Усиление роли государства в экономике отвечает жизненным интересам России

СЕРГЕЙ КАЛАШНИКОВ. ФОТО: ПГ / ЮРИЙ ИНЯКИН 

Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации», который был принят летом 2014 года, имеет, как любят шутить посвящённые экономисты, одно свойство: все о нём знают, но никто не может сказать, когда он начнёт действовать.

Учиться у Госплана

Шутка, бесспорно, не самая оптимистичная, но факт остаётся фактом: стратегическое планирование в нашей стране не действует, и перспективы того, когда упомянутый закон вступит в силу, весьма туманны. Почему так происходит? Об этом размышлял в пресс-центре «Парламентской газеты» Сергей Калашников, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике, руководитель Временной комиссии палаты регионов по мониторингу экономического развития.

Главная проблема, по мнению сенатора, в том, что до сих пор не разработаны и не утверждены свыше 150 подзаконных актов, ведомственных инструкций и приказов, без которых закон не может действовать. Выполнение задачи провалили в Минэкономразвития, которому поручили ещё в 2015 году провести эту работу. Цель — к 1 января 2019 года перейти на стратегическое планирование.

Более того, департамент Министерства экономического развития, который должен был сформировать подзаконную юридическую базу, упразднили. И с горькой уверенностью можно констатировать, по мнению Калашникова, что закон о стратегическом планировании может быть введён не раньше 2020 года. И то при условии весьма напряжённой работы практически всех федеральных министерств и ведомств.

Между тем Временная комиссия Совфеда по мониторингу экономического развития при мощной поддержке спикера палаты регионов Валентины Матвиенко подготовила несколько концептуальных документов, в которых содержатся рекомендации, как практически реализовать принципы стратегического планирования в российской экономике с учётом мирового опыта.

«Было бы ошибкой считать, что централизованное планирование с горизонтом в пять-десять лет исключительно присуще социализму, — утверждает Сергей Калашников, — В начале XX века ведущие европейские государства, в первую очередь Германия, широко использовали методы долговременного влияния на экономику с помощью и административных, и экономических рычагов. Позже этот опыт достаточно успешно был использован в советском Госплане, у которого не грех и поучиться. Не всему, конечно, но совершенно точно умению, скажем, составлять межотраслевые балансы по всем технологическим цепочкам».

Если завтра конфликт

Между тем ситуация вокруг стратегического планирования, точнее, отсутствия такового, может привести к катастрофическим последствиям. События последнего времени свидетельствуют, что формируется откровенно враждебное сообщество государств во главе со США и Великобританией с неслыханными со времён гитлеровской Германии обвинениями в адрес России и претензиями к ней. В таких ситуациях надо исходить из самого худшего варианта развития событий, считает сенатор, а существующая эклектичная псевдорыночная модель управления и планирования, которая была создана для латиноамериканских экономик в середине 90-х годов, не выдержит санкционной нагрузки, не говоря уже о более серьёзных конфликтах.

Это понимают и в Совфеде, и во Временной комиссии. Сенаторы уже сумели добиться того, что в практику были введены некоторые элементы стратегического планирования. В частности, региональные модульные бюджеты, которые позволяют руководству субъектов Федерации осмысленно и долговременно оценивать возможности и перспективы своих территорий.

Но элементы не могут заменить целостной плановой системы, резюмировал Сергей Калашников. Остаётся надеяться, что новый состав Правительства, который по закону будет определён после выборов 18 марта, начнёт наконец интенсивно работать, создавая подзаконные акты, чтобы перейти к стратегическому планированию — важнейшему элементу обороноспособности государства.

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5