Выдающийся историк-балканист отмечает юбилей

 Доктор исторических наук, иностранный член Сербской Академии наук и искусств и Академии наук Республики Сербской (Босния и Герцеговина), ведущий научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН Елена Юрьевна Гуськова с апреля по октябрь 1994 г. работала в качестве научного эксперта по Балканам в штабе миротворческих сил ООН на территории бывшей Югославии в Загребе. Опубликовала более 550 научных работ, выпустила 21 книгу и брошюры. Ее «История югославского кризиса (1990–2000)» стала настольной книгой балканистов и экспертов-международников. Монография написана на основе большого количества материалов, собранных во время работы в штабе миротворческих сил ООН на территории бывшей Югославии, а также анализа опубликованных и неопубликованных документов. Автор впервые в отечественной и зарубежной литературе в монографическом исследовании рассматривает генезис и этапы кризиса на Балканах – от распада югославской федерации в начале 90-х гг. до событий 2000 г., анализирует причины распада СФРЮ, политические события и военные действия в Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговине. Она не просто эксперт, но настоящий друг стран бывшей Югославии.

– Елена Юрьевна, а почему Вы решили заниматься  Балканами? Кто или что повлияло на Ваш выбор? Кто был Вашим первым научным руководителем? 

– В 10 классе я колебалась между историческим и юридическим факультетами. Победила история. На исторический факультет МГУ помогла поступить медаль, которую я получила в школе: сдавала только один экзамен. После второго курса надо было выбирать узкую специализацию. В моё время (60-е годы) только две кафедры на Истфаке МГУ набирали самых сильных студентов – Новой и новейшей истории и Кафедра истории южных и западных славян. Другими словами, эти кафедры были престижными. Европейскими народами заниматься я не хотела, а вот славяне привлекали. По баллам я проходила спокойно. Но какую страну выбрать из четырёх славянских – Польшу, Болгарию, Чехословакию, Югославию? На слуху в то время была Болгария, поэтому я, как многие, склонялась к Болгарии. Но пришли «подсказки», прочитала, как писал югославский писатель, Нобелевский лауреат Иво Андрич, «знаки вдоль дороги». Совершенно разные люди, в том числе и отец, обратили моё внимание на «очень интересную страну» – Югославию, о которой я ничего не знала. Побежала сразу в библиотеку, стала искать книги, читать. Выбор оказался правильным, я бы даже сказала судьбоносным. Югославия на всю жизнь увлекла меня своей необычной историей.

Счастье, что выбрала Югославию, я об этом не пожалела ни разу. Моим и первым, и последним научным руководителем был Виктор Георгиевич Карасёв, известный балканист, позже стал завкафедрой. Его знала вся Югославия. И было очень ответственно на Балканах представляться ученицей Виктора Георгиевича. 

Изучать историю сербского народа оказалось столь увлекательно, что этот процесс длится уже более 50 лет. Профессор В.Г.Карасёв, готовил из меня специалиста по истории Сербии XIX в. Дипломная работа была по Первому сербскому восстанию, кандидатская – по Уставобранителям (защитники устава (т. е. конституции), политическая группировка в Сербии в 30–50-х гг. 19 в., выступала за введение конституции, ограничение власти князя).

И только потом проявился интерес к современной истории.

Постигали историю Югославии и язык мы упорно, но сами там не были. Однако нам посчастливилось: на Истфаке мы были первыми, кто поехал на практику в Югославию. Долго не верилось, что я действительно увижу «мою» страну. Десять студентов Исторического факультета в сентябре 1970 г. целый месяц провели на Балканах. Мы объездили почти все республики, познакомились с традициями, культурой разных народов, посетили архивы и библиотеки, получили первую языковую практику. И… бесконечно влюбились в Югославию. Именно тогда окрепло чувство уверенности в правильности выбранного пути.

Потом только в 1985 г. я снова приехала в Белград на четыре месяца, уже писать докторскую диссертацию. А с 1990 г. я езжу в «мою» страну постоянно. Мне кажется, мы хорошо знаем друг друга, уважаем и поддерживаем наши отношения на высоком научном уровне.

И чем глубже познаёшь историю этого народа, тем понятнее становится желание Запада сегодня этот народ ослабить, раздробить и подчинить. Сербы – самый многочисленный народ на Балканах. Они для многих стали синонимом непоколебимого боевого духа, независимости, гордости, непокорности, а я бы добавила: доброты, щедрости, наивности и простодушия. Сербы, впрочем, как и русские, всегда больше думали о тех, кто рядом с ними, кому нужна помощь и поддержка, чем о себе. 

– На вашей памяти в истории двух наших стран – СССР и СФРЮ произошли колоссальные изменения, причем трудно отделаться от мысли, что тектонические процессы и у нас, и на Балканах не завершены. Как Вы оцениваете последние 30 лет балканской истории? Каким Вам видится будущее Сербии, Черногории, БиГ? 

– Труднее всего вспоминать 90-е годы прошлого века. Мы столкнулись с реальностью, которую можно назвать одним словом – «Беда». Я росла в убеждении, что мы, дети победителей, никогда не увидим войны. А тут – война, горе, страдания и… хаос. Поди разберись, кто прав, кто виноват. Того, что Югославия так кроваво распадётся, не ожидал никто, даже специалисты по ней. Казалось, что и для руководства молодой  России  события на Балканах были большой неожиданностью. Журналистов, которые бы специализировались по Югославии, не хватало, опыта работы в конфликтных регионах не было, материальные и технические средства отсутствовали. Единственный журналист первого телевизионного канала, периодически передававший информацию о событиях в Хорватии, Виктор Ногин, был убит при невыясненных обстоятельствах в начале сентября 1991 г.

А потому первыми, кто начал писать в российских СМИ, стали учёные-югослависты, хорошо знавщие страну, её обычаи, историю, культуру. Они пытались разобраться в происходящем, скорректировать складывавшееся общественное мнение, вводили в оборот новые факты и данные, замалчивавшиеся западными СМИ. Но в условиях политического хаоса, когда поддержка политики президента понималась как необходимость единства точек зрения по вопросам внешней политики в печати, сделать это было крайне сложно. Фактически на страницах газет в 1992 г. и первой половине 1993 г. велась настоящая информационная борьба за объективность. Полемика была жёсткая, с разделением на «просербские» и «прозападные» лагеря, с навешиванием ярлыков, бурными дискуссиями.

Балканский кризис фактически расколол российское общество на патриотов и «западников». Причём, последние, ярким представителем которых являлся министр иностранных дел А. Козырев, всячески навешивали ярлыки на первых, называя их «национал-большевиками», «национал-патриотами», которых характеризует «односторонность, национал-патриотизм с квасным, славянско-православным, как, впрочем, и тюркско-мусульманским, душком». Ещё нас называли «красно-коричневой профессурой». Но мы работали. В Институте славяноведения был создан Центр по изучению современного балканского кризиса. Важной задачей Центра являлся сбор и публикация документов, помогающих осмыслению процесса распада многонационального государства, а также обобщение результатов исследований в монографиях и статьях. Кроме того, полученные данные предполагалось доводить до СМИ в качестве проверенной и объективной информации. Так, за период 2001-2007 гг. сотрудниками Центра было опубликовано 60 научных работ общим объемом 120 п.л., даны около 70 интервью в различных средствах массовой информации. За время существования Центра мы опубликовали 13 сборников документов по разным аспектам кризиса.

Сегодня, как всегда, сербы держат фронт наступления Запада на Россию. Многие славянские народы уже смирились с участью послушного раба, некоторые показывают ещё строптивость, но постоянно оглядываются на западных хозяев, колеблются, а потому дрожат при каждом окрике. И только сербы упрямы и несговорчивы. Кажется, что они единственные на Балканах идут против течения. Но мы-то знаем, что скоро это «мировое течение» изменится, распадётся на мелкие ручейки и совсем исчезнет. А путь, выбранный стойким сербским народом, приведёт его к полной победе.

Правда, не всё так гладко. Запад упорно работал и работает против сербов, преследуя свои цели – сломить непослушных, разделить сербский народ без перспектив объединиться, лишить Россию исторического приоритета на балканском направлении, подорвать доверие сербского народа к России и ее дипломатии. Для этого даже бомбили Югославию в 1999 году. Военной победы натовцы не одержали. Им не удалось уничтожить югославскую армию и сломить боевой дух солдат и офицеров. Однако они сумели создать политические условия для уничтожения Югославии, и, прежде всего, для навязывания ей своих условий – облика политического строя, его военной составляющей, форм сотрудничества с международными организациями (ЕС, НАТО, МТБЮ). Важен ещё такой показатель, как уровень государственного суверенитета и безопасности, что для Сербии означает возможность потери контроля над частью территории. Так вот, после 1999 г. для Сербии этот уровень стал очень низким. Последствия выразились и в достаточно лёгкой смене власти в 2000 г. в результате операции, подготовленной западными спецслужбами. А уж затем развалить Югославию (на Сербию и Черногорию) с новой послушной властью оказалось очень просто.

Но… и сегодня русских и сербов не сломили и не покорили. Запад сам с нами уже воюет. Но если в мирное время нам и сербам можно попытаться «запудрить мозги», то на войне всё предельно просто: с одной стороны мы, с другой – враги. Запад перешёл к военным действиям, не понимая, что русских и сербов победить нельзя.  И первыми в мире, кто поддержал СВО, были сербы. Они и сегодня воюют вместе с нами, считая это проявлением славянского братства. 

– Вы работали не только в архивах и библиотеках, но и, что называется, в поле – были в штабе миротворческой миссии ООН в качестве эксперта по региону, что нашло отражение ив ваших научных трудах по кризису 90-х годов. Насколько непосредственный опыт полезен для историка? 

– В начале 1994 г. мне позвонили из ООН и пригласили на работу в штаб миротворческих сил в Загреб, сказав, что по требованию Ясуши Акаши, руководителя миротворческой миссии ООН в бывшей Югославии, личного представителя Генерального секретаря ООН, собирают международную группу экспертов по Балканам. Вот тут я смогла воочию увидеть масштаб югославской трагедии, необъективность и политику двойных стандартов международных организаций. Ужасала беспомощность в условиях огромных возможностей. Именно тогда пришло осознание, кому надо помогать. Именно сербский народ в те трагичные годы остался без помощи и поддержки. Даже Россия не помогала. И я знала, что должна делать: собирать документы и писать. Писать правду о событиях, которые видела, которые знаю, чтобы оставить в истории документы будущим поколениям историков. Так появилась первая большая монография по истории кризиса – «История югославского кризиса 1990-2000» (2001).

Полгода в горящей Югославии – это огромный опыт, который наполнил меня фактами и данными непосредственно с места событий. Главной движущей силой в работе была любовь к стране изучения, желание помочь тем, кто попал в беду.

Я работала в Загребе в качестве научного эксперта по Балканам в подразделении по анализу и оценке событий непосредственно в офисе представителя Генерального Секретаря ООН Ясуши Акаши. Кроме написания аналитических материалов и прогнозов ситуаций, мы должны были хорошо изучать положение в Югославии, Хорватии, Боснии и Герцеговине, Македонии. Можно это было делать по газетам и другой официальной информации, но я, воспользовавшись своим служебным положением, проехала всю Хорватию, Краину, Сербию и Черногорию, частично Боснию, чтобы на месте своими глазами увидеть, как развиваются события, поговорить с людьми, записать рассказы очевидцев.

Работать в Загребе было трудно: чтобы успеть и аналитическую работу сделать, и свои записи привести в порядок, приходилось сокращать время сна. Да и люди тебя окружали все чужие. И менталитет у них другой, и обычаи, и порядки, и даже методика писать докладные записки. Отдушиной был русский батальон, стоявший около Вуковара. Туда уезжала я и на праздники, и лекции читать, и просто отдохнуть. Мы много разговаривали с руководством батальона, поэтому я знала, как ответственно относились наши военные к поставленным перед ними задачам. Позже мы издали три книги воспоминаний наших миротворцев, служивших на Балканах.

Встреч на балканских дорогах было немало. А ещё – участие в конференциях и круглых столах, чтение лекций, комментарии на радио и телевидении. Был и 1999 год, когда НАТО бомбила Югославию, и погромы в Косове, цветные революции в Сербии и Македонии. Обо всём этом – в книгах и статьях, число которых уже перевалило за 700. Сегодня и Россия по-другому смотрит на Балканы, и Сербия – на Россию. Но Балканы дымятся по сей день, болевых точек и нерешённых проблем немало. Поэтому и работы предстоит ещё очень много. «Лучше уж так, чем быть вечно ждущим. Покой – лежащим, дорогу – идущим!». 

– Существует поговорка: «Сербы и русские – братья на век» Как Вам кажется, это просто расхожее мнение простых людей или это все же влияет на политику властей? 

– Сербия страна удивительная: она рассуждает о прогрессе, но всегда сохраняет свои исторические традиции и оберегает обычаи. В Сербии ещё пока можно говорить о традиционности семейных отношений, о соблюдении православных праздников и обрядовости свадеб, крещений и проводов в армию.

С Сербией связано одно необъяснимое явление – приехавших сюда русских всегда охватывает чувство сопричастности к происходящему, ощущение родства душ и взаимопонимания. Схожесть языка приносит лёгкость в общении. У сербов великолепное чувство юмора, они любят друзей хорошо попотчевать, они открыты и хлебосольны, как и мы. В Сербии любят национальные танцы и песни, без них не обходится ни одно торжество, ни одно застолье, здесь весело отмечают праздники вина и ракии, запечённого мяса и колбас, урожая слив и винограда.

Это всё очень раздражает Запад. Поэтому русофобия и сербофобия так там сильны. Запад постоянно борется за умы сербской элиты и пытается ограничить влияние России на Балканах. Чтобы сломить сербов, применялись различные методы: подкуп руководства, вооруженная агрессия, цветные революции, деятельность неправительственных организаций, использование новых схем смены власти, провокации, очернение России и др. И что-то даже получается: Вучич в Сербии колеблется между Западом и Россией, а Додик в Республике Сербской упрямо сопротивляется. Но… сербам надо продержаться совсем недолго. Дорога к будущему мироустройству очень проста: мы скоро побеждаем, Европа замерзает и беднеет, мы процветаем и никому не мешаем идти своим путём. Постепенно в Европе начнут понимать, что наш путь – это магистраль, а европейский – тропа в буреломе. Потом мы и сербы – будем преуспевать, и Европа потянется к нам, чтобы выжить. Мы и сербы – добрые, поэтому всем поможем. Будущее – за странами, которые хотят быть независимыми, за организациями, которые предлагают новую схему взаимоотношений между странами. В основе будут лежать принципы: равенство, независимость, взаимная выгода. Так будет.

 

Материал подготовила Светлана Коник

 

P.S. Наталия Алексеевна Нарочницкая, сотрудники Фонда исторической перспективы и интернет-газеты «Столетие» поздравляют Елену Юрьевну с юбилеем!

Источник - Столетие .

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5