Как мы все знаем, государство — это машина для подавления одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы. Ленин был достаточно сумасшедшим, чтобы это в открытую озвучить — и вот теперь с этим даже и спорить-то глупо.

Заметьте — это относится к любому государству. Любое государство является машиной подавления. Однако нужно понимать, что одновременно любое государство — это консенсус. Самая жестокая тирания — это консенсус в самой своей основе. Почему? Потому, что отсутствие консенсуса, то есть социально согласованного поведенческого шаблона, принятого если не всеми, то почти всеми — превращает любое государство в анархию, приводя к распаду и гибели.

И здесь не важно, как сформирован этот консенсус. К примеру, в тирании он формулируется как «подчиняйся решению тирана, или тебя убьют/посадят». В демократии «подчиняйся коллегиальному решению, или тебя убьют/посадят». Разница невелика, не так ли?

Как только мы постулируем, что государство — это консенсус, так сразу нам и становится ясно всё остальное.

Прежде всего, мы начинаем смотреть на демократию под правильным углом. Мы понимаем, что демократия — это не анархия ни в одном месте. Это точно такая же структура подчинения, как и тирания, просто вместо тирана у нас «демократически избранное» руководство. И увидев этот, элементарный в сущности, факт, мы приходим к следующей формулировке.

Демократическая процедура есть метод легитимизации социального консенсуса, только и всего.

Еще раз.

Демократическое государство отличается от недемократического только одним. Методом легитимизации социального консенсуса. В тирании это захват власти тираном, или наследование власти (монархия), в демократии — выборы (или видимость выборов). Никакие иные соображения, идеи и желания не отличают демократию от тирании. Все это является внешним, по отношению к функционированию демократической системы. Все это является специфическим, но непринципиальным.

Никакое «народовластие», никакое «либеральное общество» не является источником демократии, поскольку все вот эти вот вещи, которыми нам свистят в уши — они никак не связаны с методом формирования социального консенсуса.

Гитлер был избран путем демократических выборов. А еще из таких же красивых выборов я помню выборы Порошенко в 2014…

При этом выборы сами по себе бывают разные. Но принципиально важно только то, что либо выборная процедура является консенсуальной, и может быть использована для легитимизации политического режима, либо нет. Если выборы не являются консенсуальными (как в СССР, например) — страну ждут большие потрясения.

Говоря о революции, В.И.Ленин определял революцию как качественное изменение состояния общества. Как процесс смены власти, при котором меняется метод распределения прибавочной стоимости, и метод ее производства. Иными словами — меняется общественный уклад. Английская буржуазная революция и Французская революция являются революциями потому, что в результате процесса и в Англии, и во Франции у нас произошли изменения, связанные с производством и распределением общественного продукта.

Когда британцы приписывают к достижениям революции появление двухпалатного парламента, это лишь отчасти так. Потому что без изменения способа производства и распределения стоимости даже пятипалатный парламент, в общем, никакой особой демократичности в себе не несет. Если у социальных слоев, ассоциирующихся с Нижней палатой, отсутствуют возможности накопления средств на представительство своих людей в палате Общин — ни о какой демократии речь не может идти в принципе, понимаете?

Если мы посмотрим на Украину, то увидим, что результаты майданов (обоих) никаких революционных перемен не принесли. Вообще. Просто вместо одних безответственных (раз допустили майданы) властей к власти пришли еще более безответственные, и все. Точка. Вместо плохого получили совсем-совсем хреновое.

Так что майдан это переворот — да, а вот революция — нет. Хренушки, а не революция.

Тогда в чем заключается смысл майдана как явления?

Изначально «майданы» задумывались и воплощались как метод проведения государственного переворота, при котором вместо неудобной власти в стране устанавливается удобная. Удобная, естественно, для организаторов движа. При этом страна, в общем, не имеет значения. Майданы пытались проводить в Египте, Ливии, Сирии, Турции. Не Европой единой, так сказать…

И если мы внимательно посмотрим на все майданы, то увидим, что в основе майдана — компрометация именно способа легитимизации общественного консенсуса.

Фактически вся тайна майданов состоит в том, что выборы объявляются плохими, и точка.

Еще раз. Вся работа по подготовке майдана сводится к тому, чтобы внушить обывателю, что избранное законным образом правительство — избрано незаконно, с нарушениями, недемократично, что они «жулики и воры», и так далее. То есть — суть Майдана как явления заключается в делегитимизации законной процедуры проведения выборов.

Майдан маскируется под демократию, он требует больше демократии, но в основе своей он разрушает легитимность избирательной процедуры, тем самым уничтожая общественный консенсус. Майдан — это УНИЧТОЖЕНИЕ демократии как таковой.

Майдан на Украине возник тогда, когда Украина не договорилась с ЕС о евроинтеграции, и возникла опасность ее вступления в Таможенный союз. Если бы Украина вступила в Таможенный союз, естественно, ни о какой евроинтеграции речь идти не могла бы в принципе. Тем более, что ожидаемый от этого рост товарооборота (а значит, и благосостояния людей) здорово снизил бы протестный потенциал, необходимый для переворота. Так вот. Евромайдан, который произошел в форс-мажорном режиме, потребовал прямого вмешательства в процессы на Украине высших чиновников американской администрации, а также еще черт знает каких усилий по лоббированию среди европейских элит.

И поскольку Евромайданн случился не вовремя, и поскольку поломался сценарий — все вылилось в то, что вылилось. Украина превратилась в самое антидемократическое государство мира, в котором население подвергается сегрегации по языковому и национальному признаку вплоть до официального законодательства, в котором банды нациков терроризируют несогласных, в котором правоохранительные органы в значительной степени фальсифицируют собственную деятельность, а «свободная пресса» напоминает нам времена Суслова в самом хреновом возможном варианте…

Как только мы понимаем, что Майдан как явление — это атака на демократию, это систематическое разрушение социального консенсуса через компрометацию процедуры легитимизации, так сразу нам становятся ясны очень многие «загадки истории».

Откуда появился миф о «русских хакерах», и почему тема «российского вмешательства в выборы», при всем своем очевидном идиотизме, эксплуатируется с такой настойчивостью? Да все очень просто. Декларируя возможность внешнего (российского) вмешательства, сторонники Майдана априори делегитимизируют выборный процесс, тем самым разрушая процедуру формирования демократического консенсуса в атакуемых странах.

Тема «вторжения в выборы» используется исключительно для того, чтобы подорвать основу государственности. Эта идея является продуктивной в деле Майдана настолько, что ее начинают притягивать за уши и эксплуатировать насильно. Вот только на наших глазах, в провокации с 33 богатырями, соросята актуализировали эту тему в Беларуси, причем это у них получилось настолько, что Бацька наговорил глупостей в интервью Гордону (интервью с которым вообще является глупостью после его историй с Гиркиным, Поклонской и Жириновским).

Еще раз. Тема вмешательство в выборы третьей стороны настолько хорошо работает, и работает именно в целях майдаунов, что они сами ее начали эксплуатировать в своих интересах, даже там, где это не имеет смысла.

Когда вирус попадает в новую популяцию — он начинает мутировать и приспосабливаться. Он начинает эволюционировать. Точно так же и Майдан, созданный, как способ разрушения демократических (в недемократических странах он просто не работает) режимов, проходит различные стадии эволюции, все более и более очищаясь от случайных черт, и все более прокачивая функционально эффективные. И в общем, мы можем выделить несколько особенностей контагинации, инкубационного периода и течения болезни, которые, на наш взгляд, будут со временем сохранены и усилены.

Первое. Всегда атаке будут подвергаться страны, в которых существуют демократические процедуры.

Второе. Всегда при подготовке актива (а соросята сейчас готовят актив по всему миру, возможно — про запас) будет апелляция к «успешным», «демократичным» и «ведущим» странам. Дескать, у них все хорошо, и делать надо, как у них, а иначе будет страшно и плохо — и тут уже будет приводиться контрпример Китая и России.

Третье. В качестве актива всегда будут привлекаться люди, которые обладают низким уровнем критичности, и высоким — самооценки. Идеальный вариант — офисный планктон, который любит громкие должности в трудовой, смысла которых никто не понимает.

Четвертое. Всегда в качестве «правильного» лидера будет выступать человек некомпетентный — и тем эмоционально близкий некритически мыслящему «избирателю».

Пятое. Всегда всеми возможными способами из избирательного процесса будут удаляться все компетентные соперники. То есть, если раньше вирус мог конкурировать, то теперь в мире уже выработался иммунитет, затрудняющий конкуренцию, и поляну надо очищать заранее. Таким образом, теперь уже (кмк) следует ожидать предварительных провокаций задолго до выборов — еще на этапе подачи заявок, или даже раньше.

Шестое. Власть всегда будет ставиться перед необходимостью применить силовой ресурс. Ее будут на это провоцировать, по мелочам — и именно такой вариант наиболее способствует «недемократическому», «тоталитарному» характеру имиджа власти, что здорово облегчает компрометацию выборов.

Седьмое. В процессе проведения майдана будет сделан особый акцент на медиакартинку. Пресса будет однозначно и безапелляционно осуждать власти, тенденциозно подавая яркие, эмоциональные, но в большинстве бессодержательные сюжеты.

Восьмое. Независимо от «своего» кандидата, после майдана на должности начнут приходить утвержденные где-то там правильные кандидатуры. Эта технология отработана в Киеве в правительстве Зеленского.

Девятое. В процессе обработки целевой страны общество будет намеренно поляризовываться, чтобы загнать общественное мнение в вилку выбора между «хорошим» и «плохим», при этом «хорошее» — это будет «свобода», а плохое будет ассоциировано с Россией и Китаем и маргинализировано под любыми, самыми абсурдными предлогами.

Выборы 2010 года вна Украине показали, что предоставленное самому себе общество очухивается со временем, и больше этой ошибки никто повторять не станет. То есть — в странах победившего майдана нас ждет театр абсурда, доходящий до последних клинических степеней шизофрении, как на Украине. Фактически, речь идет о насильном внедрении в общество орруэловского сценария из «1984».