Нация — одно из важнейших понятий современной политологии. Определение "национальный" в сочетаниях типа "национальный интерес", национальный лидер", "национальная идея" и т.п. не просто закрепилось в нашем лексиконе, но и обрело довольно широкую популярность. Между тем исторически сложившаяся многозначность слова "нация" вызывает определенные трудности восприятия смысла того или иного высказывания или текста, особенно, если это непосредственное общение или полемика. Думается, пришло время переосмыслить лексическое наполнение этого слова и трансформировать его ныне существующие значения в некое новое обобщенное понимание.

1. Суть проблемы

Слово "нация" в современном русском языке имеет по меньшей мере три устоявшихся значения, нередко вносящих невольную путаницу в понимание сказанного. Особенно это характерно для многочисленных производных этого слова. При этом нельзя не отметить, что все три значения, по сути, являются основными как в плане общественной значимости, так и в частоте использования.

Если охарактеризовать эти значения и различия между ними предельно коротко и обобщенно, выделяя главный смысл понимания, то выглядеть это будет примерно так:

— племенное или этническое значение;

— гражданское или политическое значение;

— государственное или международное значение.

В условно первом (этно-племенном) значении, восходящем к латинскому natio ("племя", "народ"), нация — это "исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры". (С.И. Ожегов "Словарь русского языка") То есть это то же, что некий конкретный народ, имеющий свое историческое самоназвание, язык и культуру, не привязанные к той или иной государственности.

В качестве синонима именно этого значения слова "нация" в современной научной и политологической сферах все чаще в последнее время используется греческое слово "этнос", также обозначающее понятия "народ", "племя". Это позволяет избегать вышеупомянутой путаницы и разночтения.

Принадлежность каждого отдельного человека к той или иной нации (этносу) в русском языке обозначается словом "национальность" или все чаще употребляемым в последнее время словосочетанием "этническая принадлежность".

Каждая нация в первом (этно-племенном) значении (т.е. этнос) исторически привязана или была когда-либо привязана к той или иной территории. При этом как некий отдельный человек, так и отдельные группы людей той или иной национальности нередко оказываются оторваны от мест своего традиционного проживания, утрачивают свой национальный язык и элементы культуры, но сохраняют при этом свою этническую принадлежность (национальность) благодаря семейственности (истории своего и своей семьи происхождения), общинности (предпочтительным связям с близко живущими людьми той же национальности) или каким-то иным особенностям внешних черт и проявлений.

При этом нельзя не отметить, что слово "национальность", понимаемое как этническая принадлежность, присуще исключительно русскому языку и, соответственно, близкородственным языкам, но отнюдь не общепринятой на Западе языковой и терминологической практике. За пределами России и стран бывшего СССР под национальностью понимают не этническое происхождение человека, а его принадлежность к той или иной стране (государству), то есть к нации в двух других ее значениях: гражданско-политическом и государственно-международном. Там любой гражданин Российской Федерации независимо от его национальности считается русским, гражданин Украины — украинцем и т.п. И наши попытки как-то разделить для самих себя понятия "русский" и "россиянин" подразумевают исключительно внутренний смысловой статус, отражающий появившееся в последнее время стремление лингвистически (т.е. словесно) разграничить понятия "принадлежность к русскому этносу" и "обладание гражданством России". Впрочем, это далеко не так просто осуществить в реальной жизни, как могло бы показаться на первый взгляд. Дело в том, что большая часть нашей общей истории для всех и больших, и малых этносов нынешней России приходится на досоветский период, когда этнические различия подданных российского императора не играли сколь-либо значимой роли. Главным не сословным отличием всех подданных Российской империи официально признавалось лишь вероисповедание. (Кстати, нельзя не отметить историческую мудрость такого подхода.) В результате понятия "российский" и "русский" за прошедшие века проросли друг в друга, стали по сути синонимами и естественным образом сопротивляются подобному смысловому разграничению. Поэтому вполне можно понять позицию противников такого разграничения. Однако нельзя не признать и различий смыслового наполнения слов "русский" и "россиянин". Русский — это типичный этноним, выразитель этно-племенного значения слова "нация". Россиянин же — понятие, выражающее гражданско-политическое значение слова "нация" применительно к России и ее гражданам.

 Главным отличием первого (этно-племенного) и второго (гражданско-политического) значения слова "нация" является их смысловая привязка или не привязка к понятию "государство". Первое (этно-племенное) значение оторвано от какой бы то ни было государственности. Нация-этнос не появляется с рождением государства и не исчезает с исчезновением той или иной государственности. Второе (гражданско-политическое) значение, напротив, неразрывно связано именно с государственностью. Гражданская или политическая нация возникает с появлением государства, оформляется, структурируется им и исчезает с его распадом.

Современное определение понятия "нация" в его гражданско-политическом значении выглядит, например, так: "НАЦИЯ — это народ, который создал себе зависящее от него правительство и имеет в своем распоряжении территорию, границы которой более или менее уважаются др. нациями (народ, организованный в государство). Нацию могут образовать несколько народов или части различных народов, напр. Великобритания, Швейцария. См. также Народ. Государство" (Философский энциклопедический словарь, terme.ru). Другими словами, понятие "нация" в его гражданско-политическом значении — это надэтническая и надконфессиональная (надрелигиозная) общность людей, формируемая тем или иным государством. При этом оно, это понимание, безусловно, шире представления о простой совокупности граждан, поскольку подразумевает нахождение в составе такой нации и какой-то части лиц, ограниченных в тех или иных политических правах (дети, лица без гражданства или какие-то иные пораженные в некоторых правах граждане).

В своем третьем, государственно-международном значении под нацией подразумевается любая отдельная страна, любое суверенное государство. При этом, слово "нация" в этом значении несет на себе оттенок безусловной торжественности и возвышенности, используясь, как правило, в названиях международных организаций, таких, как, например, Организация Объединенных Наций.

Все это многообразие смыслов, сошедшихся в одном слове, конечно же, порождает массу неудобств, требуя постоянных оговорок, поясняющих смысл сказанного или написанного, ибо далеко не всегда значение этого слова вытекает из контекста, особенно, если используются его многочисленные производные.

Ну, например, словосочетание "национальная политика". Как его понимать исходя из вышеупомянутых значений слова "нация"? Как политику в сфере межэтнических отношений? Или как политику формирования и развития гражданского общества? Или как государственную политику в той или иной сфере?.. В принципе, возможно и так, и сяк, только попутно придется расшифровывать, пояснять то или иное понимание, дабы избежать разночтений. А это не всегда получается, особенно в запале устных дискуссий. В итоге — досадное недопонимание озвученных позиций. Другой пример — слово "национализм". Наше традиционное его понимание носит ярко выраженный негативный оттенок, подразумевающий идеологию и политику разжигания межнациональной (в смысле межэтнической) вражды. С другой стороны, все чаще и чаще его начинают употреблять для обозначения политики укрепления нации (в смысле страны, государства) и защиты ее национальных (в этом же смысле) интересов. Так, например, В.В. Путина на Западе нередко называют националистом именно в этом естественном для них значении, да и сам он публично представляет себя "самым правильным, самым настоящим националистом", как это было на последнем (2018 г.) собрании Валдайского клуба. В отличие, кстати, от "пещерного национализма, дурацкого и придурочного" (продолжение путинской цитаты).

Еще один забавно-курьезный пример: словосочетание "национальное государство". В последнее время оно постоянно звучит с наших телевизионных экранов из уст самых разных экспертов. Понимается под ним, как правило, государство моноэтническое, гражданское общество которого практически полностью состоит из представителей какой-либо одной нации (этноса). Но, исходя из тождественности третьего значения слова "нация" понятию "государство", можно перефразировать это словосочетание в национальную нацию, что, естественно, выглядит как масло масляное.

Можно ли как-то улучшить, упорядочить эту ситуацию? Я думаю, да, но об этом чуть позже. А пока нельзя не упомянуть об еще одном значении слова "нация", появившемся и более-менее закрепившемся в нашем языке совсем недавно, в постсоветский период, а потому не вошедшем пока ни в какие толковые словари.

2. Новое понимание нации

Новейшая история России обогатила нашу лексику множеством неологизмов, среди которых немало относящихся и к нашей теме. Это такие, как национальная идея, национальный интерес, национальный проект, национальное достояние, национальный лидер и т.п.

Очевидно, что здесь определение "национальный" подразумевает несколько иной смысл, нежели обозначенный в приведенных выше значениях слова "нация". Я бы даже отметил, что это принципиально иной обобщенный смысл, вбирающий в себя все три перечисленные выше значения, объединенных в единое комплексное понятие, обретающее, тем самым, некое новое качество.

Нация в этом понимании — безусловно, надэтническое понятие, но не отрицающее этничность как таковую, а подразумевающее равноправную совокупность всех (любых) этносов (национальностей) в рамках данного конкретного государства. Нация в этом высшем понимании не подразумевает преимуществ какого-либо одного этноса (национальности) перед всеми остальными этносами, существующими на данной территории, фактически упраздняя или политически обесценивая представление о так называемой "титульной нации".

В нации в этом новом понимании основной государственный язык является (или должен являться) языком межэтнического (межнационального) общения. Если же исторически так сложилось, что язык государствообразующего этноса ("титульной нации") уступил функцию языка межэтнического общения какому-либо другому языку, например, русскому, как это оказалось на постсоветской Украине, то вполне естественно, что именно русский язык должен был бы стать основным государственным языком этой страны. При этом, разумеется, и украинский язык также должен был быть возведен в статус государственного, как язык номинально (формально) государствообразующего этноса. То есть если бы нынешняя Украина представляла собой нормальную современную, а не "пещерную" нацию с соответственно пещерными националистами во главе государства, то основным государственным языком в ней должен был бы быть именно русский язык и уже только потом — украинский, как дань названию государствообразующего этноса и названию этого новообразованного (всего-то 27 лет назад) независимого государства. Но, разумеется, качественно это было бы совсем иное, нежели сегодня государство (нация).

Нация в этом новом понимании, — безусловно, надконфессиональное да и вообще надрелигиозное и надидеологическое понятие, равноправно объединяющее всех граждан данного государства, независимо от их вероисповедания, конфессии или какого-либо политико-идеологического мировосприятия.

Нация в этом новом понимании, — безусловно, надобщественное и надгосударственное понятие, ибо подразумевает не только все общество данного государства в целом, включающее в себя и так называемый "простой народ", и разного рода элиты; не только государственные институты и правящую страной властную политическую элиту, но и такое понятие, как исторически сложившийся социум. Это последнее, крайне важное политологическое и культурное понятие, вбирает в себя и природно-географическое, и цивилизационно-культурное, и все материально-ценностное пространство того или иного государства, как некий единый комплекс.

Таким образом, это новое понимание нации представляет собой складывающееся на наших глазах некое совершенно новое политологическое и массово-общественное понятие, вбирающее в себя и гражданское общество, и правящую властную элиту, и действующие государственные институты, и исторически сложившийся социум.

Именно в этом новом понимании слова "нация" должны восприниматься, да и воспринимаются уже естественно-стихийным образом такие понятия, как "национальное достояние", "национальные интересы", "национальный лидер" "национальная идея" и т.д. и т.п.

И тут нельзя не отметить, что естественным наиболее близким по смыслу исконно русским синонимом этого нового понимания слова "нация" является слово "держава" . Соответственно, на мой взгляд, вполне правомочно использование наряду с упомянутыми выше словосочетаниями и аналогичными им словосочетания типа: "державное достояние", "державные интересы", "державный лидер", "державная идея" и т.д., хотя, конечно же, в реальной языковой практике использование подобных словосочетаний в настоящий момент выглядело бы несколько архаично. Однако вполне можно предположить, что постепенно, по мере глубокого внутреннего осознания россиянами своей великодержавности, это слово вновь обретет свою былую общественную значимость. Поначалу, вероятнее всего, это произойдет в возвышенно-поэтической сфере, а затем постепенно вновь войдет и в общий лингвистический обиход, хотя бы в силу стилистических потребностей в синонимичных словах и словосочетаниях.

3. Неизбежные следствия

Появление новых понятий и пониманий — это естественный процесс постоянной эволюции общественного сознания, отражающего те или иные изменения окружающей нас среды (социума). Процесс этот происходит исподволь, незаметно, по своей внутренней логике соотносящейся с так называемым здравым смыслом. Понимая это, можно предположить, что утверждение в общественном сознании нового понимания слова "нация", повлечет за собой целый ряд весьма значимых последствий.

В языковой (лингвистической) сфере, скорее всего, произойдет постепенное освобождение слова "нация" от его изначальной этно-племенной смысловой нагрузки, подразумевающей какой-либо конкретный народ в отрыве его от какой бы то ни было государственности. Это первое, пока еще сохраняющееся значение слова "нация" постепенно все чаще и чаще будет обозначаться словом "этнос". В результате именно за ним закрепится окончательно представление о народе как о некоей исторической общности людей, имеющих свой особый язык, культурные традиции, историческую родину, самоназвание, а иногда и какие-то чисто внешние черты или особенности без привязки всего этого к какой-либо государственности. А использование сокращения "этно-" со значением "этнический" в качестве составляющей разнообразных сложных слов дает поистине неограниченные возможности для обозначения широчайшего спектра общественных явлений, чего невозможно было осуществить, используя слово "нация". Так, например, исчезнет необходимость использовать такие откровенные вульгаризмы, как приведенные выше в высказываниях Путина: "пещерный национализм", "дурацкий национализм", "придурочный национализм". Всю эту негативную смысловую нагрузку естественным образом могли бы взять на себя такие четко выверенные политологические понятия, как: "этнонетерпимость", "этнорадикализм", "этноэкстремизм", "этнотерроризм" и т.п. Вместо двусмысленного понятия "национальность" войдут в обиход такие однозначные понятия, как "этническая принадлежность" и "национальная (гражданско-государственная) принадлежность". Именно только это второе значение и должно в будущем закрепиться за словом "национальность".

Аналогичным образом должно произойти размежевание таких принципиально разных понятий, как "этническая политика" и "национальная политика". Появятся такие новые однозначно понимаемые понятия, как "этноконсолидация", "политика этносохранения", "бытовая этнонеприязнь" или "политическая этнофобия". Вместо политологического термина "национальное государство" будет использоваться выражение "моноэтническое государство", ну и так далее...

Второй сферой, в которой неизбежно появление весьма существенных следствий нового понимания нации, как цивилизационного феномена в изложенном выше комплексном понимании, является, конечно же, политология. Причем речь здесь может и должна идти и о так называемой политологии текущего момента, и об исторической политологии, занимающейся исследованием политических мотиваций тех или иных событий и социальных явлений прошлых эпох.

Что здесь особенно существенно? Прежде всего постепенное утверждение понимания о необходимости отказа от разделения нации на народ и власть. Нация в этом новом понимании есть единое целое, включающее в себя и весь народ, независимо от этнической, религиозной, сословной или политической принадлежности каждого отдельного человека, и властную элиту, и все государственные и общественные институты, и цивилизационно-культурный социум. Соответственно, любое национальное достижение, любая победа — это общая победа и народа, и элиты, и власти, как бы кому эта власть была бы не по нутру. Равно, как и любая беда, любое поражение — это общая беда (просчет, вина) и власти, и элиты, и народа — как бы кому ни хотелось сделать кого-то одного козлом отпущения.

Да, разумеется, существуют ситуации, когда народ и власть встают в жесткую оппозицию друг другу. Такая оппозиция неминуемо ведет и к расколу элит, и к расколу общества нации. Это состояние внутринационального раскола, национального кризиса, разрывающего нацию на отдельные, как правило, враждебные друг другу части. Но и в этом случае национального самораспада вряд ли правомочно рассуждать о разделении интересов, устремлений и, соответственно, ответственности власти и народа. Так, например, что ни говори, а в распаде СССР в 1991 году поучаствовали все: и власть в так называемых союзных республиках, и живущий в них народ. Многим, очень многим тогда, и мне в том числе, казалось, что порознь нам будет и лучше, и проще.

Все это должно повлечь за собой крайне важное переосмысление нашим обществом и нашей истории, и современной политики, и стратегии нашего будущего развития.

На этом, думается, тему нового понимания нации пока можно закончить. Не лишним, конечно же, было бы подробно остановиться на ряде сопутствующих тем — например, на проблеме так называемой национальной идеи, но это, согласитесь, все-таки отдельный разговор.
Автор: Александр Иванов

Источник - Военное Обозрение .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5