Как показал опыт предыдущих публикаций, обзорный формат статей является весьма полезным для значительной доли читателей. Поэтому продолжу цикл "ликбезных" материалов.

Диверсия на Северных потоках поставила крест не только на нашем многолетнем трубопроводном сотрудничестве с Европой, но и в принципе заставила задуматься о хрупкости подобной инфраструктуры. В связи с этим для нашего газового экспорта наиболее важной стала задача развития СПГ-проектов. Тем более, что спрос на сжиженный природный газ в мире постоянно растёт. Да даже Европа тихой сапой в этом году нарастила импорт русского СПГ примерно на 50%. Как бы странно это не звучало.

Кроме того, отрасль СПГ является сложной, высокотехнологичной и создаёт огромный мультипликативный эффект. Это и технологии по сжижению газа, и создание танкерного флота, и развитие Арктической зоны.

Россия на рынок СПГ зашла относительно поздно. Первые в мире тут были американцы, которые в 1959 году осуществили первую танкерную поставку СПГ в Великобританию. Первые же поставки СПГ из России были осуществлены лишь в 2009 году в Японию с проекта «Сахалин – 2». Объяснение этому достаточно простое – строительство СПГ-заводов в России не имело до определённого момента экономического смысла. Доставку газа для основного потребителя (бывший СССР с дальнейшим проникновением в Европу) было существенно проще и надежней осуществить с помощью системы трубопроводов. А для балансировки достраивали ПХГ.

В 2021 году России заняла 4 место среди всех стран-экспортеров СПГ в мире. Впереди нас находятся США, Катар и Австралия. Причем отрыв достаточно высок (примерно в 3 раза). В текущем 2022 году по данным Росстата производство СПГ за первое полугодие увеличилось на 13.5% (21.6 млн тонн). 1 тонна СПГ – это примерно 1,38 тыс кубометров природного газа после регазификации. Таким образом, мы получаем примерно 29 млрд м3, что является менее 1/10 в сравнении с добычей «Газпрома» за сопоставимый период. Расти есть куда.

Как обстоят дела с самой отраслью. В России большую долю занимают именно малотоннажные заводы, с которыми проблем, можно сказать, нет и для которых у нас имеются собственные технологии.

Среднетоннажные проекты имеются у Новатэка. Это Криогаз-Высоцк (0.7 млн тонн в год) и четвертая линия Ямал-СПГ (0,9 млн тонн в год). Относительно последнего важно, что на этой линии, запущенной в прошлом году, используется так же наша собственная технология – «Арктический каскад». Имеются свои проекты и у «Газпрома». Это КСПГ «Портовая» (1.5 млн тонн в год), на которой в начале сентября этого года началось производство сжиженного природного газа.

Что касается крупнотоннажных проектов, то тут у нас их два: «Сахалин – 2» с участием «Газпрома» (10.4 млн тонн) и Ямал-СПГ Новатэка (19.6 млн тонн). И вот тут уже имеются существенные сложности, так как собственные технологии крупнотоннажного сжижения у России отсутствуют. Очень долго надеялись на немецкую компанию Linde, которая должна была предоставлять соответствующее оборудование. Однако Евросоюз ввёл рестрикции на поставку в Россию оборудования для переработки нефти и СПГ. И многолетнее выстраивание сотрудничества в моменте потерпело фиаско.

Будущие проекты это "Арктик СПГ – 2", "Обский СПГ" и "Якутский СПГ", "Балтийский СПГ", "Арктик СПГ-1" и ряд других. По недавнему заявлению главы Новатэка Михельсона "Арктик СПГ–2" готов более чем на 70%, основное оборудование по всем трем линиям уже получено, и его планируют запустить (первую линию) в установленные сроки (конец 2023 года).

И вот тут, как обычно, возникает закономерный вопрос – почему собственной технологии крупнотоннажного сжижения до сих пор нет. Проблема импортозамещения оборудования для производства СПГ существует с момента введения первых рестрикций в 2014 году – прошло уже 8 лет, а продвижения по разработке соответствующих технологий в России минимальны. Предпочитали не создавать совместные объединения для разработки, а просто купить готовый иностранный продукт.

Все наши ключевые СПГ-проекты построены на базе иностранных технологий и с привлечением иностранных инвесторов. В результате чего, к примеру, в апреле этого года американская ExxonMobil заморозила крупный проект «Дальневосточный СПГ» в Хабаровском крае. У нашей «Роснефти» в этом проекте имелось 20%. У «Сахалина – 2» и вовсе долгое время просто не было российских владельцев. «Газпром» туда с большим трудом вошел только в 2007 году. Я уже писал о том, что история этого проекта являет собой яркий пример проводимой Западом колониальной политики на протяжении последних десятилетий и, особенно, в 90-е годы. В крупнейшем СПГ-проекте России (Ямал-СПГ) также половина принадлежит иностранцам.

Другой проблемой является отсутствие собственных СПГ-танкеров. Главные производители СПГ-танкеров – корейцы (более 70% строительных контрактов), японцы (20%). У Китая тоже есть небольшая доля (7%), но их мощности заняты покрытием спроса компаний КНР.

Рестрикции и в этой отрасли нанесли достаточно болезненный удар. Так, южнокорейская верфь Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering в мае этого года расторгла контракт на строительство трех СПГ-танкеров по заказу «Совкомфлота» для проекта «Арктик СПГ – 2». При этом у нас давно готовится импортозамещение – верфь «Звезда». Правда с ней вышла аналогичная ситуация – все высокотехнологичное оборудование для хранения СПГ производились всё в той же Южной Корее.

Тем не менее, стоит сказать, что работа ведётся. На импортозамещение СПГ-оборудования в этом году выделяются существенные средства. По крайней мере с финансовым обеспечением проекта проблем нет. Вопрос в технологиях.

Кроме того, необходимо объединять усилия компаний. Для этого надо, чтобы они не друг с другом соревновались и ходили в правительство для получения очередных налоговых льгот, а заставить их сотрудничать для скорейшего создания собственной технологии.

Источник - Константин Двинский .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5