Алчность – источник гражданской войны (как, впрочем, и любой, но мы говорим о гражданской). Это такой токсин (таксин – игра слов «по таксе»), который, накапливаясь в организме общества сперва делает его больным и слабым, а потом и вовсе разрывает на части взрывом органических связей изнутри. Почему случается гражданская война? Оставим высокие материи. Просто представьте, что кому-то нужны ваши жилище, еда и одежда. А вы, естественно, их отдавать не хотите. С вас на улице гопники хотят снять пальто, а вы говорите: «нет, не отдам». И вот вопрос, что дальше? Стороны высказали свои намерения. Они сказали, что им нужно ваше пальто. Вы ответили, что не согласны…

А дальше что? Допустим, гопники не очень алчные. Они сказали вам – ладно, раз пальто не даёшь, дай хотя бы сигарету и мелочь из кармана. А вы тоже по природе человек не жадный. Вы драки не хотите. Вы говорите – хрен с вами ребята, вот вам сигарета, а вот вам восемь рублей мелочью, и разошлись, как в море корабли…

Чего не было в данном случае? В данном случае не было драки. Был совершенно очевидный конфликт интересов, в котором, однако, обе стороны, будучи миролюбивыми, пошли на компромисс. Они отказались от претензий снять с вас пальто, а вы поделились с ними сигаретами и мелочью, которыми, с формальной точки зрения (если идти на принцип) – вовсе не обязаны были делиться. И могли бы встать в позу… Но – решили, что лучше избежать драки.

Я описываю анатомию социального конфликта. Любой конфликт одной части населения (привилегированной) и другой части населения (небогатой) строится именно так. Богатые богаты не просто так, а потому что забрали себе всё лучшее, что есть среди доступного. Вы не то, чтобы в восторге от того, что они забрали себе всё лучшее, а вам оставили то, что похуже, но вы смирились, не желая драки.

И тут вопрос: хватит ли у двух сторон миролюбия, чтобы разойтись без драки? Где тот предел уступок, на которые вы готовы идти? И где тот предел уступок, который поставили для себя гопники?

Если эти пределы уступок совпадут, то драки не будет, будет холодный, проблемный, но гражданский мир. Вы не в восторге от богатых. Они не в восторге, что «так много» вам оставили: вместо пальто получили с вас только сигарету…

Но тем не менее: мир возможен. Хотя – необязателен.

+++

В том, что современная российская власть потеряла себя – наверное, есть горькая закономерность. Путин, стремясь избежать гражданской войны между непримиримыми согражданами, изначально строил свою политику как неопределённость. Может быть, он так хотел. А может быть, у него, как у руководителя расколотой страны и выбора другого не было…

Представьте себе страну, в которой живут люди, остро ненавидящие друг друга.

Небольшая численно, но очень сильная деньгами и криминально-волевым началом группировка либералов-западников. Большая, но рыхлая и в волевом отношении слабая группа сторонников ресоветизации. Дело осложняет третья группировка, порождённая социопсихическими ошибками советской власти[1]: православно-монархическая, «белая». Она не очень велика, но я в бытовом общении её постоянно чувствую. «Белые» ненавидят и Запад и «красных», с Западом они не могут найти общих смыслов, с «красными» - общего языка символов. В принципе наши «белые» - советские, но только с принципиально иным и вызывающе-противопоставленным рядом условных символов. Им нужно непременно «царя», а слово «генсек» их категорически не устраивает. Было бы смешно – когда бы ни было так грустно… Спорят о словах и флагах – а враг ликует!

В этих условиях неопределённость позиции власти стала единственным средством избежать гражданской войны. Власть стала играть, подмигивая всем. Она старалась казаться немножко западно-европейской, немножко советской и немножко православно-монархической. Так она превратилась в ветреницу, кокетничающую сразу с тремя мужчинами, и понимающую (надеюсь), что любой из троих может сделать из неё Кармен, отомстив…

По большому счёту, стремление быть «немножко Западом и немножко СССР» - из разряда «немножко беременна». Это хорошо прокатывало в ранние годы путинизма, когда каждый из трёх лагерей видел во власти своего союзника.

Шли годы. Объединяющий разорванное социальное пространство Национальной Идеи власть так и не придумала. Кокетка стареет, а её посулы злят всех претендентов на неё всё сильнее. Немножко советская, немножко православная и немножко либеральная власть – в итоге просаживается между стульев.

Становится видно, что в таком состоянии межеумочности она никому не нужна. Когда она в угоду своей либеральной маске проводит нелепейшую пенсионную «реформу» - советская часть населения ощущает не только убыток, но и явное предательство. Когда она в угоду советской и монархической части своих граждан ссорится с Западом по поводу Крыма и Донбасса (и по другим поводам) – острое чувство измены, предательства возникает у западников-ельцинистов.

Для красных эта власть слишком белая. Для белых – слишком красная. Она не вынесла Ленина из мавзолея, но и Сталина туда обратно не внесла, а в итоге, лавируя между острых противоречий (в том числе и в мире символов) оказалась преступной для всякого.

+++

Возвращаясь к началу статьи: только снижение уровня алчности в крови может спасти общество от краха и кровавой катастрофы. Вспомним формулу, к которой прибег Рузвельт, оказавшийся на руинах «Великой Депрессии». Он собрал олигархов и объяснил им доходчиво:

-Ребята-банкиры, вы должны отдать народу половину наворованного, чтобы сохранить за собой вторую половину… Или вы сделаете так, или у вас ничего не останется: марксисты дышат мне в затылок…

Снизив уровень алчности (то есть вернув прохожему снятое с него пальто) – гопота капитализма сумела отойти от края пропасти. Начался общественный диалог, в чём-то он зашёл в тупик, но в чём-то оказался и весьма продуктивным. Самое главное: люди от ножей перешли к словам.

+++

В основе вооружённого социального конфликта лежат, конечно же, не символы и лозунги. В эту одежду конфликт облачается для красоты. В основе бойни – неспособность агрессора сдать назад в ситуации, когда жертве агрессии некуда пятиться.

Напомню, как погиб киевский князь Игорь.

Осенью 945 года Игорь по требованию дружины, недовольной своим содержанием, отправился за данью к древлянам. Игорь произвольно увеличил величину дани прежних лет, при её сборе дружинники творили насилие над жителями. На пути домой Игорь принял неожиданное решение:

«Поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу ещё“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: „Если повадится волк к овцам, то вынесёт все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит“ […] и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его».

Мы видим, что сперва древляне не отказываются платить дани. Этот случай вообще не дошёл бы до нас, если бы Игорь взял обычную норму. Но Игорь увеличил поборы, и сопровождал их унизительным насилием. Но и это сошло ему с рук. В итоге Игорь сумел убедить древлян, что собирается отнять у них вообще всё, что у них есть!

Если бы Игорь вовремя сдал назад – то никакого кровавого и далеко идущего конфликта бы не случилось.

Конечно, советские и западники не полюбят друг друга страстно, а белые не полюбят ни тех, ни других (и взаимно). Но в условиях, когда базовые средства существования не расхищены – конфликт останется в замороженной форме взаимных упрёков и интернет-срача.

Однако пенсионная реформа показывает, что власть попросту встаёт на путь князя Игоря Рюриковича – и закончить рискует точно так же, как он:

- Если повадится волк к овцам, то вынесёт все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит…

+++

После 20 лет власти неопределённость её морально-идеологического облика не интригует, а раздражает. Это не первые годы – иллюзий никто в трёх лагерях уже не строит. Опоры у власти РФ нет теперь ни на Западе (на помощь которого обеими ягодицами опирался Ельцин в войне с собственным народом), ни в массе униженных и обездоленных среди населения.

Если Ленин мог собрать красных, если Корнилов мог собрать вокруг себя белых – то нынешняя власть РФ рискует не собрать вообще никого. Потому что, стараясь быть для каждого своей – она стала для всех чужой.

Конструкция ельцинизма ясна и понятна: ограбление и истребление русских с полной и безоговорочной поддержкой Запада, в этой конструкции, при всей её чудовищности, есть и фронт, и тыл.

Но у Путина же так не получится! Разве может он рассчитывать на Запад, как на свой тыл?! Там спят и видят, как его уничтожить! Но фронт ельцинизма не изменился (хотя тыл потерян): война с народом. Додуматься отнять пенсии, то есть сэкономить на самых бедных, самых обделённых слоях населения – мог только крайне циничный и русофобский ум.

И получается: власть в РФ, словно бы обезумев, ставит себя в положение, когда у неё нет тыла, а везде фронт! Немыслимо же поссорится с сильнейшими империалистическими хищниками, и при этом вдобавок объявить войну собственному народу! Никакой стратег без тылов воевать не может, а складывается ситуация, в которой надёжного тыла у Кремля просто нет!

+++

Сдать назад, прикрикнуть на заворовавшиеся «элиты» - для Кремля сейчас вопрос жизни и смерти. Неспособность отступить в натиске на тех, у кого отбирают последнее пальто – и овцу сделает бойцом. И дело, конечно, не в одной пенсионной реформе, которая – очень вонючий, но лишь символ общего процесса натиска и обирания.

Нельзя отбирать у человека последнее, нельзя лишать человека средств к существованию – цинично предлагая поискать их «на свободном рынке» взамен отобранных. Государство, которое истребило собственных налогоплательщиков и рекрутов для армии – даже в мрачные Средние Века не могло выжить. Даже если цинично относиться к людям не как к согражданам, а как к подданным, как к рабам – и в этом случае необходимо дать им дышать и жить. Вы считаете их своим имуществом? Так нафига же вы уничтожаете своё имущество?!

Если гопники найдут в себе силы отступить, прервать бесконечность поборов и лишенчества – драки не будет. Если же нет – Запад добьётся своего и Россия рассыплется при его более чем щедрой, и более, чем профессиональной поддержке смуты.

Народ и власть сейчас в одной лодке: или вместе выплывут, или вместе потонут, пополнив число археологических мертвецов, наций, самого имени которых археологи порой установить не могут…

---

Источник - Николай ВЫХИН, специально для «ЭМ» .

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5