Владимир МИХЕЕВ

«Вся Сибирь – одно сплошное сланцевое Эльдорадо. Сам по себе сланцевый газ – это подарок свыше»

Ответ Министерства охраны окружающей среды Германии на запрос фракции «зелёных» в бундестаге по поводу экологической благонадёжности сжиженного природного газа (СПГ) со сланцевых месторождений может показаться мёдом для ушей «Газпрома», «Новатэка» и других российских энергетических компаний. Однако это обманчивое впечатление.

В казённой бумаге на немецком языке сказано (цитирую по порталу Redaktionsnetzwerk Deutschland), что сланцевый СПГ наносит гораздо больший вред природе, нежели доставляемый по газопроводам газ, добытый на обычных месторождениях.

Может сложиться ложное впечатление, что правительственный регулятор в Берлине косвенно, с одной стороны, приветствует достройку второй нитки трубопровода «Северный поток - 2», а с другой – даёт от ворот поворот СПГ, которым США хотят заменить доставку сибирского газа по балтийскому дну напрямую к германским берегам.

Однако такого подтекста в справке чиновных немецких экологов нет и быть не могло. Возможно, мотивом появления немецкой министерской бумаги было желание насовсем похоронить популярную десяток лет назад идею повтора в Европе американской «сланцевой революции». Идея состояла в том, чтобы на столетие вперёд обеспечить Германии и Европе в целом энергетическую самодостаточность, отказавшись от импорта чужих (российских) углеводородов.

Потом энтузиазм европейцев сошёл на нет. Оказалось, сложное геологическое строение, негибкое законодательство, непомерная скученность населения в Европе играют против сланцевых революционеров. А после пробных разведывательных бурений выяснилось, что извлекаемые запасы сланцевого газа в той же Польше (там мечтали стать вторым Катаром) существенно уступают запасам североамериканских недр и не сравнимы по коммерческой привлекательности для тех, кто хотел бы здесь делать деньги.

Присутствовала и обеспокоенность сохранностью природной среды при применении «фрекинга», или гидравлического разрыва пластов (ГРП). Метод предусматривает закачку в породу специальной жидкости с помощью мощных насосных станций и затем добавление расклинивающего агента; в итоге в горной породе формируется высокопроводимая трещина, которая обеспечивает существенный рост дебита скважины. Труднодоступное становится легкодоступным.

Но! Хотя смесь, закачиваемая в скважину, на 99% состоит из воды и песка и лишь на 1% – из химических реагентов, экологи ударили в набат. Используемые американскими сланцевиками толуол и ксилол по классификации относятся к химикатам, опасным для здоровья, они вызывают расстройства нервной системы, анемию, болезни печени и другие заболевания. Тогда газовики стали экспериментировать с антифрикционными присадками, которые разлагаются на безопасные вещества. Тем не менее за этим производственным сектором закрепилась дурная слава сбрасывателя «токсичных вод».

И это ещё полбеды. К титулу отравителя грунтовых вод подверстали обвинение в устроении… землетрясений. В 2011 году частная компания Cuadrilla Resources временно остановила применение технологии гидроразрыва на своем участке в английском графстве Ланкашир после того, как сперва 1 апреля произошло землетрясение магнитудой 2,3 балла, а затем 27 мая магнитудой 1,5 балла. Британская геологическая служба установила, что эпицентр располагался в пределах 500 метров от скважины.

Другой пример. В штате Оклахома до начала сланцевой фрекинговой лихорадки такое случалось изредка, а тут в 2014 году было зарегистрировано 584 землетрясения магнитудой 3.0 и более баллов – больше, чем за предыдущие 30 лет, констатировало геологическое агентство Oklahoma Geological Survey. Насколько крепка причинно-следственная связь между гидроразрывом пласта и землетрясением? Окончательного ответа нет, но осадок остаётся.

Самым серьёзным выпадом против сланцевых энтузиастов стало исследование Корнелльского университета (2011) под руководством профессора-эколога Роберта Ховарта. Выводы: при производстве сланцевого газа выбрасывается больше углеродов, чем при производстве угля. От 3,6% до 7,9% метана при добыче газа, утверждали в Корнелльском университете, утекает в атмосферу, где сохраняется на протяжении 20 лет, что усиливает парниковый эффект. Утечка метана имеет место во время возврата использованной воды и в ходе бурения после гидроразрыва.

Кстати, в упомянутом немецком отчёте сказано, что «добыча газа методом фрекинга несёт в себе серьёзные риски для других природных достояний, в частности почвы и грунтовых вод».

Роберт Ховарт провёл экстраполяцию наносимого ущерба: «Последствия использования сланцевого газа по крайней мере на 20% значительнее по сравнению с углем и, возможно, более чем в два раза значительнее во временном интервале в 20 лет и сравнимы с углем по воздействию на природу, если считать на протяжении более чем 100 лет».

Этот приговор экологиста вызвал отповедь Криса Такера, представителя промышленной группы Energy in Depth, основанной буровиками, чтобы сопротивляться попыткам ввести ограничения на работы по гидроразрыву. «Когда читаешь этот доклад, трудно избавиться от ощущения, что выводы были сделаны заранее, – заявил Такер. – И что отправной точкой были уже готовые умозаключения, от которых шли в обратном направлении, к началу исследования, при этом параметрами манипулировали с целью получить необходимый результат».

Стоит привести и злорадные комментарии западных обозревателей, попытавшихся усмотреть в «сланцевой революции» начало заката присутствию российских энергетических мейджеров в Европе и в Азии.

4 октября 2012 года американское специализированное издание Oilprice в статье «Бум сланцевого газа: насколько испуган Кремль?» развило тему: «Если удастся подкрепить конкретными свидетельствами широко курсирующие слухи о том, что «Газпром» оплачивает протесты против применения технологии гидроразрыва, это станет серьёзным доказательством того, насколько обеспокоен Кремль». Слухи не подтвердились.

В феврале 2013 года канадская «Глоб энд мейл» в материале «Как добыча сланцевого газа ослабляет Газпром, основу под ногами Путина» процитировала Дитера Хельма, профессора в области энергетической политики в Оксфордском университете: «Правительство Путина зависит от нефти и газа, а это весьма значительно ослабляет его позиции… Теперь, когда их финансы иссякнут, денег нет, это вряд ли обрадует население. Я думаю, что за три, четыре или пять лет будут созданы условия для сопротивления авторитарному правлению Путина». Пророчество с точным указанием срока смены власти в России снова не сбылось.

В июле 2015 года «Уолл-стрит джорнэл» в материале Europe’s fracking failure печалилась о том, что немцы отказываются от технологии «фрекинга». Автор резюмировал: «Берлин выбирает зависимость от г-на Путина и других нефтедеспотов вместо того, чтобы начать энергетическую и экономическую революцию, которая может изменить Европу». Для автора ничего не изменилось с 1970-х годов, когда США всячески пытались помешать Германии войти в историческую сделку с СССР по формуле «газ в обмен на трубы», которая дала мощный стимул развитию немецкой экономики.

Сегодня «зелёные» в Германии, во многом диктующие повестку дня, хотят отказаться от СПГ, получаемого со сланцевых залежей. Разумно ли? С их запросом в бундестаге совпала новость о том, что Московский институт теплотехники (МИТ), числящий в своём портфеле межконтинентальные баллистические ракеты «Тополь», «Ярс» и «Булава», начнёт разрабатывать по распоряжению правительства комплексы гидроразрыва пласта (ГРП) для добычи сланцевых нефти и газа.

За комментарием я обратился к специалисту в области газовой промышленности и газового бизнеса, занимающему весомое положение в отрасли. Пожелав остаться неназванным, он растолковал: «Мы ещё вчера знали, что, когда начнут истощаться традиционные месторождения, обратимся к сланцевым. Истощения пока не произошло, поскольку традиционного газа лет на 50 хватит, но готовиться к послезавтрашнему дню имеет смысл уже сегодня. Сланцевого газа у нас хватает. Вся Сибирь, раскинувшаяся на шесть временных зон, по сути, это одно сплошное сланцевое Эльдорадо. Сам по себе сланцевый газ – это подарок свыше. Его появление доказывает, что этот углеводород, природный газ – основа энергетики текущего столетия…»

Призывы сберечь окружающую среду, подвергающуюся антропогенной нагрузке из-за корыстных либо непродуманных управленческих решений на уровне правительств или корпораций, честны и благородны. Поиски углеводородного следа в повседневной хозяйственной деятельности энергетической отрасли – оправданны. Не нужно только впадать в проплаченную ересь 16-летней экоактивистки Греты Тунберг, страдающей синдромом Аспергера: человек с таким диагнозом, как пишут эксперты, «воспринимает всё слишком буквально; мир других людей кажется ему непонятным и слишком запутанным».

В конечном счёте последнее слово останется за высокими технологиями, удовлетворяющими разумным требованиям социально ответственного бизнеса в соответствии с «Повесткой дня 2030». Это баланс интересов человека и природы.

Источник - Фонд Стратегической Культуры .

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5