Похоже, война откладывается: судя по звонку Байдена в Кремль и другим примирительным сигналам, Запад готов обсуждать по меньшей мере условия перемирия в семилетнем противостоянии с Россией. Проблема в том, что нам не нужно временное размежевание в Донбассе (Сирии, Восточной Европе и других регионах) в обмен на тактические уступки с обеих сторон. Финальных вариантов лишь два – или окончательная победа в экономическом противостоянии с Западом, или превращение в уменьшенную копию позднего СССР: застой, межнациональные конфликты, железный занавес, отрезающий нас от ключевых технологий и рынков сбыта.

По очкам мы уже давно выиграли. Да, наша экономика – лишь 20 процентов от американской. Но чтобы выжить в новом суровом мире, понадобятся всего три реальных актива: энергоносители, промышленность, армия. Только очень немногие из мировых игроков наподобие Турции или Китая могут похвастать хотя бы двумя. Россия – единственная, у кого в наличии вся триада.

И мы уже давно победили – как державшийся 16 раундов под градом ударов-санкций Мексиканец, о котором я писал в предыдущей части, устоял, пока его соперник-гринго истрачивал силы на эффектные, но пустые выпады.

Однако точно так же и Россия к 1905 году стратегически побеждала в войне с Японией – просто потому, что за каждого убитого солдата мы уже через месяц могли выставить двоих, экипированных и, самое главное, сытых, тогда как в империи микадо, наоборот, начинался голод.

Или более знакомый пример. К концу 1980-х соцлагерь даже без Китая превосходил Запад по всей нашей триаде: у красных было топливо, чтобы заправить танк; была промышленность, чтобы сделать танк; были бедно одетые, но злые солдаты – засесть в танк.

Да, их мы почти победили. Но финальный успех на внешнем фронте возможен только при прочном тыле. Представим, что 1905 и 1941 годы поменялись местами, что, пока Красная армия готовится к контрнаступлению под Москвой, рабочие военных заводов устраивают грандиозную стачку, требуя повышения зарплат, а по улице Горького маршируют студенты с лозунгами «Долой диктатуру Сталина». Кто и в чьей столице проводил бы тогда Парад Победы?

Именно из-за ослабления тыла и рухнул Советский Союз при всей его внешней мощи. С данным постулатом не спорят даже радикально левые/правые. Но что именно пошатнулось? Идеология? Она может быть любой (какая идеология у успешных, богатых и сильных в военном отношении Швейцарии, Катара или Руанды?). Экономика? Но советские люди при известном дефиците всё же не голодали. Межнациональные проблемы? Почитайте про расовый бунт в Лос-Анджелесе 1992 года.

Если человек хорошо работает, он должен достойно существовать. Достойно – это как? Даже не то чтобы богато, а интересно и разнообразно, с вкусным хлебом и со зрелищами по вкусу, и так, чтобы тебе при этом никто не мешал. Вольготно. Это и есть социальный контракт, обеспечивающий стабильность общества.

И это и была проблема СССР. Он не мог дать людям, которые хорошо работают, соответствующий уровень жизни и потребления. Когда рабочий из Миасса, перевыполнив план поставок военных грузовиков для Эфиопии, летел бы на выходные в Берлин, чтобы прикупить новый костюм в обмен на свежие пластинки Аллы Пугачёвой, которые европейские интеллектуалы отрывали с руками. А его жена в это время выбирала бы интерьер для своего маникюрного салона в новом торговом центре. А его дети в том же ТЦ смотрели бы на большом экране голливудский блокбастер, не боясь обвинений в «низкопоклонстве пред Западом».

То, что я описал, мало похоже на СССР даже времён расцвета, когда на нижних этажах экономики сохранялись отдельные элементы узаконенного капитализма, но очень напоминает жизнь среднего класса в современной России или на Западе. До недавней поры.

И это главный залог внутриполитической стабильности РФ путинской эпохи. Социальный контракт. Новости порванной в клочья экономики: «В 2019 году россияне совершили 48 миллионов поездок за границу – на 7,9 процента больше, чем за предыдущий», «в 2019 году в России насчитывается 48,4 миллиона легковых автомобилей» (в РСФСР на 1991 год числилось 8,9 миллиона).

Вы заметили, что цифры из первой и второй новости совпадают до запятой? Это и есть наш средний класс. «Пожить людям дали».

Но где брать главное – деньги, чтобы обеспечивать людям вольготную жизнь?

В 2000–2013 годах таким источником благосостояния явилась нефтегазовая рента. А пока народ богател, под флёром углеводородно-гламурных нулевых происходило два противоположных процесса.

Первый – всемерное камуфлирование реальных успехов. И либералы, и неокоммунисты, и консерваторы, и аполитичные по прочим вопросам обыватели – все трогательно объединились в повторении похожих мыслей: армия развалена («сердюковщина»), проедаем советское наследие, сидим на нефтегазовой игле, встаём с колен в смешной позе, когда всё разворовано. Да вы и сами помните – что-то подобное нет-нет да и проскакивает в ленте по сию пору: «Северная Нигерия», «держава-бензоколонка».

И Кремль, и его спецслужбы – весьма чуткие к иным колебаниям общественного барометра (вспомните, как годами давят любой намёк на «экстремизм в соцсетях», даже после смягчения 282-й статьи) – взирали на этот пир пораженчества с показным благодушием.

Ибо грандиозный фантом «бессильной России» выгоден всем. Даже западные аналитики, имеющие доступ к реальным, в том числе полученным по каналам разведки цифрам по импортозамещению, перевооружению армии, золотовалютным резервам, волей-неволей были погружены в нашу медиасферу и так же попадали под влияние мифа о «разваливающейся стране, которая использует имперскую риторику исключительно как внутренний продукт для оболванивая собственного электората – смотрите, у них вся элита до сих пор деньги в офшорах на BVI держит!»

False flag ops. Smokescreen. «Темнейший». Грандиозная операция прикрытия. На фоне которой продолжался второй, противоположный процесс. Накопление сил. Когда страна осторожно тренировалась на безобидных гражданских проектах. Строительство объектов Олимпиады в Сочи (без этого опыта не смогли бы сдать качественно и в срок Крымский мост). Медленная, очень медленная отвязка от глобальных цепочек. Медленное, очень медленное усиление патриотической риторики. Бесступенчатые изменения, каждое из которых по отдельности незаметно.

Страна вроде бы успешно разваливалась все 15 путинских лет, чинуши из блогерских расследований распилили всё, что не приколочено, – а тут эвон как. Показалось, должно быть. Случайный успех. «Просто Путин – везунчик: рискнул – получилось».

Причём в 2014 году мы продвинулись ровно настолько, чтобы не создавать чрезмерных, непросчитываемых рисков. Взяли Крым – но отказались брать Большую Новороссию. Нет, я не оправдываю геостратегов, оставивших миллионы русских в духовной оккупации, и да, я убеждён, что западные санкции в альтернативно-историческом варианте примерно соответствовали бы нынешним, но реконструкция и приведение под «общеимперский стандарт» одновременно десяти Крымов стала бы в десять на десять раз более сложным вызовом. Может быть, экономика выдержала бы, а может, и нет; может, падение реальных доходов населения составляло бы не 1–2 процента, как в нашей реальности, а 10–20 процентов в год (мы ведь помним про социальный контракт) – я не знаю, но я также и не готов поливать Кремль грязью за «упущенный исторический шанс».

Операция прикрытия «Разваливающаяся Россия» продолжалась – Запад верил, что заманил Россию в ловушку: без стального сердца Донбасса, без газотурбинных авиадвигателей Запорожья, без верфей Николаева, где строили авианосцы при СССР, Москва никогда не сможет перевооружить всю армию и восстановить всю мощь Красной империи вместе с её промышленными цепочками, а будет лишь тратить деньги на бессмысленный Крым.

Москва же, напротив, укрепилась: «крымский общественный консенсус» лишь упрочил наш социальный контракт и до некоторой степени сгладил негатив от санкций и прочих потерь.

И можно сколько угодно посмеиваться над кремлёвскими стратегами, годами обсуждающими предпосылки Второй мировой, но это зримое проявление другой их особенности: они способны мыслить десятилетиями. Причём не только назад, но и наперёд.

То, что вместе с очередным экономическим циклом закончится и эпоха нефти – как миновала эпоха пара и каменного угля, – было очевидно ещё 20 лет назад. Как было очевидно и то, что рано или поздно Запад попытается взять Россию в двойные клещи: использует наступающий системный кризис, чтобы отвязать свою экономику от традиционных энергоносителей, обрушив и цену, и спрос на чёрное и голубое топливо, и тем самым лишит Кремль валютных поступлений.

Вслед за этим начнётся обрушение карточного домика: критическое падение уровня жизни населения разорвёт «социальный контракт», на волне массовых протестов к власти придёт прозападное «Правительство Навального – Явлинского».

Поэтому Путин (я упоминаю лишь его фамилию, хотя, пожалуй, корректнее говорить «коллективный Путин» – весь наш политический класс) с середины 2000-х годов начал подготовку к следующей экономической фазе, и к 2014 году для стороннего наблюдателя она наступила как бы сама собой. Это был по-своему блестящий ход, который почти в то же время пытался провернуть и Китай (с неоднозначными результатами).

Переориентация с модели «насыщение за счёт сырьевого экспорта» на модель «насыщение за счёт внутреннего рынка». Только ёмкость этого внутреннего рынка составляла не 145 миллионов (население РФ), а почти 200 миллионов человек. Параллельно началась новая операция прикрытия под названием «Глупая Россия кормит постсоветских царьков». На самом деле всё было ровно наоборот.

Об этом – в следующей части.

Эдвард Чесноков

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5