретными механизмами управления существует неразрывная связь, включающая взаимодействие между ними. Однако между этими составляющими есть грань, позволяющая отнести их к различным категориям концепции. Основной политико-экономический режим определяет направление, качество и сущность, решает вопрос: „во имя кого, опираясь на кого“. Это категория государственного строя. А механизмы управления отвечают за конкретные способы осуществления этого направления, отвечая на вопрос: „каким образом? как?“, и относятся к сфере политики государства. Эти две категории нельзя огульно смешивать».

Известно, что в марксизме социалистический строй рассматривается как общественно-экономическая формация «коммунизм» в её низшей стадии. Иными словами, «социалистический строй» рассматривается как единство производственных отношений коммунизма (базиса) и диктатуры рабочего класса (надстройки). Коммунистические производственные отношения способны сформироваться только на базе общественной собственности на средства производства. Общественная собственность является не чем-то внешним по отношению к производственным отношениям, а их моментом, представляющим собой, во-первых, направленный на развитие всего общества порядок распределения, во-вторых, единство всех производственных действий, то есть, грубо говоря, единое планирование, вымещающее стихию частных действий. Вместе с тем, коммунистические производственные отношения формируются только сознательно и внедряются взамен отношений старых укладов и пережитков. Диктатура рабочего класса первоначально избавляется от самой буржуазии, но продолжает при всеобщей государственной монополии использовать «буржуазные отношения» без эксплуатации. И только затем постепенно внедряются коммунистические производственные отношения. В СССР такими отношениями в полноценном смысле был самоотверженный труд добросовестных и преданных делу коммунистов, трудовые подвиги народа в годы Великой Отечественной войны и в годы восстановления СССР. Зачатками же коммунистических производственных отношений были, как известно, во-первых, коммунистические субботники, во-вторых, стахановское движение, в-третьих, искреннее участие в комсомольских стройках и другие замечательные примеры революционно-трудового энтузиазма.

В противовес коммунистическим производственным отношениям в социалистической стране сначала, в переходный период, существуют старые уклады — от патриархального до буржуазного, а затем, после их постепенной ликвидации в ходе роста и укрепления государственно-социалистического уклада, то есть в ходе классовой борьбы в экономике, остаются пережитки прежних отношений в виде огромной силы инертности сознания трудящихся — сил и традиций старого общества.

В свою очередь в надстройке имеется коммунистическая сила — это диктатура рабочего класса со всеми её институтами, главным из которых является государство. Эта сила всецело руководится партией и опирается на наиболее передовые массы трудящихся. В противовес коммунистической силе в надстройке имеются также силы старого общества: это, во-первых, открытые и тайные антикоммунистические организации, опирающиеся на отсталые слои трудящихся и осколки бывших эксплуататорских классов, во-вторых, вражеская агентура внутри самого аппарата государства и даже партии, в-третьих, все нерадивые, невежественные, шкурные, сволочные руководящие и исполнительные работники всех иных институтов диктатуры рабочего класса, в-четвёртых, наиболее чванливая часть интеллигенции, заражённая на почве высокомерия буржуазной идеологией, в том числе в форме низкопоклонства. Таким образом, империализм — главный враг коммунизма в мировом масштабе — проводит как открытую борьбу против коммунистической страны от санкций до попыток интервенции, так и подрывную работу внутри страны, стремясь собрать под своим руководством все антикоммунистические силы, главной социальной базой которых являются отсталые, мелкобуржуазные по своему мировоззрению слои трудящихся и примыкающие к ним остатки эксплуататорских классов и их прихлебатели. Одним из гарантированно эффективных способов классовой борьбы империализма является расшатывание авторитета партии, проведение в партии максимальной демократии с целью внедрения в её руководство оппортунистов и ренегатов, которые будут срывать мероприятия по укоренению коммунистических производственных отношений и другие меры построения коммунизма.

Вместо данного материалистического подхода Ли Шэньмин использует «иной угол зрения», выделяя некий «политико-экономический режим» и, грубо говоря, порядок управления. Первый, по мнению китайского учёного, выражает классовую природу режима, а второй представляет собой способы и средства, используемые данным режимом. Как видно, и то и другое относится к надстройке. Разумеется, диктатуру рабочего класса можно рассматривать с точки зрения того, что она есть власть рабочего класса и она есть конкретные мероприятия данной власти, заостряя острие критики на том, насколько эти мероприятия были успешными. Однако в данном подходе есть два крупных изъяна: игнорирование базиса и замалчивание основной формы социального движения — классовой борьбы, которая протекает и в базисе и особенно остро в надстройке. Из этих недостатков последуют крупные ошибки.

Сущность хрущёвины

Далее Ли Шэньмин пишет:

«В.И. Ленин, используя основные принципы марксизма в сочетании с практикой российской революции, успешно осуществил Октябрьскую революцию, заложил базу политико-экономического социалистического строя, соответствующую российской реальности. Коренная цель неуклонного и упорного совершенствования этого строя состояла в том, чтобы народ стал хозяином страны, чтобы со временем постепенно добиться полного разрыва между традиционными отношениями собственности и традиционными понятиями и осуществить конечную цель достижения свободы всех людей и всестороннего развития личности. В то же время конкретные формы проявления этого политико-экономического строя, а также способы его осуществления должны своевременно подвергаться корректированию, реформированию и совершенствованию в соответствии с непрерывными переменами ситуации в стране. В ленинский и сталинский периоды советский социалистический строй, его проявления и непрерывно изменяющиеся конкретные механизмы управления в основном отвечали советской реальности. В этом и заключалась главная причина огромных успехов строительства социализма в Советском Союзе. Но необходимо указать, что Советский Союз был первым в мире социалистическим государством, у которого не было опыта строительства социализма. Прибавив к этому некоторые ошибочные взгляды и поступки Сталина, мы можем сказать, что все это в сумме породило некоторые проблемы, касающиеся конкретной политики и конкретных механизмов. Так, после окончания Второй мировой войны и завершения послевоенного восстановления не были своевременно проведены реформы системы управления, заложенной еще в 30-е годы XX века и отличавшейся высокой централизацией власти; не получила в достаточной мере развития социалистическая демократия, отсутствовало совершенное законодательство, существовал культ личности. В некотором смысле, распад Советского Союза и гибель КПСС связаны с этими факторами. Но они, ни в коем случае, не являются коренной причиной и не предопределили неизбежность развала СССР и КПСС. Мы не имеем оснований полностью отрицать базовый социалистический строй, основанный Лениным. И, тем более, не должны относить некоторые недостатки и проблемы конкретных механизмов управления к вопросами базового строя, тем самым отрицая базис социалистического политико-экономического строя в Советской стране, и не можем делать вывод, что причина распада страны и гибели компартии кроется в политико-экономическом строе социализма».

В данной цитате сказано, что в ленинско-сталинский период

i) осуществлялась диктатура рабочего класса,
ii) способы и средства диктатуры рабочего класса до 1950-х были правильными,
iii) однако способы и средства диктатуры рабочего класса после послевоенного восстановления перестали быть правильными, необходимо было их реформировать, в частности в следующем направлении:
iv) децентрализовать власть, развивать демократию, законодательство и ликвидировать культ личности;
v) притом, отсутствие данных реформ не является коренной причиной краха СССР, но стало некоторым негативным фактором.

Конечно, оценивая данную позицию, мы, прежде всего, обязаны отметить, что указание на то, что причина гибели СССР кроется не в «политико-экономическом строе социализма», является в ней наиболее теоретически ценным. Но разберём остальное.

Так, Ли Шэньмин предлагал проведение в сталинском СССР реформ — децентрализацию власти, введение демократии, ликвидацию «культа личности» и, по-видимому, реабилитацию репрессированных («отсутствие совершенного законодательства»). Но а что это, если не программа мероприятий хрущёвцев, всецело воплощённая в жизнь в период 1957 — 1964 годов? Хрущёв и его команда именно что децентрализовали власть, распустив министерства, развивали демократию, насаждая принцип «коллективного руководства» и позволяя оплёвывать сталинский период, развенчали «культ личности» и реабилитировали врагов Советской власти, создав миф о «большом терроре» и «восстановлении социалистической законности». Неужели Ли Шэньмин не понимает, что он просто повторил Хрущёва с его «критикой» сталинской системы?

Может быть, китайский учёный хочет сказать, что Хрущёв неправильно децентрализовал власть, не так вводил демократию, неверно ликвидировал «культ личности», ошибочно восстановил «законность»?

Ниже автор сообщает:

«Хрущевская группировка, вставшая у власти, пыталась провести кое-какие реформы, среди которых, несомненно, были и полезные начинания. Но по мере изменения ситуации Хрущев не смог своевременно осуществить правильное руководство реформами. Более того, эти реформы постепенно переросли в отрицание базового политико-экономического строя социализма, и это стало первым шагом в направлении будущего распада СССР и гибели компартии. Этот шаг был ключевым».

Но он ничего не пишет о том, в чём состояло неправильное руководство реформами и как «полезные начинания» вообще могли перерасти в антикоммунизм. (Кажется, между прочим, что если Ли Шэньмин внимательно прочитает отчётный доклад Хрущёва на XX съезде, то согласится с ним на 100% в части критики «культа личности»). Подобная оценка Хрущёва противоречит позиции КПК образца «Великой полемики». Мао Цзэдун ничего полезного в реформах Хрущёва не усматривал. Так, в статье журнала «Красное знамя» (Хунци) после смещения Хрущёва указывалось:

«В течение одиннадцати лет Хрущёв, злоупотребляя престижем Коммунистической партии Советского Союза и первого социалистического государства, созданных под водительством Ленина и Сталина, и идя вразрез с подлинными чаяниями советского народа, натворил столько зол, на сколько он был способен. Сводятся они к следующему:

1. Под предлогом так называемой „борьбы против культа личности“ Хрущёв самым злостным образом поносил вождя Коммунистической партии Советского Союза и советского народа — Сталина. Выступая против Сталина, он выступал против марксизма-ленинизма. Он пытался одним росчерком пера зачеркнуть великие успехи, достигнутые советским народом за весь период руководства Сталина, и таким образом опорочить диктатуру пролетариата, социалистический строй, великую Коммунистическую партию Советского Союза, великий Советский Союз и международное коммунистическое движение. Тем самым Хрущёв предоставил империалистам и реакционерам различных стран самое грязное оружие в их антисоветской и антикоммунистической деятельности.

2. Открыто нарушая Декларацию 1957 года и Заявление 1960 года, Хрущёв добивался „всестороннего сотрудничества“ с американским империализмом, стоял на абсурдной точке зрения о том, что главы СССР и США решают „судьбу человечества“, постоянно воспевал главаря американского империализма как человека, „искренне стремящегося к миру“. Он то шёл на авантюризм, разместив ракеты на Кубе, то впадал в капитулянтство, послушно вывезя ракеты и бомбардировщики с Кубы по указке американских пиратов и позволив американским кораблям осуществить проверку советских судов. Он даже пытался торговать суверенитетом Кубы, согласившись за спиной Кубинского правительства на проведение на Кубе „инспекции“ Организацией Объединённых Наций, контролируемой США. Тем самым Хрущёв покрыл великий советский народ таким величайшим позором, которого не знала более чем сорокалетняя история Советского Союза со времени Октябрьской революции.

3. Идя навстречу американскому империализму, проводящему политику ядерного шантажа, и препятствуя социалистическому Китаю в создании ядерных сил для самозащиты, Хрущёв не остановился перед тем, чтобы нанести ущерб обороноспособности самого Советского Союза, и в сговоре с империалистическими державами — США и Англией — заключил так называемый договор о частичном запрещении ядерных испытаний. Факты свидетельствуют, что этот договор — величайший обман. Пойдя на подписание этого договора, Хрущёв без всякого зазрения совести продал интересы советского народа, народов социалистических стран, всех миролюбивых народов мира. Под предлогом так называемого „мирного перехода“ Хрущёв всячески препятствовал революционному движению народов капиталистических стран, навязывая им так называемый легальный „парламентский путь“. Парализуя революционную волю пролетариата и идейно разоружая революционные народы, эта ошибочная линия привела дело революции в ряде стран к серьёзным неудачам. Из-за этой ошибочной линии коммунистические партии в ряде капиталистических стран превратились в лишённые жизненных сил новые социал-демократические партии, выродились в послушное орудие в руках буржуазии.

4. Под вывеской „мирного сосуществования“ Хрущёв усиленно выступал против национально-освободительного движения, подрывал это движение и даже вкупе с американским империализмом подавлял революционную борьбу угнетённых наций. Он дал указание представителю Советского Союза в ООН голосовать за посылку агрессивных войск в Конго, чтобы помочь американским империалистам подавить конголезский народ, и предоставил советские транспортные средства для перевозки в Конго так называемых „войск ООН“. Выдавая национально-освободительную борьбу в Алжире за „внутреннее дело“ Франции, Хрущёв по сути дела выступил против революционной борьбы алжирского народа. Во время инцидента, спровоцированного американскими империалистами в Северо-Вьетнамском заливе, Хрущёв занял позицию „постороннего“, всячески старался выручить американских провокаторов и обелить преступную агрессию американских бандитов.

5. Открыто нарушая Заявление 1960 года, Хрущёв усиленно стремился реабилитировать титовскую клику ренегатов, выдавая Тито, опустившегося до приспешника американского империализма, за „марксиста-ленинца“, а Югославию, переродившуюся в буржуазную страну,— за „социалистическую страну“. Хрущёв неоднократно заявлял, что у него с титовской кликой „одна идеология“, что они „руководствуются одной теорией“, и выражал желание усердно учиться у этого ренегата, продавшего интересы югославского народа и подрывающего международное коммунистическое движение.

6. Рассматривая социалистическую братскую страну Албанию как своего заклятого врага, Хрущёв пустил в ход все средства, чтобы причинить ей ущерб или подорвать её, и только сожалел, что ему не под силу проглотить её. Хрущёв нагло порвал все экономические и дипломатические отношения с Албанией, произвольно лишил её законных прав как участницы организации стран Варшавского договора и члена Совета экономической взаимопомощи, открыто призывал к свержению партийных и государственных руководителей Албании.

7. Хрущёв питал лютую ненависть к Коммунистической партии Китая, решительно отстаивающей марксизм-ленинизм и революционную линию, поскольку она служила крупным препятствием в осуществлении им ревизионизма и капитулянтства. Хрущёв распространял всевозможные клеветнические измышления против Коммунистической партии Китая и товарища Мао Цзэдуна и шёл на любую подлость в попытке подорвать социалистический Китай. Хрущёв вероломно разорвал сотни соглашений и контрактов, в одностороннем порядке отозвал тысячу с лишним советских специалистов. Он провоцировал конфликты на границе между Китаем и Советским Союзом. Более того он развернул широкую подрывную деятельность в районе Синьцзяна. Хрущёв поддерживал индийскую реакцию в вооружённом нападении на социалистический Китай и вместе с США подстрекал её на вооружённые провокации против Китая, оказывая ей военную помощь.

8. Открыто нарушая нормы взаимоотношений между братскими странами, Хрущёв посягал на их независимость и суверенитет, грубо вмешивался во внутренние дела братских стран. Под предлогом так называемой „экономической взаимопомощи“ Хрущёв выступал против независимого и самостоятельного развития экономики братских стран, насильно превращал братские страны в источники сырья и рынки сбыта и ставил промышленность этих стран в подчинённое положение. Хрущёв хвастался, что всё это является его теорией, его учением; однако на деле он перенёс волчьи законы капиталистического мира во взаимоотношения социалистических стран, взяв за образец „общий рынок“, сколоченный монополистическими кругами.

9. В корне нарушая нормы взаимоотношений между братскими партиями, Хрущёв прибегал к различным интригам и вёл бешеную подрывную деятельность против братских партий. Он не только организовал широкие разнузданные кампании открытых нападок против братских партий, отстаивающих марксизм-ленинизм, используя для этой цели как пленумы ЦК и съезды своей партии, так и съезды ряда братских партий, но и открыто подкупал перерожденцев, изменников и ренегатов в рядах многих братских партий, с тем чтобы они поддерживали его ревизионистскую линию, преследовали марксистов-ленинцев и даже незаконно исключали последних из партии. Таким образом, Хрущёв, ни с чем не считаясь, создавал раскол.

10. Произвольно нарушив принцип выработки единых взглядов путём консультаций между братскими партиями и возведя свою партию в партию-отца, Хрущёв решил самовольно и не считаясь с последствиями созвать незаконное международное совещание братских партий. Своим письмом-оповещением от 30 июля 1964 года Хрущёв отдал приказ созвать к 15 декабря текущего года так называемую редакционную комиссию из 26 партий, чтобы открыто расколоть международное коммунистическое движение.

11. В угоду империализму и капиталистическим силам внутри страны Хрущёв проводил целый ряд ревизионистских политических установок с целью возврата к капитализму. Под ширмой так называемого „общенародного государства“ Хрущёв отменил диктатуру пролетариата; под ширмой так называемой „всенародной партии“ он изменил пролетарский характер Коммунистической партии Советского Союза и в нарушение марксистско-ленинских принципов строительства партии разделил её на так называемую „промышленную“ и „сельскохозяйственную“ партии. Под ширмой так называемого „развёрнутого строительства коммунизма“ он всячески пытался повернуть на путь капитализма первое в мире социалистическое государство, созданное ценою собственной крови и пота советским народом под водительством Ленина и Сталина. Своим произвольным командованием в области сельского хозяйства и промышленности он нанёс огромный урон народному хозяйству Советского Союза и создал большие трудности в жизни советского народа.

12. Все действия, все поступки Хрущёва за последние 11 лет показывают, что он проводил политику союза с империализмом против социализма, союза с США против Китая, союза с реакцией различных стран против национально-освободительного движения и народных революций, союза с титовской кликой и ренегатами всех мастей против всех марксистско-ленинских братских партий и всех революционеров, борющихся с империализмом. Вся подобная политика Хрущёва в корне подрывала интересы советского народа, народов стран социалистического лагеря и революционных народов всего мира.

Таковы так называемые „заслуги“ Хрущёва».

Вместо анализа деятельности Хрущёва, Ли Шэньмин сфокусировался на двух мыслях: во-первых, что диктатура рабочего класса сама по себе есть выражение исторической необходимости (что, разумеется, правильно), во-вторых, что сталинский вариант диктатуры рабочего класса имел в себе существенные недостатки (а это, конечно, неверно).

Думается, получившаяся идейно-теоретическая петрушка стала результатом как раз пороков методологии автора. Судите сами. Что из себя представляют по существу предлагаемые Ли Шэньминем и проведённые в реальности Хрущёвым так называемые реформы? Об этом китайский автор как-то умалчивает, позабыв, между прочим, и оценку Мао Цзэдуна. Он просто ссылается на их необходимость, якобы продиктованную самой жизнью. Он пишет также:

«Социалистический строй в Советском Союзе прошел через несколько исторических периодов: сталинский, хрущевский, брежневский и горбачевский. Различия между этими периодами очень большие. Поэтому если причину распада СССР приписывать социализму и сталинскому режиму, то такая точка зрения нам кажется недостаточно обоснованной. Как говорилось выше, высокоцентрализованный механизм управления в основном соответствовал как внутренней, так и международной ситуации 30 — 40-х годов XX столетия и в особенности отвечал требованиям задач военного периода и послевоенного восстановления. Но после окончания войны и завершения восстановительного периода эта система уже не могла соответствовать задачам нового периода строительства 50-х годов XX века, поэтому ее недостатки стали проявляться все очевидней. Требовались своевременные корректировки и реформы.

Китайская компартия под руководством Мао Цзэдуна в процессе изучения опыта Советского Союза, вооружившись методом научного анализа, углубленно исследовала модель китайского пути развития, включая экономическую и политическую систему. Неуклонно придерживаясь социалистического пути, Дэн Сяопин приступил к последовательным реформам этой системы, благодаря которым огромные достижения Китая, его успехи в модернизации страны получили всеобщее признание во всем мире. В Советском Союзе после завершения задач послевоенного строительства не были своевременно осуществлены необходимые реформы. По нашему мнению, ответственность за недостаточное осознание их необходимости лежит на Сталине. При этом также следует учесть плохое состояние его здоровья на склоне лет».

То есть в середине 1950-х годов в СССР необходимо было проводить нечто вроде реформ Дэн Сяопина.

Не будем отвлекаться, лишь отметим, что Ли Шэньмин опять «упустил», что подобные реформы проводились, собственно, Горбачёвым. Он их копировал как раз у Дэн Сяопина. Просто разница была в том, что Дэн Сяопин, в отличие от Горбачёва, не был предателем коммунизма. Последний же проводил реформы с целью уничтожить коммунизм, партию и государство.

Поскольку Ли Шэньмин в методологии опирается на чисто оппортунистический подход «ни вашим, ни нашим», то есть «сталинизм — это плохо, но не его пороки разрушили СССР», постольку он оказывается неспособным вскрыть сущность реформ Хрущёва и Горбачёва, отговариваясь фразами о децентрализации власти, демократии и законности. Всё это пустые слова, которые возникли исключительно потому, что он рассматривает некий анализ порядка управления в отрыве от формационной теории.

Примерно такая же кашица содержится и в китайском учебнике по истории мирового коммунистического движения:

«В 1956 г. на XX съезде КПСС культ личности Сталина был подвергнут критике, было предложено разделить высшие должности в партии и правительстве, восстановить принцип коллективного руководства, вернуть президиуму и секретариату Центрального комитета функции руководства повседневной работой партии. Были изменены методы работы, связанные с нерегулярным созывом заседаний партийных органов на всех уровнях, съезды партии и пленумы ЦК стали проводиться в соответствии с установленным сроками. Ранее, после смерти И.В. Сталина КПСС начала исправлять ошибки, вызванные расширением борьбы с контрреволюционерами. После проведения XX съезда было пересмотрено большое количество судебных дел, сфабрикованных на основании надуманных, ложных и ошибочных обвинений, чтобы реабилитировать неправильно обвиненных людей. В это же время была произведена реорганизация органов государственной безопасности и был принят целый ряд новых законопроектов. Оздоровлена система правосудия, восстановлены служебные полномочия органов прокуратуры, расширена власть местных судов. КПСС упорядочила структуру подбора кадров, они стали подбираться и использоваться на основе их культурного и профессионального уровня и их практического потенциала. На руководящие посты всех уровней было назначено большое количество получивших специальное образование научно-технических специалистов, а также лиц, обладающих сравнительно высоким уровнем культуры, была претворена в жизнь система регулярного обновления кадров. То, что КПСС пересматривала ошибочные, подложные дела по обвинению людей, которым были вынесены судебные приговоры, исправляла ошибки, связанные с расширением рамок борьбы с контрреволюцией, сыграло определенную позитивную роль для смягчения противоречия в обществе. Критика культа личности Сталина и исправление ошибок, допущенных при его правлении, помогли Советскому Союзу упорядочить внутреннюю и внешнюю политику. Однако критика Н.С. Хрущевым И.В. Сталина в большей степени страдала односторонностью и ограниченностью, отсутствием диалектической, исторической позиции; использование метода полного отрицания вызвало идейный хаос в рядах КПСС и народных массах Советского Союза, брожение в обществе, нанесли большой удар по коммунистическим странам и левым силам всего мира, стало основной причиной раскола социалистического лагеря и излюбленным предлогом для нападок западных капиталистических стран на социализм. Враждебные силы Запада воспользовались этим для развертывания антикоммунистического и антисоциалистического движения. Все это обернулось серьезными последствиями для международного коммунизма».

Видно, что и авторы учебника понимают диалектику как некий подход, избегающий крайностей. (Обоснованность представлений китайских авторов о фактах истории СССР будет разобрана ниже).

Итак, как подойти к оценке реформ Хрущёва, Горбачёва и к их сравнению с реформами Дэн Сяопина? Прежде всего необходимо понимать, в каком обществе проводились данные реформы.

СССР при Сталине представлял собой страну, в которой было построено общество первой, низшей фазы коммунизма. Что это означает? Это означает то, что к коммунистической надстройке — диктатуре рабочего класса — был создан достаточно мощный базис, который уже по факту выиграл соревнование со старыми укладами, вытеснил их. Капиталистического уклада в СССР практически не было, к могучему государственно-социалистическому сектору примыкал колхозный строй и промкооперация — переходные к общественной собственности формы, контролируемые диктатурой рабочего класса целым рядом инструментов. Капиталистические отношения в чистом виде присутствовали только в нелегальной области теневого оборота. Капиталистического производства в сколько-нибудь существенном виде не было вообще.

Стало быть, порядок управления, который по мнению Ли Шэньминя было необходимо реформировать (те самые механизмы управления, отвечающие на вопрос «каким образом? как?»), мог служить либостроительству коммунизму, либо его разрушению.

Теперь вспомним предлагаемые реформы.

I. Децентрализация власти, в каком бы виде она ни предполагалась, противоречит целям коммунистического строительства. Напротив, по мере строительства коммунизма должно происходить совершенствование единого научного планирования и укрепление диктатуры рабочего класса. Иными словами, вместе с ростом уровня научности управления, уровня компетентности управленцев и особенно исполнителей растёт и научный централизм. Децентрализация же необходима в виде географически естественной локализации, обусловленной учётом местных особенностей. Очевидно, что конкретно реформа Хрущёва была направлена на разрушение единства государственного аппарата с целью дезорганизации диктатуры рабочего класса. Хрущёв старался развалить систему государственного управления, насадить местничество, расколоть партию идейно и организационно.

II. Далее, демократия. Ли Шэньмин использует выражение «социалистическая демократия», но много ли в этом приёме мудрости? Демократия есть форма государства, которая означает признание равенства прав граждан и подчинение меньшинства большинству. Буржуазия обставляет демократию в соответствии со своими целями, водя большинство трудящихся за нос в силу неорганизованности, доверчивости и дремучего невежества пролетариата. Рабочий класс образует демократическое государство в соответствии со своими потребностями, прежде всего привлечения на свою сторону огромных народных масс. Например, советская демократия в 1918 году, в 1928 году и в 1938 году — три большие разницы. Конечно, рабочий класс СССР не водил за нос народные массы, полупролетариат, крестьянство, но всеми средствами вовлекал их в коммунизм, сплачивал вокруг своего государства, в том числе посредством демократических процедур. Но так или иначе, советская демократия есть лишь способ подчинить единой воле большинство безграмотных в понимании общественных процессов людей. Ли Шэньмин же представляет дело так, будто демократия есть способ управления. Дескать, нужно отдать принятие решений народным массам, это и есть «социалистическая демократия». Ленин с лёгкой руки супругов Вэбб окрестил подобные взгляды теорией «примитивной демократии».

III. Мы уже не раз писали про теорию «культа личности», что она представляет собой наиболее концентрированное выражение троцкизма. В отличие от Ли Шэньмина и авторов китайского учебника, в позиции Мао Цзэдуна куда больше смысла . Однако и у Мао Цзэдуна имеются крупные изъяны.

Так, во-первых, сказано:

«Так называемая „борьба против культа личности“ противоречит цельному учению Ленина о взаимоотношениях между вождями, партией, классом и массами и нарушает принцип демократического централизма в партии».

Первая часть высказывания безусловно верна, а вот про нарушение демократического централизма — надуманно. Дело в том, что Хрущёв протащил и распропагандировал свой троцкизм как раз в строгом соответствии с демократическими процедурами и принципом подчинения меньшинства голосованию большинства. Так называемый «доклад о культе личности» на XX съезде ещё можно считать в некотором смысле противоречащим партийной демократии, так как он был читан полузакрыто, его не было в повестке и он не отражался ни в решениях съезда, ни в стенограмме. Однако выпады Хрущёва в отчётном докладе XX съезду, а также атаки на Сталина и даже на его теоретический вклад (см. речь Микояна) других ораторов XX съезда, известное постановление ЦК КПСС 30 июня 1956 года и тем более громогласное и циничное «развенчание культа личности Сталина» уже на XXII съезде выполнены в соответствии с буквой децизма. Партия всю эту глупость одобряла голосованием… Какое же здесь нарушение децизма? Это как раз смещение Хрущёва Брежневым и приостановка его пагубной политики были натуральным нарушением децизма.

Во-вторых, в позиции Мао Цзэдуна и КПК перечислены следующие якобы ошибки Сталина:

«Коммунистическая партия Китая всегда считала и считает, что у Сталина действительно были некоторые ошибки. Эти ошибки имеют как гносеологические, так и социально-исторические корни. Необходимо критиковать те ошибки, которые были действительно допущены Сталиным, а не те так называемые ошибки, которые ему приписывают без всяких на то оснований, но эта критика должна вестись с правильной позиции и правильными методами. Мы всегда выступали и выступаем против неправильной критики Сталина, которая ведётся с ошибочной позиции и ошибочными методами.

… Некоторые из ошибок Сталина носят принципиальный характер, другие связаны с конкретной работой; некоторых ошибок можно было бы избежать, а некоторых трудно было избежать в условиях отсутствия прецедента диктатуры пролетариата. По ряду вопросов Сталин в методе мышления отклонялся от диалектического материализма, впадал в метафизику и субъективизм, и, следовательно, он иногда отрывался от объективной действительности, отрывался от масс. В ходе борьбы внутри и вне партии Сталин иногда в некоторых вопросах смешивал два различных по своему характеру вида противоречий — противоречия между врагами и нами и противоречия внутри народа, смешивал различные методы разрешения этих двух видов противоречий. В ходе проводившейся под руководством Сталина борьбы по искоренению контрреволюции были справедливо наказаны многие контрреволюционеры, которых нужно было наказать, но вместе с тем были ошибочно осуждены и невинные люди, таким образом в 1937 и 1938 годах были допущены ошибки — перегибы в борьбе с контрреволюцией. В партийной и государственной жизни Сталин не в полной мере проводил или частично нарушал пролетарский принцип демократического централизма. Он допускал некоторые ошибки и в отношениях с братскими партиями и братскими странами. В международном коммунистическом движении он давал также некоторые ошибочные советы. Все эти ошибки нанесли известный ущерб Советскому Союзу и международному коммунистическому движению».

Пожалуй, не будет заблуждением сказать, что Мао Цзэдун «разработал» концепцию «ошибок Сталина» исключительно под давлением фактов о неких незаконных и вероломных репрессиях 1937 — 1938 годов, а про «ошибочные советы» добавил для массовидности «ошибок». Правда, представления китайцев того времени были бесконечно далеки от нынешней так называемой теории «большого террора», в которой репрессиям якобы подверглись и партия, и рабочий класс, и целые народы, а за полтора года были расстреляны более 800 тысяч человек; Мао Цзэдун имеет в виду «репрессивную чистку» партийных рядов, которую выдумал Хрущёв на почве реальных фактов разоблачения заговорщического подполья и публичных процессов 1936 — 1938 годов. «Большой террор» как теория репрессий Сталина появится позже, уже в результате деятельности таких «историков партии», как Горбачёв и Яковлев.

Необходимо обратить внимание, на чём строил свои обвинения Хрущёв в том самом «полусекретном докладе» на XX съезде:

«Мы должны серьезно разобрать и правильно проанализировать этот вопрос для того, чтобы исключить всякую возможность повторения даже какого-либо подобия того, что имело место при жизни Сталина, который проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе, допускал грубое насилие над всем, что не только противоречило ему, но что казалось ему, при его капризности и деспотичности, противоречащим его установкам. Он действовал не путем убеждения, разъяснения, кропотливой работы с людьми, а путем навязывания своих установок, путем требования безоговорочного подчинения его мнению. Тот, кто сопротивлялся этому или старался доказывать свою точку зрения, свою правоту, тот был обречен на исключение из руководящего коллектива с последующим моральным и физическим уничтожением. Это особенно проявилось в период после ХVII съезда партии, когда жертвами деспотизма Сталина оказались многие честные, преданные делу коммунизма выдающиеся деятели партии и рядовые работники партии.

Следует сказать, что партия провела большую борьбу против троцкистов, правых, буржуазных националистов, идейно разгромила всех врагов ленинизма. Эта идейная борьба была проведена успешно, в ходе ее партия еще более окрепла и закалилась. И здесь Сталин сыграл свою положительную роль.

Партия провела большую, идейную политическую борьбу против тех людей в своих рядах, которые выступали с антиленинскими положениями, с враждебной партии и делу социализма политической линией. Это была упорная, тяжелая, но необходимая борьба, потому что политическая линия и троцкистско-зиновьевского блока и бухаринцев по существу вела к реставрации капитализма, к капитуляции перед мировой буржуазией. Представим себе на минуту, что бы получилось, если бы у нас в партии в 1928 — 1929 годах победила политическая линия правого уклона, ставка на „ситцевую индустриализацию“, ставка на кулака и тому подобное. У нас не было бы тогда мощной тяжелой индустрии, не было бы колхозов, мы оказались бы обезоруженными и бессильными перед капиталистическим окружением.

… Обращает на себя внимание то обстоятельство, что даже в разгар ожесточенной идейной борьбы против троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев и других — к ним не применялись крайние репрессивные меры. Борьба велась на идейной основе. Но через несколько лет, когда социализм был уже в основном построен в нашей стране, когда были в основном ликвидированы эксплуататорские классы, когда коренным образом изменилась социальная структура советского общества, резко сократилась социальная база для враждебных партий, политических течений и групп, когда идейные противники партии были политически давно уже разгромлены, против нихначались репрессии.

И именно в этот период (1935 — 1937 гг.) начались массовые репрессии по государственной линии сначала против противников ленинизма — троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, давно уже политически разбитых партий, а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые самые трудные годы индустриализации и коллективизации, которые активно боролись против троцкистов и правых, за ленинскую линию партии.

Сталин ввел понятие „враг народа“. Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику, он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности. Это понятие „враг народа“ по существу уже снимало, исключало возможность какой-либо идейной борьбы или выражения своего мнения по тем или иным вопросам даже практического значения. Основным и по сути дела единственным доказательством вины делалось вопреки всем нормам современной юридической науки, „признание“ самого обвиняемого.

Это привело к вопиющим нарушениям революционной законности к тому, что пострадали многие совершенно ни в чем невиновные люди, которые в прошлом выступали за линию партии.

Следует сказать, что и в отношении людей, которые в свое время выступали против линии партии, часто не было достаточно серьезных оснований, чтобы их физически уничтожить. Для обоснования физического уничтожения таких людей и была введена формула „враг народа“.

… Сталину были совершенно чужды ленинские черты — проводить терпеливую работу с людьми, упорно и кропотливо воспитывать их, уметь повести за собой людей не путем принуждения, а оказывая на них воздействие всем коллективом с идейных позиций. Он отбрасывал ленинский метод убеждения и воспитания, переходил с позиций идейной борьбы на путь административного подавления, на путь массовых репрессий, на путь террора. Он действовал все шире и настойчивее через карательные органы, часто нарушая при этом все существующие нормы морали и советские законы.

Произвол одного лица поощрял и допускал произвол других лиц. Массовые аресты и ссылки тысяч и тысяч людей, казни без суда и нормального следствия порождали неуверенность в людях, вызывали страх и даже озлобление.

Это, конечно, не способствовало сплочению рядов партии, всех слоев трудового народа, а, наоборот, приводило к уничтожению, отсечению от партии честных, но неугодных Сталину работников.

Наша партия вела борьбу за претворение в жизнь ленинских планов построения социализма. Это была идейная борьба. Если бы в этой борьбе был проявлен ленинский подход, умелое сочетание партийной принципиальности с чутким и внимательным отношением к людям, желание не оттолкнуть, не потерять людей, а привлечь их на свою сторону, то мы, вероятно, не имели бы такого грубого нарушения революционной законности, применения методов террора в отношении многих тысяч людей. Исключительные меры были бы применены только к тем лицам, которые совершили действительные преступления против советского строя… Сталин же применял самые крайние меры, массовые репрессии уже тогда, когда революция победила, когда укрепилось Советское государство, когда эксплуататорские классы были уже ликвидированы и социалистические отношения утвердились во всех сферах народного хозяйства, когда наша партия политически окрепла и закалилась как количественно, так и идейно. Ясное дело, что здесь были проявлены со стороны Сталина в целом ряде случаев нетерпимость, грубость, злоупотребление властью. Вместо доказательств своей политической правоты и мобилизации масс, он нередко шел по линии репрессий и физического уничтожения не только действительных врагов, но и людей, которые не совершали преступлений против партии и советской власти».

[Не будем тратить время читателя на разбор этого гнустного, наполненного ложью, пасквиля, смотрим только на интересующие нас моменты.]

Совершенно очевидно, что Хрущёв говорил об «арестах и ссылках тысяч и тысяч людей», а не об аресте более 1,5 миллиона человек и расстреле более 800 тысяч человек, как его последователи Горбачёв, Яковлев, Земсков и… большинство наших левых «сталинистов» (таких масштабов не могла себе позволить в 1956 году даже воспалённая фантазия Хрущёва). Не менее важно, что он говорил об «арестах и ссылках тысяч и тысяч» членов партии, а не беспартийных рабочих, колхозников и интеллигентов, как это придумали в перестройку и подают сегодня.

Разумеется, и Мао Цзэдун, говоря о «перегибах в борьбе с контрреволюцией» Сталина, имел в виду «тысячи и тысячи арестов и ссылок» членов партии. Отсюда и «теоретический» вывод об «идеализме» и «метафизике» Сталина, о «смешении двух различных по своему характеру противоречий — противоречия между врагами и нами и противоречий внутри народа». Если бы Мао Цзэдун и КПК поставили под сомнение сам тот факт, что якобы невинных людей арестовывали и ссылали тысячами, а были бы, напротив, уверены, что арестовали и сослали несколько тысяч членов партии вполне обоснованно за конкретные преступления, вскрытые и доказанные в частности на открытых судебных процессах, то и выдумывать всей этой катавасии с «противоречиями», глупости «с 70% заслуг / 30% ошибок» и прочей ерунды не пришлось. Нарушение децизма, «ошибки» Сталина в отношениях с братскими компартиями и «ошибочные советы» не сильно волновали Мао Цзэдуна и КПК до «великой полемики», потому что это всё надуманные и притянутые за уши оценки. Конечно, между ВКП(б) и КПК были трения — это огромные мощные организации, руководящие революционным процессом миллионных масс. В великом деле не бывает ничего идеально точного, поэтому всякие просчёты и недочёты можно смело объявить «ошибками Сталина», особенно задним числом, особенно тогда, когда Великий Вождь уже умер (погиб, скорее всего, от рук врагов народа). Более того, взгляды самого Мао Цзэдуна, особенно в области теории, вполне марксистскими считать нельзя. [Например, в теории познания он стоял на вульгарных позициях.]

Мао утверждает, что нельзя путать «противоречия между врагами и нами и противоречия внутри народа». Внутри какого народа были противоречия, если заговорщики полностью разорвали всякую связь с рабочим классом и пошли на сговор с иностранными империалистическими разведками? Оппозиция выродилась в натуральную банду вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов и убийц! Кроме того, нельзя забывать, как «противоречия внутри народа» активно и эффективно используются именно империалистами с целью ведения подрывной деятельности внутри социалистической страны. И не нужно, например, современной КПК ходить за примерами далеко в историю, скажем, вспоминать Венгрию 1956 года, достаточно «заглянуть» в Сянган 2019.

Что касается попрания Сталиным децизма, то ни Мао Цзэдун, ни КПК так и не поняли, что Сталин, как и Ленин, был научным централистом, проводил научный централизм в партии, поэтому партийная демократия в их понимании — это «поднятие активности партийных масс и укрепление единства партии, укрепление сознательной пролетарской дисциплины в партии» (см. доклад Сталина активу ленинградской организации о работе пленума ЦК BKП(б) от 13 апреля 1926 года), а вовсе не выборы, голосования или тем более «коллективное руководство».

Таким образом, вся эта теория «культа личности Сталина» есть троцкистская белиберда, вождение партии за нос с целью, прежде всего, оклеветать научный централизм Сталина и захватить руководство обезглавленной организации.

Притом Мао Цзэдун замечательно подметил, что теорию «культа личности» задолго до Хрущёва придумали и использовали леваки:

«То, что враги марксизма-ленинизма используют лозунг, вроде так называемой „борьбы против культа личности“, для возведения клеветы на вождей пролетариата и подрыва дела пролетариата, вовсе не является чем-то новым в истории международного коммунистического движения, это давно уже разоблачённый подлый приём.

Во времена I Интернационала интриган Бакунин использовал подобный лозунг для того, чтобы обрушиться с руганью на К. Маркса. Вначале этот интриган, чтобы втереться в доверие к К. Марксу, писал ему: „Я твой ученик, и я горжусь этим“. Но впоследствии, когда попытки Бакунина прибрать к своим рукам руководство I Интернационалом потерпели крах, он обрушился с руганью на К. Маркса, говоря, что „как немец и еврей, он с ног до головы властен“, что он „диктатор“.

Во времена II Интернационала ренегат Каутский тоже использовал подобный лозунг, чтобы обрушиться с руганью на В. И. Ленина. Каутский называл Ленина „богом монотеистов“, он говорил, что при В. И. Ленине „марксизм был снижен до положения не только государственной религии, но и средневекового или восточного суеверия“.

Во времена III Интернационала ренегат Троцкий также использовал подобный лозунг, чтобы обрушиться с руганью на И. В. Сталина. Он говорил, что Сталин был „деспотом“, что „бюрократ Сталин насаждал подлый культ вождя, придавая вождю святость“.

Титовская клика современных ревизионистов тоже использовала подобный лозунг, чтобы поносить И. В. Сталина, называя его „диктатором“ в „системе абсолютной личной власти“.

Отсюда видно, что так называемая „борьба против культа личности“, поднятая руководством КПСС, была принята им по эстафете у Бакунина, Каутского, Троцкого и Тито, которые использовали этот лозунг для борьбы против вождей пролетариата, для подрыва революционного движения пролетариата».

Думается, что если бы Мао Цзэдун и его соратники не поверили бы на слово Хрущёву о «необоснованных репрессиях» Сталина по отношению к членам партии, то никаких «ошибок Сталина», тем паче в объеме аж 30%, не было бы вовсе. (Вообще, эта «процентная логика» есть самый пустой и чудовищно глупый схематизм).

Короче говоря, вся проблематика «культа личности», репрессий и «законности» является вкраплением троцкизма в позицию Ли Шэньмина. Если Мао Цзэдун в целом был прав в критике хрущёвины, но допустил в силу обстоятельств неверные суждения об «ошибках Сталина», то Ли Шэньмин, во-первых, практически встал на позиции Хрущёва образца XX съезда (но не XXII!), то есть допустил значительный уклон даже от позиции Мао Цзэдуна, во-вторых, преступно не разобрался с теорией «сталинских репрессий», ушедшей далеко от выглядящего сегодня поистине невинным доклада Хрущёва и вытекающих из него заблуждений Мао Цзэдуна.

Стало быть, деятельность Хрущёва и хрущёвцев в руководстве КПСС — это не «полезные начинания», а, прежде всего, подрыв авторитета партии. Ибо что это за партия такая, которая вчера заявляет, что товарищ Сталин — корифей наук и вождь народов, а сегодня «оказывается», что был «культ личности», при котором один человек (!) буквально запугал миллионы коммунистов. Такие подонки, как Хрущёв, приложили огромные усилия, чтобы убедить массы, что КПСС — это не революционная партия авангардного типа, а члены КПСС — не революционеры-марксисты, а бюрократический нарост на теле народа с «коллективным разумом».

Правда, оказалось не так-то и просто разрушить ленинско-сталинское наследие, многие совестливые коммунисты продолжали честно служить рабочему классу, а руководящим работникам в лице Брежнева и его сторонников хватило ума избавиться от Хрущёва и прекратить издевательство его «реформ» над партией, институтами диктатуры рабочего класса и экономикой страны.

В вопросе «реформирования» порядка управления Хрущёв действовал по принципу от обратного тому, что реализовывал и завещал реализовывать Сталин. Примерный план перехода советского общества к высшей стадии коммунизма, изложенный Сталиным в работе «Экономические проблемы социализма в СССР» и закреплённый в решениях XIX съезда, был тщательно изучен хрущёвцами, и они сделаливсё наоборот. Претворённые Сталиным партийные принципы научного централизма были внимательно изучены хрущёвцами, и они сделали всё наоборот. Они, своей идеологической диверсией вымарывания сталинского практического и теоретического наследия, не только превратили марксизм в набор звонких лозунгов и мёртвых схем, но и «доработали идеологию», приняв третью программу КПСС — сборник бессмысленных теоретических казусов. Впервые в истории партии программа перестала быть сконцентрированным выражением научной теории, а стала подборкой идеологических лозунгов.

Теперь обратимся к реформам Дэн Сяопина для сравнения. Дело в том, что сущность данных реформ заключается в допущении капитализма с целью развития за счёт привлечения капиталовложений производительных сил. Почему вообще такая огромная и богатая страна, как Китай, была вынуждена привлекать в экономику капиталы из империалистических стран? Ответ на этот вопрос совершенно аналогичен ответу на него в условиях введения нэпа в СССР. Ленин, в частности, говорил:

«Союз с государственными трестами других передовых стран совершенно необходим для нас вследствие того, что наш экономический кризис так глубок, что своими силами восстановить разрушенное хозяйство без оборудования и технической помощи из-за границы мы не сможем. Простой привоз этого оборудования недостаточен. Можно сдать концессии на более широких началах, может быть, крупнейшим империалистическим синдикатам: четверть Баку, четверть Грозного, четверть наших лучших лесных запасов, чтобы таким образом обеспечить себе постановкой оборудования по последнему слову техники необходимую основу; с другой стороны, мы за это получаем для другой части оборудование, в котором мы нуждаемся. Таким образом, мы сможем хотя немного догнать, хотя на четверть или на половину, современные передовые синдикаты других стран. Что мы без этого будем находиться в очень тяжелом положении и без колоссальнейшего напряжения всех наших сил их не нагоним, — в этом не может сомневаться никто, кто хотя сколько-нибудь трезво смотрит на настоящее положение. Переговоры с некоторыми из величайших всемирных трестов уже начаты. Разумеется, с их стороны это не простая услуга нам: они делают это только ради необъятных барышей. Современный капитализм, выражаясь языком мирных дипломатов, это — разбойник, разбойничий трест, это — не прежний капитализм эпохи нормального времени: он берет сотни процентов прибыли, пользуясь монопольным положением на мировом рынке. Конечно, нам обойдется очень дорого такая вещь, но иного выхода, поскольку мировая революция заставляет себя еще ждать, нет. Иной возможности подтянуть свою технику до современного уровня у нас нет».

Но почему большевики не могли в необъятной стране с богатейшими ресурсами, в том числе людскими, после безоговорочной победы в гражданской войне, на собственной основе, по-коммунистически, развить необходимый уровень индустрии и сельского хозяйства? Каких конкретно ресурсов не хватало Ленину? Об этом сказал сам Ленин спустя год после приведённых выше слов:

«За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем. Это основной урок. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может. И самая большая опасность — что не все это сознают. Если бы все коммунисты, ответственные работники, ясно сознали: не умеем, давайте учиться сначала, тогда выиграем дело, — это, по-моему, был бы основной, коренной вывод. Но этого не сознают и уверены, что если кто так думает, то это неразвитой народ, не учились, мол, коммунизму, — может быть, поймут, поучатся. Нет, извините, не в том дело, что крестьянин, беспартийный рабочий не учились коммунизму, а в том дело, что миновали времена, когда нужно было развить программу и призвать народ к выполнению этой великой программы. Это время прошло, теперь нужно доказать, что вы при нынешнем трудном положении умеете практически помочь хозяйству рабочего и мужика, чтобы они видели, что соревнование вы выдержали.

Смешанные общества, которые мы начали создавать, в которых участвуют и частные капиталисты, русские и заграничные, и коммунисты, эти общества — одна из форм, в которой можно правильно поставить соревнование, показать и научиться тому, что мы умеем не хуже капиталистов установить смычку с крестьянским хозяйством, можем удовлетворить его потребности, можем помочь крестьянину двинуться вперед так, как он сейчас есть, при всей его темноте, ибо переделать его в короткий срок нельзя.

Вот какое соревнование стоит перед нами как абсолютная неотложная задача. Вот в чем гвоздь новой экономической политики и вся, по моему убеждению, суть партийной политики. У нас чисто политических вопросов и трудностей сколько угодно. И вы их знаете: и Генуя, и опасность интервенции. Трудности велики, но они все ничтожны по сравнению с этой трудностью. Там мы уже видели, как это делается, там мы научились многому, испытали буржуазную дипломатию. Это такая штука, которой нас меньшевики 15 лет учили и кое-чему полезному научили. Это не ново.

Но вот вещь, которую приходится нам проделывать в экономике: теперь выдержать соревнование с простым приказчиком, с простым капиталистом, купцом, который к крестьянину пойдет и не будет спорить о коммунизме, — представьте себе, не станет спорить о коммунизме, — а станет спорить: что ежели нужно достать, правильно сторговать, суметь построить, то я-то построю дорого, а, может быть, коммунисты построят дороже, если не в десять раз дороже. Вот какая агитация представляет теперь суть дела, вот в чем корень экономики.

Повторяю, отсрочку и кредит от народа мы получили благодаря нашей правильной политике, и это, если выразиться по-нэповски, — векселя, но сроки на этих векселях не написаны, и, когда они будут предъявлены ко взысканию, этого справкой с текстом векселя не узнаешь. Вот в чем опасность, вот особенность, которая отличает эти политические векселя от обыкновенных торговых векселей. На это нам надо обратить все внимание, не успокаиваться на том, что везде в государственных трестах и смешанных обществах ответственные и лучшие коммунисты, — толку от этого нет никакого, потому что они не умеют хозяйничать и в этом смысле они хуже рядового капиталистического приказчика, прошедшего школу крупной фабрики и крупной фирмы. Этого мы не сознаем, тут осталось коммунистическое чванство — комчванство, выражаясь великим русским языком. Вопрос в том, что ответственный коммунист — и лучший, и заведомо честный, и преданный, который каторгу выносил и смерти не боялся, — торговли вести не умеет, потому что он не делец, этому не учился и не хочет учиться и не понимает, что с азов должен учиться. Он, коммунист, революционер, сделавший величайшую в мире революцию, он, на которого смотрят если не сорок пирамид, то сорок европейских стран с надеждой на избавление от капитализма, — он должен учиться от рядового приказчика, который бегал в лабаз десять лет, который это дело знает, а он, ответственный коммунист и преданный революционер, не только этого не знает, но даже не знает и того, что этого не знает.

И вот, если мы, товарищи, это, хотя бы первое, незнание поправим, то это будет громаднейшая победа. Мы с этого съезда должны уйти с убеждением, что мы этого не знали, и будем учиться с азов. Мы все-таки еще не перестали быть революционерами (хотя многие говорят, и даже не совсем неосновательно, что мы обюрократились) и можем понять ту простую вещь, что в новом, необыкновенно трудном деле надо уметь начинать сначала несколько раз: начали, уперлись в тупик — начинай снова, — и так десять раз переделывай, но добейся своего, не важничай, не чванься, что ты коммунист, а там какой-то приказчик беспартийный, а может быть белогвардеец, и наверное белогвардеец, умеет делать дело, которое экономически надо сделать во что бы то ни стало, а ты не умеешь. Если ты ответственный коммунист, сотни чинов и званий и „кавалера“ коммунистического и советского имеешь, если ты это поймешь, тогда ты своей цели достигнешь, ибо научиться этому можно.

Кое-какие, хотя и малюсенькие, успехи у нас за этот год есть, но они ничтожны. Главное то, что нет сознания и широко распространенного, всеми коммунистами разделяемого убеждения, что сейчас у нас, у русского ответственного и преданнейшего коммуниста, этого умения меньше, чем у любого старого приказчика. Надо, повторяю, начать учиться сначала. Если мы это сознаем, тогда мы экзамен выдержим, а экзамен серьезный, который устроит приближающийся финансовый кризис, экзамен, который устроит русский и международный рынок, которому мы подчинены, с которым связаны, от которого не оторваться. Экзамен этот серьезный, ибо тут нас могут побить экономически и политически».

Иными словами, коммунизму категорически не хватало кадровых ресурсов должного качества, организаторов производственных и иных процессов. Именно поэтому приходилось привлекать «капитал», потому что капиталы в данном случае привносят организацию производства, современную технику, производственную инфраструктуру и культуру. Таким образом, первой и главной причиной предоставления определенных свобод частному предпринимательству является, с одной стороны, факт взятия и удержание коммунистами политической власти, с другой стороны, полная некомпетентность и неспособность партии в деле организации воспроизводственного процесса на коммунистических основах. Мало кто понимает, что неграмотность масс есть производная от неграмотности коммунистов в воспроизводственной теории марксизма. Чем медленнее растёт грамотность партии, тем дольше длиться нэп, тем больше отдаляется время победы коммунизма, хотя классовая борьба, конечно, продолжается и в известной мере обостряется.

Китай к 1979 году находился в специфических условиях. Он, с одной стороны, по мнению КПК, исчерпал внутренние ресурсы для быстрого развития, с другой стороны, находился фактически в блокаде империализма и стран социалистического блока. С Китаем не торговали ни социалистические, ни империалистические страны, а собственной кадровой компетентности в организации производства не хватало. Поэтому руководство КПК приняло решение сделать в некотором смысле шаг назад из первой фазы коммунизма в переходный период, развернув нэп для привлечения капиталов из империалистических стран. Практика показала, что это решение было в целом обоснованным и выигрышным. Китай быстро превратился в передовую, развитую державу при сохранении власти в руках рабочего класса в лице КПК.

Положение СССР после смерти Сталина и тем более в 1980-е годы было принципиально иным. В отличие от КНР в нашей стране была создана могучая социалистическая индустрия, СССР находился в центре крупного социалистического лагеря и никакой необходимости в нэпе не было.

Из сказанного видно, что Ли Шэньмин, отбросивший в методологии формационный подход, не понял сущность нэпа как переходного периода и формы классовой борьбы, сущность сталинского СССР и положения КНР в конце 1970-х годов. Ли Шэньмин свёл весь свой анализ к совершенно второстепенному вопросу о порядке управления. Суть реформ Дэн Сяопина была вовсе не в «децентрализации власти» и изменении типа управления, а в допущении капитализма при диктатуре рабочего класса. Разумеется, при этом видоизменяется и порядок управления, но обоснование необходимости допущения капитализма никак не связано с настоящими или мнимыми пороками управления ни в период Мао Цзэдуна, ни в период Сталина у нас.

(Ли Шэньмин в своей статье посвящает ленинскому нэпу несколько страниц, пересказывая дежурные фразы и известные цитаты, однако в его рассуждениях отсутствует главное, что нэп есть форма классовой борьбы — соревнование коммунизма и капитализма, а не просто «форма приемлемой политики» и «необходимый зигзаг»).

Далее, Ли Шэньмин высказывает свою позицию по важнейшему вопросу марксизма — роли субъективного в деле строительства коммунизма. Думается, что здесь китайский учёный высказывает правильные и ценные мысли.

«В августе 1980 г. на расширенном заседании Политбюро КПК Дэн Сяопин сделал доклад на тему „Реформы в области системы партийного и государственного руководства“. Он указал: „Наши прошлые ошибки, несомненно, имеют отношение к мышлению и стилю работы наших руководителей. Но более важным являются вопросы системы руководства, рабочего режима. Хороший режим в этих областях может помешать самоволию плохих людей, а плохой режим не позволяет хорошему человеку в полной мере делать хорошее и даже может привести его к своей оборотной стороне — отрицательной“. „Вопрос системы руководства, организационного режима является вопросом коренного, всестороннего, стабилизационного и долговременного свойства, он касается вопроса перерождения партии и государства и поэтому должен привлечь серьезное внимание всей партии“. Те, кто считает, что причина распада СССР состоит в закостенелости модели советского и сталинского социализма, часто приводят эти слова в подтверждение своей точки зрения. Но они не принимают во внимание взгляды Дэн Сяопина более позднего периода. 5 октября 1991 г. на встрече с Генеральным секретарем Трудовой партии Кореи, Председателем Ким Ир Сеном Дэн Сяопин сказал: „Если в Китае возникнут проблемы, то это обязательно произойдет в рядах компартии. А так никто не сможет справиться с нами, и Америка не сможет“. В январе — феврале 1992 г. в своей знаменитой беседе во время поездки по югу страны, он подчеркнул: „Нужно отдавать себе ясный отчет и обратить внимание на подготовку смены. В руководящий состав необходимо вводить людей с хорошими моральными и деловыми качествами, беря за критерий революционизацию, омоложение, интеллектуализацию и специализацию руководящего состава. Именно за счет этого надо обеспечить проведение основной линии партии в течение 100 лет, гарантировать длительный покой и порядок в стране, о чем мы и говорим“. „Правильный политический курс гарантируется правильной организационной политикой. Дела Китая будут ли идти успешно, сможем ли мы неуклонно придерживаться социализма и политики реформ, сможет ли экономика страны быстро развиваться, будет ли стабильна обстановка в стране — во всем этом ключевым является человеческий фактор“. „Когда удачно подобран состав Политбюро и особенно его Постоянного Комитета, то… можно устранить любые беспорядки“.

21 июля 1977 г. в речи на 3-м пленуме ЦК КПК 10-го созыва под заголовком „В полном объеме правильно понимать идеи Мао Цзэдуна“ первыми словами Дэн Сяопина были: „Марксизм-ленинизм, идеи Мао Цзэдуна есть руководящая идеология нашей партии“. Он подчеркнул: „Товарищ Мао Цзэдун правильно высказывался по тому или иному вопросу в то или иное время, при той или иной ситуации, он правильно высказывался по этому же вопросу в другое время и при другой ситуации, однако в его высказываниях по одному и тому же вопросу, сделанных в разное время и в разной ситуации, ставятся разные акценты, и даже имеют место разные формулировки. Поэтому в понимании идей Мао Цзэдуна нельзя исходить из отдельных фраз — ключ к точному пониманию следует искать во всей системе его идей в целом“. Эти слова должны стать для нас руководящими и для правильного понимания мыслей самого Дэн Сяопина, высказанных в разное время и по-разному выраженных. Т.е. мы должны также правильно понимать теорию Дэн Сяопина в полном объеме, а, не схватив отдельное слово или нужное для себя выражение, однобоко рассуждать о его теории вообще. Рассмотрим еще раз с точки зрения основной теории марксизма диалектическую связь между личностью и механизмом того или иного режима. Марксизм всегда считал, что производительные силы определяют производственные отношения. Совокупность общественных производственных отношений составляет экономический базис общества, а экономический базис, в свою очередь, определяет надстройку. Люди, занятые в производстве, являются самым революционным, самым активным фактором производительных сил. Механизм режима является органической частью общественной надстройки. Человек создает и совершенствует этот механизм, он же или придерживается, или изменяет этот механизм. Поэтому, по сути говоря, именно человек определяет механизм режима. Именно это имел в виду в поздние годы Дэн Сяопин, говоря, что решающим является человеческий фактор. Конечно, определенные производственные отношения и надстройка могут производить обратное воздействие на производительные силы и экономический базис. Такая связь проявляется в отношениях между человеком и механизмом режима. Т.е. механизм режима в определенных условиях производит обратное воздействие на производительные силы, включая человека. При определенных условиях обратные воздействия могут играть решающую роль. В этом, как сказал Дэн Сяопин, и заключается важность „организационного режима“ и „рабочего режима“. На наш взгляд, Дэн Сяопин, говоря в 1992 г. о том, что если возникнут проблемы, то это обязательно произойдет в рядах компартии, фактически говорил о выводах, сделанных им на основании событий 1991 г. — гибели КПСС и распада Советского Союза, раскрыв коренные причины этих исторических событий в международном коммунистическом движении. Вопрос механизма режима является всего лишь одним из вопросов среди многих других внутрипартийных вопросов, конкретной формой действия и конкретной формой выражения основного социалистического режима и демократического централизма. Сформировавшийся режим, безусловно, влияет на действия человека, сдерживая и ограничивая их. Но ключевым остается руководящая роль теории в создании и реализации механизма, потому что без революционной теории не может быть революционных действий. Способность к абстрактному, рациональному теоретическому мышлению есть основное отличие человека от остальных живых существ на Земле и особое проявление субъективных способностей человека. Поэтому, как мы считаем, главная причина распада Советского Союза и гибели КПСС кроется не в механизме режима, а в отходе от марксизма и предательстве коренных интересов широких народных масс хрущевской, а затем и горбачевской руководящей кликой. Хрущев, Брежнев и, в особенности, Горбачев никогда не смогут смыть с себя вины за ту роль, которую они сыграли в распаде Советского Союза и гибели КПСС. Этой точки зрения мы придерживаемся и сегодня. Цзян Цзэминь сказал: „Самый большой урок, вынесенный из огромных перемен в Восточной Европе и из распада Советского Союза, состоит в том, что отказ от социалистического пути, от гегемонии пролетариата, от ведущей роли коммунистической партии и от марсизма-ленинизма привел к обострению и без того уже серьезных экономических, политических, социальных и национальных проблем, и, в конце концов, завершился огромной исторической трагедией“. Хорошо сказано».

Сложно оценивать, насколько Ли Шэньмин правильно выражает взгляды Дэн Сяопина в силу слабого знакомства с теоретическим наследием последнего (что мы, разумеется, со временем устраним), однако позиция китайского учёного, несмотря на реверанс в сторону децизма, в целом верна и достаточно прогрессивна в отличие, например, от «марксисткой» схематики большинства наших российских левых.

Проблемы исторической науки и причина реставрации капитализма в СССР

Далее, Ли Шэньмин даёт обзор развития СССР, в основном экономического, в целом опираясь на официальную сталинскую историографию. Основным недостатком изложения является оправдательная тональность по отношению к типичной буржуазной критике сталинского СССР. На самом деле, нам, коммунистам, не нужно в деяниях большевиков ничего оправдывать, доказывать обоснованность коллективизации, индустриализации и прочего. Вся буржуазно-либерально-троцкистская критика развития СССР, во-первых, основана на фальсификации исторического процесса, во-вторых, создана в том числе для того, чтобы постоянно ставить марксистов в положение оправдывающихся, растрачивать наши теоретические силы на бесплотную возню вокруг пустого псевдоисторического морализаторства и лицемерия. Если мы сосредоточим свои пропагандистские усилия на том, чтобы разъяснять фундаментальные основы общественного развития с научной точки зрения, то абсолютное большинство «претензий» отпадут сами собой, ибо они антинаучны по самой своей сути.

Вместе с тем, одним из главных недостатков исследовательского процесса Ли Шэньмина, КАОН в целом и, как следствие, изложения его результатов является привлечение недостоверных источников. В частности, по наиболее «болезненной» теме репрессий Ли Шэньмин привлекает сфабрикованные Хрущёвым, а затем Яковлевым сведения и документы, а также выдуманное Чуевым интервью с Молотовым. Если подходить к истории как к науке, а не как к идеологической трактовке и оценке режима или строя, то всякий противоречащий логике исторического процесса исторический факт, который кто-либо пытается обосновать введением в научный оборот того или иного исторического источника, должен оцениваться на достоверность, прежде всего с точки зрения того общего, что составляет сущность исторического процесса.

Вся буржуазная антисталинская историография положена на совокупности таких противоречащих логике исторического процесса «фактах». Наиболее распространённые из них: геноцид крестьян при осуществлении коллективизации, так называемый «большой террор» (национальные операции, приказ НКВД №0047, ~650 тыс. смертных приговоров за 16 месяцев 1937 — 1938 годов и всё прочее), огромные потери СССР в войне с Финляндией, секретные договорённости между Сталиным и Гитлером («секретный протокол» к советско-германскому договору о ненападении), катынский расстрел поляков НКВД, огромные потери СССР в Великой Отечественной войне. Все эти «факты» были введены в общественное сознание остервенелыми антикоммунистами, обосновываются корпусом якобы рассекреченных исторических документов и подкрепляются рядом «внезапно» возникших мемуаров сомнительного происхождения. Все эти «факты» по существу являются буржуазными мифами, возникшими к тому же в либеральной и фашистской прессе задолго до их «научной апробации» документами. Притом нет никаких материальных свидетельств ни массовых расстрелов, ни массовых арестов, ни десятков миллионов погибших во время войны.

Настоящий историк-марксист не может слепо доверять «рассекреченным документам», тем более если они противоречат ходу исторического процесса. Это стезя лжеучёных-позитивистов, для которых отсутствует категория «общее» в науке.

Настоящий историк-марксист усматривает в исторической науке, в том числе в обнародовании сенсационных источников, классовую борьбу, он прекрасно понимает, что реакционные силы смело идут на фальсификацию любых источников, тем более если они контролируют архивы десятилетиями. История — это важнейший участок теоретического фронта классовой борьбы. Ложь о коммунизме — это естественное мышление всякого сознательного и последовательного сторонника частной собственности. Это кредо буржуазной истории.

Настоящий историк-марксист знает, что в буржуазной историографии вопрос об адекватности исторической трактовки объективной действительности полностью или почти полностью подменяется вопросом об аутентичности исторических источников, положенных в основу данной трактовки. Буржуазная история полностью отвергает экспертизу источников на соответствие диаматике истории. Более того, для буржуазной истории формально-логические выводы из «установленных исторических фактов» производятся намеренно без учения о классовой борьбе, о смене общественно-экономических формаций и так далее.

Настоящий историк-марксист доверяет ленинско-сталинской партии, её вождям, принципом которых была правдивость в отношении со своим классом и народными массами. Ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин, ни Сталин никогда не скрывали от класса и народа никаких трудностей, трагедий, просчётов. Это люди с безупречной нравственной репутацией. Одним из ключевых условий победоносной практики большевизма была полная открытость намерений и действий партии. Обвинять партию и Сталина в преступлениях фактически означает признание его некоммунистом и небольшевиком. А кислые оправдания левых только подрывают авторитет коммунистического движения.

Буржуазная история — это мозаика заведомо ангажированных выводов, часто не согласующихся друг с другом, базирующихся на специально подобранных под эти выводы исторических источниках, а по поводу СССР и коммунизма в целом — на источниках нередко сфабрикованных. В основе мотивации буржуазной исторической науки лежит не поиск объективной истины, а социальный заказ господствующего класса.

Марксистская же, то есть научная, история — это соответствующая диаматике непротиворечивая система знаний, охватывающая все богатство реальной жизни прошлого в его главном, поэтому объясняющая все действительные исторические факты. Именно объективные диаматические законы движения общества по историческому пути позволяют выстраивать и соотносить цепочки исторических событий, взятые все вместе в своём единстве в непротиворечивую систему, которая объективно отражает действительную, объективно существовавшую историческую картину.

В свою очередь Ли Шэньмин предлагает следующее рассуждение:

«Что такое история? История состоит из времени и пространства, существующих относительно к настоящему времени, — это ушедшее время и пространство. Строго говоря, все книги и учебники по истории — это всего лишь историческая память отдельного человека, его записи и его сознание. Являются ли эта память, записи и сознание истинной картиной истории, объясняют ли они ее сущность и ее закономерности? Чтобы понять это, здесь необходим серьезный анализ. Ф. Энгельс в 80-х годах XIX столетия указывал: „Буржуазия все превращает в товар, в том числе и историческую науку. Сущностью буржуазии, условием ее выживания является фабрикация товара, поэтому ей нужно фальсифицировать историю. Чем больше будут отвечать ее интересам исторические научные труды, тем выгодней ей это“. В 1889 г. Энгельс в письме указывал: „В области теории еще много работы надо проделать…, только при условии ясного теоретического анализа станет возможным среди множества сложных фактов указать правильное направление“. Из чего следует, что необходимо взять на вооружение методы диалектического и исторического материализма для проведения конкретного анализа».

Конечно, определять историю как единство пространства и времени неверно, однако, как видим, в целом китайский автор придерживается такого же, как у нас, взгляда, что история есть применение диаматики к развитию общества.

Читаем далее:

«Во-первых, необходимо изучать вопросы с позиции коренных интересов широких народных масс. В каждом обществе разные люди находятся в разных жизненных ситуациях и условиях, поэтому в отношении одного и того же важного исторического события они могут сделать самые разные выводы. В человеческом обществе, где существуют самые разные коренные интересы, в отношении самых основных социальных вопросов, люди часто придерживаются совершенно противоположных мнений. Некоторые события, которые в глазах народных масс воспринимаются как „реставрация“ или „переворот“, другими людьми провозглашаются „революцией“, „обретением свободы“. Ленин в свое время использовал такое изречение: „Если геометрическая аксиома затронет интересы человека, то и она подвергнется опровержению“. Поэтому до того, как будет достигнуто общее понимание, в отношении причин крушения КПСС и распада СССР будут существовать различные мнения и вспыхивать жаркие споры вследствие различия интересов. И не стоит насильно приводить всех к единому заключению. Но неужели же нет какого-то единого определения, не существует единственно правильного вывода? Служить всем сердцем народу, представлять интересы широких народных масс является основной целью истинных коммунистов всего мира, а также незыблемым и неизменным критерием ценности всех коммунистов мира, включая коммунистов-ученых. Поэтому мы должны рассматривать и анализировать причины крушения КПСС и распада Советского Союза с позиции интересов широких народных масс, а не с позиции, противостоящей интересам народных масс, потому что в последнем случае наши выводы не будут отвечать коренным интересам народных масс. Различные объяснения причин крушения КПСС и распада СССР по своей сути прямо или косвенно отражают расхождения в позициях исследователей.

Во-вторых, единственным критерием истины является общественная практика. Мы должны подчеркнуть, что речь идет не о практике отдельного человека и не отдельной политической группировки или же о краткосрочной практике общественной группы. Здесь под словом практика подразумевается практика миллионных масс людей, практика на определенном отрезке исторического времени. Это и есть неизменная мера истины у коммунистов.

… В-третьих, нужно уметь видеть сущность сквозь внешние явления. Марксизм считает, что любое явление есть внешнее проявление сущности, а сущность состоит во внутренней связи явлений. Иногда явления частично отражают сущность, но иногда полностью скрывают ее. Поэтому нельзя, основываясь лишь на интуиции и чувственном познании, познать сущность вещей. Обязательно нужно через явления подняться до уровня рационального мышления. Только так станет возможным понять сущность и закономерность явления.

… В-четвертых, необходимо схватить главное противоречие, главную сторону противоречия, определяющую суть вопроса. Невозможно познать явление изолированно, односторонне, статически и поверхностно. В противном случае выводы получатся такие, как у слепцов, ощупывающих слона, о чем рассказывается в древней китайской притче. Причем каждый слепец был убежден в своей правоте. Есть много причин, повлекших крушение КПСС и распад Советского Союза, но их можно разнести на три категории. Первая — внешние факторы, в т.ч. „мирное перерождение“, военная угроза Запада во главе с США, борьба за мировую гегемонию. Вторая — просчеты и ошибки в ходе практической реализации социализма. Третья — отход от марксизма и народных масс, начиная с Хрущева и кончая предательством Горбачева. Из вышеназванных трех категорий причин главной является третья, она же является определяющей стороной противоречия. Поэтому, ухватив эту главную причину, мы сможем легко и последовательно выявить все остальные.

В-пятых, необходимо правильно понять связь между причиной и следствием, не допуская путаницы между ними. Диалектический материализм говорит:

1. Любой результат непременно имеет причину, нет результата без причины. Причинно-следственная связь любого явления является объективно существующей, общераспространенной. Любое важное событие, как в природной среде, так и в человеческом обществе, зачастую является результатом совокупности многих причин.

2. Связь между причиной и следствием является не только объективной, но и диалектической. Причина и следствие — это противоположные и единые стороны противоречия. Они противопоставлены друг другу и находятся во взаимоисключающих отношениях.

Например, появление проблем внутри правящей компартии явилось причиной неудач в экономике страны, в межнациональных конфликтах, в борьбе с США за мировое господство. А не наоборот: неудачи в экономике страны и пр. отнюдь не явились причиной возникновения проблем внутри компартии. Другая сторона противоречия — проявление единства противоположностей. Стороны взаимозависимы и при определенных условиях могут взаимопревращаться. Наличие достаточного количества причин и предпосылочных условий ведет к появлению результата. Зерна переворота 1991 г. были посеяны уже во время XX съезда КПСС, результатом которого явилось полное отрицание Сталина. Появление привилегированной прослойки внутри КПСС, как и предательство марксизма и народных масс кликой Хрущева, потеря доверия народных масс к компартии, в конце концов, стали причиной формирования идеологически и политически ошибочного направления и курса партии.

В-шестых, необходимо поднять осознание явления на теоретический уровень, дойти до понимания его закономерности. Крупные перемены, произошедшие в Советском Союзе и Восточной Европе, заставляют нас по-новому исследовать и изучать исторические события. Необходимо проделать огромную теоретическую работу, потому что только путем четкого теоретического анализа возможно среди множества ошибочных и сложных явлений найти правильный ответ. Обобщая уроки Советского Союза, мы можем увидеть четкую схему: причина распада Советского Союза находится внутри самой компартии, а истоки этих ошибок лежат в области теории. Важной причиной ошибок является недостаточная теоретическая подготовка партийного руководства — низкий уровень этой подготовки приводит к расшатыванию веры в коммунистические идеалы. Ленин в своей деятельности проявил себя непоколебимым, великим марксистом. Проблемы появились в сталинский период, но это, несмотря ни на что, были ошибки, допущенные великим марксистом. В хрущевский период эти ошибки начали качественно изменяться. Период от Хрущева до Брежнева, а затем до Горбачева явился периодом постепенного завершения отхода от марксизма и его предательства, что привело, в конце концов, к крушению КПСС и распаду Советского Союза».

Разумеется, общеметодологический подход Ли Шэньминя нельзя назвать грубо ошибочным как минимум потому, что он пришёл к правильному в целом выводу о причине реставрации капитализма в СССР в своём четвёртом пункте.

(Вообще говоря, истины часто известны, но известное ещё не значит познанное. Законы Ньютона были известны человечеству с незапамятных времён и активно использовались людьми в технике. Материалистическое понимание истории, открытое Марксом, также не являлось чем-то тайным или неизвестным. Однако одно дело — знать и даже использовать истину, а другое — познать её в сущности. Ибо лишь познание объективной истины не только позволяет перейти на новый уровень использования выводов из неё, но и открывает путь к новым истинам более глубокого порядка. Кроме того, научное познание формирует целостное научное мировоззрение, систему адекватного отражения объективной действительности в её целостном виде, делает мышление и практику людей более целесообразными.)

Однако в методологии Ли Шэньминя имеются и серьёзные пороки. По пунктам.

I. Из рассуждений автора следует вывод о том, что объективная историческая истина есть мнение, отвечающее коренным интересам народных масс. Это, конечно, красивая схема познания, дескать, правы те, за кем будущее, но чем эта позиция принципиально отличается, например, от такой вульгарной формулы, что историю пишут победители? С таким подходом в итоге получается, что никакой объективной истины не существует, что истина у каждого (класса, народа) своя. У каждого (класса, народа) своя история, философия, логика, математика, физика, химия и так далее. Это, конечно, абсурд.

В действительности можно сказать, что реакционные классы не заинтересованы ни в установлении объективной исторической истины, ни в её пропаганде, ни в усвоении уроков истории. Более того, реакционные классы стремятся использовать выводы науки только себе на пользу, а сами научные знания — спрятать от трудящихся масс как можно глубже под монбланом графомании. И напротив, прогрессивные классы всегда выигрывают от усвоения объективных истин, хотя в силу прививаемой им тысячелетиями дремучести часто не желают учиться.

Разумеется, история — это наука, а значит, система знаний предельно адекватных объективной и субъективной реальности. Объективная историческая истина не зависит ни от сознания, ни от интересов, ни от воли людей и их групп, в том числе классов. Таким образом, классовая борьба на полях истории ведётся за достижение и усвоение, прежде всего трудящимися массами, объективной исторической истины, которая всем своим содержанием выражает объективную необходимость перехода от классового типа общества к бесклассовому, то есть от капитализма к коммунизму. Буржуазия мобилизует силы на фальсификацию исторического познания, так как научные выводы не оставляют места для людей-паразитов. Рабочий класс в лице его авангарда сначала постигает историческую правду, затем активно её пропагандирует, так как миссия рабочего класса состоит в опрокидывании капитализма, взятии власти и построении коммунизма, а без теоретических побед над буржуазией это просто невозможно.

Стало быть, на историю необходимо смотреть не с моральной точки зрения («с позиции коренных интересов широких народных масс»), а с точки зрения того, что общество — это закономерно развивающаяся материя, то есть с позиции прогресса, с позиции перехода от менее совершенного способа общественного воспроизводства к более совершенному. Так этого требует материалистическое понимание общества.

Что же тогда такое «коренные интересы широких народных масс»? Сначала следует понять, что такое интерес. Словом «интерес» обычно называют в одном случае форму мотивации, а в другом случае — концентрированное выражение цели существования субъекта. Достаточно глубокое изучение данного явления позволяет утверждать, что интерес — это не знающий меру природный инстинкт, а материальный интерес — это природный инстинкт непосредственного потребления, возведённый в безнравственную, неразумную абстракцию материального предмета, которая, следовательно, рабски подчиняет сознание. Интерес по своей природе — практически неосмысленный мотив к деятельности.

К рабочему классу понятие «интерес» применимо в некоторых случаях в виде формы мотивации, но с оговоркой о том, что степень сознательности ведомых своими интересами пролетарских масс не доходит до уровня осознания объективной необходимости коммунизма. Когда же речь идёт о цели существования рабочего класса, «интерес», даже с приставкой «коренной», — понятие неподходящее. Рабочий класс, как революционный субъект, руководствуется не своими классовыми интересами, а требованиями науки. Улучшение материального положения масс — процесс, сопутствующий реализации объективных требований общественного развития, а не цель революционной борьбы. Если же рабочий класс будет руководствоваться только или главным образом своими материальными интересами, то он дезорганизуется и утратит возможность победы в классовой борьбе, так как её сущность состоит в уничтожении и изживании общественных условий, которые вызывают господство интересов в жизни общества. Маркс создал своё учение главным образом потому, что классовый интерес пролетариата не способен привести его к победе над буржуазией.

Что же касается конкретно «коренных интересов широких народных масс», то здесь, видимо, имеется в виду, что к рабочему классу примыкают широкие народные слои и их интересы совпадают. Но так или иначе, лучше от этого понятия отказаться, оно не вполне корректно.

II. К сказанному Ли Шэньминем следует добавить следующее:

«Практика есть действие, создающее предпосылки для прогресса, т.е. нового, еще более продуктивного действия. Практика — это действие, подтверждающее конкретную истину и тем самым опровергающее все заблуждения по этому поводу… практика есть в то же время отношения людей, поскольку вне производственных, политических, технологических и т.д. отношений жизнь в среде современных средств производства и предметов потребления невозможна вообще… [Однако] для понимания сущности практики совершенно недостаточно увидеть в ней деятельность. Для марксиста принципиально важно видеть в практике единство научного уровня общественного сознания и всей целокупности общественных отношений, вне которых ни один вид современного конструктивного действия неосуществим… А поскольку писаная история есть история классового общества, постольку любой вид индивидуальной деятельности, по не зависящим от субъекта обстоятельствам, превращается одновременно в классовую деятельность, т.е. в практику или антипрактику. Завершая исследование проблемы диалектико-материалистического понимания практики, можно сказать, что для коммуниста практика должна ассоциироваться как минимум с ускоренным движением. А это возможно только тогда, когда на „тело“, т.е. на общество, непрерывно действует сила качественно нового знания, диалектически отрицающего устаревшие знания или знания, соответствующие более примитивному, низкому уровню практики… Практика является коммунистической, если она осуществляется в соответствии с законом отрицания отрицания, т. e. когда каждый новый „шаг“ практики качественно выше предыдущего» («Соотношение теории и практики»).

III. К сказанному Ли Шэньминем следует добавить, что выявить сущность означает определить те противоположности, отношения которых и породили исследуемый процесс.

IV — VI. Как уже было сказано выше, исследовательский вывод Ли Шэньминя в целом верный, но имеет смысл прокомментировать методологический подход. Китайский учёный пишет, что «необходимо схватить главное противоречие, главную сторону противоречия, определяющую суть вопроса», а потом приводит три категории причин. Главной категорией он назначает правильный теоретический вывод, а затем объявляет его «главной причиной», которая позволяет «последовательно выявить все остальные». Возникает закономерный вопрос, если у нас есть «главная причина», из которой по сути вытекают все остальные, то может быть эти остальные вовсе не являются причинами?

На наш взгляд:

«В философии марксизма категория „причина“ принята для обозначения не просто конкретного исторического факта, предшествующего событию (в лучшем случае это называется предпосылкой или поводом), а, прежде всего, фактора, достигшего определенной степени зрелости и находящегося в единстве со своей противоположностью, а потому в состоянии борьбы с ней, отрицая её, что и придает следствию строго определенный, конкретный характер и относительно устойчивый вид. Проще говоря, борьба и только борьба может быть причиной того или иного следствия. Ничто в мироздании не возникает без борьбы, понимаемой диаматически. В свою очередь, борьба возникает там и тогда, где и когда имеет место тождество и единство противоположностей» («Методология исследования причин реставрации капитализма в СССР»).

Поэтому наш вывод о причине реставрации капитализма в СССРвыглядит более стройным:

Причиной реставрации капитализма в СССР являлась некомпетентность членов КПСС, особенно в её руководящем составе, в вопросах практического строительства коммунизма. В данной исторической ситуации фактор оппортунизма противодействовал фактору диаматической компетентности в лице вождя. Пока Сталин был жив, предпосылка реставрации капитализма была подавлена, а в СССР происходило строительство коммунизма, после смерти Сталина не нашлось ни вождя, ни компетентного центра, поэтому фактор оппортунизма сначала утвердился, окреп, а затем и одержал победу.

Обезглавленная, безмозглая КПСС держалась по привычке, по воле рабочего класса, но агентура империализма расшатала её власть, и таким образом капитализм в СССР был реставрирован. Экономические реформы и вообще все изменения в базисе СССР служили средством подрыва политической власти рабочего класса, как и нескончаемые идеологические диверсии. А демократический централизм являлся способом размножения и распространения оппортунизма внутри партии, способом захвата руководства КПСС.

Уроки истории

Далее Ли Шэньмин переходит к урокам, которые необходимо извлечь из крушения КПСС и СССР.

Первый урок — необходимо заниматься теорией. Верно!

Второй урок — необходимо, чтобы партией руководили преданные коммунизму люди, была обеспечена преемственность. Верно!

Третий урок —

«Необходимо строго придерживаться принципов демократического централизма, в полной мере развивая демократию и укрепляя внутрипартийный контроль. Демократический централизм является основным организационным принципом нашей партии и государства. В июле 1945 г., накануне победы в Антияпонской войне, Мао Цзэдун в беседе с Хуан Яньпэем в Яньане сказал: „Мы уже нашли новый путь… Новый путь называется — демократия. Только благодаря контролю народа над правительством, правительству не приходится расслабляться. Если каждый гражданин будет вести себя ответственно, власть не погибнет из-за кончины лидера“. Суждение Мао Цзэдуна об ответственности каждого гражданина является развитием марксистской теории о народной демократии. Ядром и коренной целью политики социалистического демократизма является идея о том, что народ является хозяином страны. А ответственность каждого человека есть основной путь достижения этой цели. И трудность дела социализма состоит именно в трудности осуществления того, чтобы каждый человек проявлял ответственность. Члены партии, независимо от своего положения в партии, все равны между собой. Партийный устав предоставляет им равные права участвовать во всех внутрипартийных делах, в том числе и право определять партийную линию и курс партии. Тов. Ху Цзиньтао не раз подчеркивал, что говорить надо правду — то, что думаешь, то, что искренне думаешь. Дискуссии по любому вопросу должны проходить на основе равенства и свободы слова. Каждый может свободно высказывать свое мнение, если только это будет на пользу партии и делу социализма. Только так можно создать хорошую политическую атмосферу, только так станет возможным достичь внутрипартийной сплоченности и единства действий. Зажим инакомыслящих, создание „монополии слова“ идут вразрез со славными традициями и стилем работы нашей партии».

А это глубоко ошибочное положение.

Во-первых, Ли Шэньмин грубо ошибается, полагая, что перерождение КПСС было сопряжено с нарушением децизма. Захват руководства партией хрущёвцами и возвышение горбачёвцев происходило в строгом соответствии со всеми уставными процедурами.

Во-вторых, Ли Шэньмин, ссылаясь на Мао Цзэдуна, стремится доказать то, что контроль за партией со стороны народных масс есть средство от перерождения партии. Но историческая практика показала, что даже контроль партийных масс, рядовых коммунистов за своим же руководством не позволил поставить заслон ни Хрущёву, ни даже Горбачёву, который, вообще говоря, особо и не скрывал, что он не марксист и не коммунист. Тем более невозможно представить, чтобы народные массы были самостоятельно способны оценить политику партии, компетентность и преданность партийного руководства. Массы поэтому и называются массами, потому что, травмированные условиями классового общества и его ненормальным разделением труда, оценивают политические силы в основном на практике своих жизней. Сегодня народы бывшего СССР всецело усвоили политическую сущность иудушки Горбачёва, но какой смысл махать кулаками после драки?

Ленин учил:

«Все искусство конспиративной организации должно состоять в том, чтобы использовать все и вся, „дать работу всем и каждому“, сохраняя в то же время руководство всем движением, сохраняя, разумеется, не силой власти, а силой авторитета, силой энергии, большей опытности, большей разносторонности, большей талантливости. Это замечание относится к тому возможному и обычному возражению, что строгая централизация слишком легко может погубить дело, если случайно в центре окажется наделенное громадной властью неспособное лицо. Это возможно, конечно, но средством против этого не может быть выборность и децентрализация, абсолютно недопустимая в сколько-нибудь широких размерах и даже прямо вредная в революционной работе при самодержавии. Средства против этого не дает никакой устав, его могут дать лишь меры „товарищеского воздействия“, начиная с резолюций всех и всяческих подгрупп, продолжая обращением их к ЦО и ЦК и кончая (в худшем случае) свержением совершенно неспособной власти».

Это положение относится не только к искусству конспиративной организации, но к искусству организации вообще. Это положение относится не только к работе при самодержавии, но и к успешному функционированию революционной партии вообще.

Историческая практика борьбы рабочего класса показала следующее:

i) политические победы в классовой борьбе возможны только под руководством партии, возглавляемой компетентными и преданными делу вождями;

ii) чем выше в партии уровень дисциплины и научного централизма, тем успешнее идёт борьба за коммунизм и, наоборот, чем больше в партии фракционности, дискуссий, демократии, тем ближе она к утрате своей авангардной роли;

iii) марксистская теория, стратегия, тактика борьбы, генеральная линия и все ключевые решения могут быть только результатом научного исследования объективной действительности, а не голосований, дискуссий, компромисса, фракционной возни.

Причём вопрос о формировании вождей есть вопрос о постоянном повышении общего уровня теоретической грамотности членов партии. Каждый настоящий коммунист должен постоянно самообразовываться, набираться опыта, совершенствоваться как теоретик и практик марксизма-ленинизма.

Четвёртый урок — необходимо опираться на народные массы. Верно!

Пятый урок —

«Необходимо твердо придерживаться курса реформ и открытости, придерживаться правильного направления курса реформ. Марксизм объяснил сущность и закономерности развития человеческого общества, и мы должны твердо придерживаться и следовать основным законам истории развития человечества. Следует помнить, что эти законы при применении на практике „в любое время могут меняться, исходя из исторических условий и времени применения“. Материя непрестанно движется, ситуация постоянно меняется, поэтому мы должны раскрепостить свое мышление, проводить реформы, использовать новые методы, чтобы соответствовать изменениям в развивающейся ситуации. Каждый народ имеет свои замечательные культурные традиции, свои особые ресурсы — и это требует от нас непрестанного изучения и использования. Необходимо знакомить другие страны с замечательными традициями нашей национальной культуры, осуществлять обмен и сотрудничество с другими странами и народами, а для этого необходимо проводить долгосрочную политику открытости внешнему миру. Сегодня, когда усиливается глобальная экономическая интеграция, ни одна страна, закрывшая двери, не добьется успеха в своем развитии. Поэтому осуществление реформ и открытости есть наша долгосрочная стратегия, направленная на укрепление мощи нашей страны. Но мы должны видеть, что для проведения курса реформ и открытости должна иметься основная предпосылка, а именно: четкое направление курса реформ. Наш курс реформ и открытости должен отвечать интересам непрестанного укрепления социалистического строя и его самоусовершенствования, интересам развития и модернизации страны, повышения уровня материальной и культурной жизни широких народных масс. Поэтому необходимо придерживаться правильного направления реформ, четырех основных принципов, курса опоры на собственные силы. Мы должны дорожить независимостью и суверенитетом страны, обретенными китайским народом в долгой борьбе, и твердо защищать их».

Путаное и ошибочное суждение. Так, законы общественного развития и истории, разумеется, не могут изменяться. Законы могут перестать действовать, если общество изменяет условия, которые формируют сферу действия тех или иных законов истории. Например, для экономических законов феодализма сегодня нет необходимых условий, поэтому эти законы утратили свою актуальность. Но это означает лишь то, что действуют другие законы, сообразные текущим условиям. При этом есть законы общественного развития, сфера действия которых никогда не утратит актуальности, они действуют, пока существует само человеческое общество.

Во второй части высказывания смешано очень много различных вопросов, но самое сомнительное заявление — о глобальной экономической интеграции. Здесь Ли Шэньмин продолжает руководствоваться порочным подходом о том, что в КНР — не нэп, не допущение капитализма как форма классовой борьбы, а некая «модернизация страны». Глобальная экономическая интеграция на основе рыночных отношений и движения капитала и глобальная экономическая интеграция на основе научного планирования — это две большие разницы. Китай относительно успешно использует рыночные механизмы для роста производительных сил, развития страны, но это создаёт лишь материально-технические предпосылки для построения коммунизма. Опыт СССР как раз показал, что развитие материально-технических факторов само по себе не формирует производственных отношений коммунизма. И тем более крах СССР никак не был связан с якобы «закрытостью» страны.

В данном случае позиция Ли Шэньминя к научному исследованию не относится, а является конъюнктурным вкраплением с целью обоснования и оправдания политики «открытости» КПК.

Шестой урок — необходимо бороться как с внешними врагами, так и с внутренними, крепить бдительность. Верно!

Краткий вывод

Мы разрабатываем более целостную позицию исторического урока из деградации и крушения КПСС.

Установление причины реставрации капитализма в СССР позволяет выработать марксистскую программу, учитывающую данный негативный опыт, чтобы, во-первых, обезопасить коммунистическую революцию от подобных поражений, во-вторых, скорректировать теорию построения коммунизма в целом, в-третьих, реабилитировать коммунистов перед массами и тем самым начать складывание партии нового типа. Последний вопрос является предметом теории научного централизма.

Общий вывод рецензии следующий. Если бы Ли Шэньмин устранил пороки методологии, не пользовался бы сомнительными историческими источниками и не внедрял бы в исследование конъюнктурных положений, то все его недостатки были бы преодолены. Тем не менее статья Ли Шэньминя доказывает, что марксизм-ленинизм в КНР находится на достаточно высоком уровне, а причина деградации и краха КПСС теоретиками КПК выявлена в целом верно. Что касается исторического урока и вывода из уничтожения СССР, то есть выработки теории научного централизма, китайские учёные продвинулись не так далеко, как например вожди чучхе.

А. Редин
26/12/2019

Источник - prorivists.org .

- 0
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Комментарии:

Информация!

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

Лента новостей

Опрос на портале

Облако тегов

Сейчас на сайте

Архив новостей

Популярные новости

Самое обсуждаемое

Погода

Часть I