Если он выживет в Самаре, добро пожаловать в г.Гагарин Смоленской области, что в часе езды от Москвы. Там он сможет экстремально попутешествовать на скорой помощи и попомогать фельдшерам, а также познакомиться с главврачом, только после этого он уже не сможет более никогда путешествовать.

<https://readovka.ru/news/48139>

Гагаринские врачи: «Все дошли до такого пика, когда работать некому, лечить нечем, зарплат нет»

Почему медики хотели оставить 45 тысяч смолян без скорой помощи?
 
Уваровка — ничем не примечательный подмосковный рабочий посёлок. В отличие от Гагарина Смоленской области, это даже не районный центр. Но именно в Уваровку массово мигрируют медики из Гагаринской ЦРБ. А вскоре туда могут отправиться и последние их коллеги, оставшиеся на Смоленщине.

В четверг, 8 августа, отделение скорой помощи всем составом объявило о подготовке так называемой «итальянской забастовки»: с 22 числа все фельдшеры и водители должны были отказаться от переработок в виде совместительства. Как медики решились на столь громкие заявления и почему хотели оставить целый район без достаточной медицинской помощи?

Время ожидания — до 5 часов

У входа в отделение скорой помощи нас встречают две «Буханки» пенсионного возраста. Ржавые веснушки местами перерастают в следы модного витилиго, обнажая проводку. Из неприметной двери выходит молодая женщина. Надежда. Кузьмина.

— Журналисты? По поводу забастовки? Здравствуйте! Видите, что тут у нас: машины неисправные, зарплата низкая, работать некому, — не дождавшись ответов, взволнованно начала фельдшер. — Я, кстати, председатель первичной профсоюзной организации нашей ЦРБ.
Пока Надежда суетливо сыпет общими фактами, которыми кишат все смоленские СМИ, я не могу отвести взгляд от ее полинявшей формы. Еще пара-тройка стирок, и медицинский крест сбежит с груди фельдшера. Неспроста волна протеста началась именно с сотрудников скорой помощи.

 
— Сейчас нет вызовов?

— Нет, видите, все бригады на месте.

— Две? На весь район?

— Да! В том-то и дело! Мы это и пытаемся донести. У нас тут кадровый дефицит ого-го какой! Если смотреть по данным Росстата, только на Гагарин дается 40 тысяч населения, а с районом и Карманово будет еще больше, под 45 тысяч. У нас и расстояния довольно-таки большие: до Карманово — это в одну сторону — около 80 километров, а в другую сторону, до Сергеевского,еще 52. Плюс у нас тут федеральная трасса. Наш участок больше 30 км, а вы сами понимаете,что такое М-1, — несколько заученно рассказывает Надежда. Сразу чувствуется, кто писал текст обращения к властям. — А теперь добавьте сюда постоянные транспортировки в Смоленск, в Сафоново. И если одна из двух машин уедет туда, останется вообще единственная бригада.
 
 
Обратимся к букве закона. Согласно рекомендованным федеральным нормативам, в отделении скорой помощи должны выходить на смену по одной бригаде на 10 тысяч населения. В случае же,если радиус увеличивается хотя бы до 20 километров, то одна бригада обслуживает 9 тысяч человек. Путем нехитрых математических вычислений получаем, что сейчас в Гагаринской ЦРБ должны ждать вызовов 5 машин, никак не две.

— Есть примеры, когда нехватка бригад сыграла фатальную роль?

— Конечно! Вы знаете, у нас ожидание скорой помощи иногда достигает 5 часов. А в прошлую мою смену, 10 августа, я уехала в Вязьму, а здесь осталась одна бригада с новенькой девочкой,и сразу два вызова: один — человек без сознания, другой — ДТП на минке, — с плохо скрываемым отчаянием рассказывает фельдшер. — Пока девочка была на первом вызове,пострадавшие на трассе ждали помощи около двух часов, а там черепно-мозговая, не шутки. Да и вообще, что такое ДТП? Зачастую даже неизвестно, сколько пострадавших. И у диспетчера всегда проблема: кого куда отослать.

— Вершите судьбы поневоле?

— Можно и так сказать, — с грустной улыбкой кивает Надежда. — И за все это постоянно отвечают диспетчеры. Это либо молоденькие девочки, либо женщины преклонных лет. А на них то и дело льют грязь. Угрозы, оскорбления — постоянно. А они что сделают? Они на стуле к больному не приедут, как у нас говорится.
Вдруг, как по заказу, начинает недовольно ворчать один из УАЗиков. Из отделения выбегает молоденькая фельдшер и запрыгивает в серо-рыжую карету. «Буханка» неуклюже разворачивается и скрывается в потоке машин, махая на прощание единственной оставшейся бригаде георгиевской ленточкой на зеркале.

 
Без кислорода

Старые, скорее всего, еще советские носилки, чемодан с шинами и минимумом растворов,видавший виды кардиограф — один из трех списанных, а также передаваемые между бригадами дефибриллятор, пульсоксиметр и глюкометр — вот и вся нехитрая начинка кареты скорой помощи. Ах, да, еще деревянная скамеечка, которую для удобства принесла сама фельдшер и плюшевый Спанч Боб — единственный жизнерадостный завсегдатай УАЗика.Теперь всё.

— У нас катастрофически не хватает катетеров. Вот представьте, еду на вызов, по стандартам, я должна катеризировать больного, когда везем в стационар, а катетера нет. Вот и покупаешь за свой счет, чтоб выполнить работу и от родственников не выслушивать, не провоцировать конфликты. У нас много чего нет. Позарез не хватает небулайзеров, кислорода и ИВЛ, — взахлеб рассказывает Надежда.
 
 
 
— То есть вы вполне можете выехать на вызов без кислорода, даже на пожар?

— Да, — виновато отводит глаза медик.

— В чем же тогда будет заключаться ваша помощь?

— Форточку открыть можем, — как бы в шутку, но без тени улыбки говорит женщина. — Искусственное дыхание, обработка ожогов, ушибов, ссадин... Обезболивание. Но нужен кислород!
Едва слышно к нам подходит худая женщина в белом халате. Чуть не забыв представиться, в разговор вклинивается терапевт Любовь Шишпор. Оказывается, помимо 23 сотрудников«скорой» недовольство сложившейся ситуацией выражают врачи, медсестры и даже санитарки. Основная причина — вечная нехватка... всего, в том числе медикаментов.

 
— К нам лекарства поступают с постоянной задержкой. Часто покупаем необходимое за свой счет, либо самих больных просим. Постоянно не хватает антибиотиков, нет гармонов,дексамитазона, глюкозы, калия, кровеостанавливающих средств, от давления — первоочередного не хватает, даже физраствора,— постепенно повышая едва слышный голос,заговорила Любовь. — На днях, например, гепарин нужен был. Думаете, есть он у нас? Нет,конечно. А он нужен часто: и при стенокардии, и при инфарктах... На тех, кто экстренно поступает, мы еще как-то сохраняем, а кто планово — сами покупают...

— Когда-нибудь случалось непоправимое из-за нехватки лекарств?

— Вы знаете, мы всегда выкручиваемся: в свои запасы лезем, по отделениям бегаем просим,родственников умоляем покупать. Но ведь и наши запасы, и нервы людей не безграничны. А вдруг однажды мы не сможем выкрутиться?

— Мы и пытаемся это донести: ни врачи, ни больные не должны думать о наличии лекарств. Они должны быть. А если у пациентов тоже возможности купить что-то нет? Больной придет, 5 дней воздухом больничным подышит, и домой?— продолжила за Любовью Надежда. Не хватает только веры.
 
Количество и качество

Всего за 7 месяцев текущего года из Гагаринской ЦРБ уволились 33 работника: 1 врач, 10 человек — средний медперсонал, 22 человека — прочий персонал, при этом 15 человек из вышеуказанных ушли на пенсию, 2 попали под сокращение, а 1 переехал в другой регион. Еще полтора десятка покинули больницу по «другим причинам», о сущности которых можно запросто догадаться. Тем временем в числе же новобранцев оказались только 8 медиков среднего звена и 16 человек прочего персонала.

Очевидно, что в ЦРБ прогрессирует кадровый кризис. Чтобы это понять, нужно владеть основами математики, которые преподаются в первом классе, либо ощутить нехватку рук на своей шкуре,работая в больнице.

— У нас аховая ситуация с кадрами. Возьмем врачей-терапевтов. В Гагарине 12 участков, а врачей всего 5 — и это в лучшем случае, когда никто не в отпуске или на больничном. Вот сейчас в поликлинике 3 терапевта на весь город и на все сельское население. Это постоянные скандалы в коридорах, ругань, и всегда виноваты врачи, — делится Любовь Шишпор.
Помимо недостатка терапевтов, жители Гагаринского района вынуждены мириться и с отсутствием так называемых «узких» специалистов: отоларинголога (и детского, и взрослого), пульмонолога, гастроэнтеролога, невролога, да и кардиолог в ЦРБ всего один.

Что касается отделения скорой помощи, здесь предусмотрено 21,5 ставок фельдшеров и 17,5 ставок водителей. Но, по данным профильного департамента, занято только 12 и 15 мест соответственно.

 
— Сколько человек входит в бригаду скорой помощи?

— Двое: фельдшер и водитель. Бригад с полным составом, двумя медиками, у нас нет. Если какие-то сложные вызовы, например, нужна сердечно-легочная реанимация, другая сложная помощь, то оказывать в одиночку довольно-таки тяжело. Мы физически не можем провести реанимационные мероприятия в одни руки в полном объеме. А вообще реально работает всего 10 фельдшеров и 12 водителей.
Фактически такой состав «бригады» является нарушением требований Приказа Минздрава РФ №388н, но это только одна сторона медали. Вторая — зарплаты, а точнее их размер.

Размер имеет значение?

Один кардиолог на весь район, пять терапевтов на двенадцать участков и десять или двенадцать фельдшеров (показания расходятся) вместо двадцати одного (округлим в меньшую сторону). Казалось бы, с такими переработками сотрудники Гагаринской ЦРБ просто обязаны купаться в злате. Но не тут-то было: размер заработной платы — еще один или даже скорее главный камень преткновения медиков и руководства учреждения.

По словам Любови Шишпор, обслуживая «чужие» участки, терапевты не получают доплат. Та же картина в «скорой»: фельдшеры работают в неполных бригадах (читай: за двоих), а водители выполняют работу еще и за отсутствующих санитаров. И все это в условиях временных задержек после рабочих смен из-за транспортировок на большие расстояния, а также, по словам Надежды Кузьминой, с нарушением оплаты работы в выходные и нерабочие праздничные дни.

В настоящий момент проверкой работы ЦРБ занимается целая комиссия. В числе проверяющих оказались представители региональной инспекции труда, члены профсоюза работников здравоохранения и общественной организации «Врачебная палата», а также двое активистов-фельдшеров. Если комиссия найдет подтверждения жалобам сотрудников скорой помощи,возникнет сразу несколько деликатных вопросов: почему в ЦРБ злостно нарушают Трудовой кодекс РФ и Постановление КС РФ N 26-П? И куда исчезают деньги, полагающиеся для оплаты труда отсутствующих работников?

А пока с обвинениями в нарушениях законодательства разбирается комиссия, мы обратились в профильный департамент с вопросом о фактическом размере зарплат гагаринских фельдшеров. Вот какой ответ нам прислали:

«Средняя заработная плата фельдшеров отделения скорой медицинской помощи ОГБУЗ „Гагаринская ЦРБ“ за 1-е полугодие 2019 года составила 31,84 тыс. рублей при средней заработной плате по Смоленскому региону — 27 023,04 рублей. Заработная плата водителей скорой помощи за этот же период составила 20,41 тыс. рублей. При этом следует отметить, что заработная плата фельдшеров увеличивается. Так, за 2017 год она составляла 24,32 тыс. рублей,а в 2018 году — 28,26 тыс. рублей».
 
А что на это скажут сами медики?

— Если честно, к зарплатам у нас как раз больше всего вопросов. Подаются одни цифры, а по факту выходят совсем другие, — призналась Надежда.

— В среднем сколько получает фельдшер и водитель?

— Фельдшер на одну ставку зарабатывает от силы 18-19 тысяч, 20, если есть переработки. Водитель — 13-14 тысяч.
 
 
 
Еще один конфликт сотрудников скорой помощи и руководства больницы связан со стимулирующими выплатами, а точнее их отменой в последние два месяца. Для райцентра эти 5-7 тысяч рублей — большие деньги, и теперь медики вынуждены о них забыть.

— Эти выплаты хоть как-то позволяли нам сводить концы с концами. Аргументируют это тем,что отделение СМП не выполняет план. Но на самом деле число вызовов больше, чем попадает в отчеты, просто в учет не берут многочисленных иногородних жителей. А их, особенно в дачный сезон, о-о-очень большое количество. Да и вообще как можно наказывать за невыполнение плана тех, кто в условиях кадрового дефицита работает с перегрузкой? — возмущенно протараторила Надежда. — И другой пример: за июнь доктор-хирург на полторы ставки получил 17 тысяч, а до этого его зарплата была 21. А это человек, который и на приеме, и в стационаре, и на дежурствах.
На вопрос: «Почему вы до сих пор работаете в таких условиях», — большинство сотрудников ЦРБ ответило либо «У меня еще контракт не закончился», либо «А куда я уйду, у меня же семья здесь». Благородные мотивы не держат практически никого.

 
— Больница обречена на забастовку?

— Если мы увидим, что руководство идет на уступки, то передвинем. Мы готовы идти на контакт, но только если нам реально пойдут на встречу. Нам не нужны мелкие подачки, чтобы мы закрыли рты, а потом стало, как было. Нет, так уже не будет, — уверенно чеканит Надежда Кузьмина.

Сами верите, что добьетесь желаемого?

— Мы хотим верить. Просто все дошли до такого пика, когда работать некому, лечить нечем,зарплат нету. Под лежачий камень вода не течет, у нас просто нет выбора. Они могут кинуть нам кость, чтоб мы замолчали, но нет, так дело не пойдет. Мы хотим, чтобы все изменилось,иначе все пойдет в тартарары.

(далее - по ссылке)