Непонимание сути союзничества всегда стоило России больших потерь, а иногда и краха государственности

Александр Халдей

Слово «Союз» очень популярно у русских граждан Российской Федерации, именно у тех, кто проживает на территории центральной и северной России, в настоящее время являющейся Российской Федерацией. «Союзничество» как термин исходит из старославянского «со-узничество», несение совместных уз, совместных обязательств, порождаемых общими целями и задачами и налагающих общие рамки и ограничения. То есть для отношений союзничества требуется наличие общих моральных принципов, ценностей, понимания того, что стоящие задачи - общие.

 Происхождение такого отношения к со-узничеству прямо обусловлено не только влиянием православного христианства византийского типа, вероучения, в центре которого лежит заповедь «Да возлюбите друг друга, как Я возлюбил вас», то есть до полного самоотречения и готовности взойти на смертный крест ради ближнего. Ведь Русь существовала задолго до христианства. Соответственно, аналогичные принципы были свойственны и «языческой» Руси.

«Носите бремена друг друга» - это требование Евангелия определило понимание категории долга русской элитой и выразилось в понимании внешней политики как сферы выполнения христианских заповедей.

Надо сказать, что католическая версия христианства никогда эти ценности в центр мировоззрения не ставила. Католики и вышедшие из них протестанты всегда оперировали не категориями долга и служения, а категориями власти и подчинения периферии центру. Именно из-за этого и начали расходиться пути восточного и западного христианства. Именно эта разница в строении политического сознания русских и западных политических элит всегда проявляла себя в истории, как проявляет себя коллективное бессознательное даже в самых рационально понимаемых вопросах.

Надо сказать, что русское отношение к со-узничеству формировалось задолго до крещения Руси, в недрах язычества, когда в постоянных боях с соседями требовалась солидарность, а в повседневном выживании – общинность. Эти ценности залегали в сознании двигающихся на север русских очень глубоко. Без коллектива русский народ в условиях суровой природы и враждебных соседей просто бы не выжил.

Однако у южных и западных русских всё обстояло иначе. Благоприятный климат, долгое лето, мощное разбавляющее влияние западных и восточных соседей формировали другой тип русского человека – острого единоличника, маневрирующего между общиной и шкурным интересом, между князем, завоевателем и собственным выживанием. В такой атмосфере идеи разделения чужих уз воспринимались как способ отнять нажитое и не входили в круг жизненных ценностей.

Неудивительно, что жители Малой и Белой Руси – извечные сепаратисты, и не испытывают энтузиазма от предложения создания какого-то мощного общего союза с кем бы то ни было. Они понимают это как обязанность давать людей и продовольствие на чуждые им цели.  Не случайно фраза «ничего не знаю, моя хата с краю» родилась на территории Украины, но никак не могла родиться в России.

Белорусы очень настороженны к чужакам и потому сочувственно относятся к этой украинской мудрости, ибо как жители пограничной территории имеют свои связи с западными соседями, находящимися во враждебных отношениях с русскими соотечественниками в Центре, на Востоке  и на Севере Руси. Интересы русских и белорусов, совпадая стратегически, могут расходиться тактически. Именно это мы наблюдаем сейчас, когда Белоруссия активно гонит в Россию польскую контрабанду и продаёт Украине российские солярку и бензин и не поддерживает Россию в отношении Крыма, Южной Осетии и Абхазии.  

Разница национальных характеров, сформированных базовыми ценностями народов, определяет поведение элит, сталкивающихся на международной арене с конкурентами и соседями. Коварство всегда отторгалось русской аристократией как позорное качество, ибо русская аристократия формировалась в военных походах и сражениях. А в сражениях коварство – это не военная хитрость, а предательство своих.

По этой причине коварство и военная хитрость как ценностные категории центральными, восточными и северо-западными русскими аристократами всегда разделялись. Военная этика и понятия о чести русской военной и государственной элиты принимали военную хитрость и отвергали коварство. Эту позицию поддерживало и учение православной церкви.

Для Запада, сформировавшегося в борьбе Рима с варварской периферией, коварство и военная хитрость всегда были синонимами. Предательство в политике было средством усиления военной хитрости и наоборот. Всегда проще, но и подлее, добиться военной победы над противником. А для того, чтобы предать, нужно сначала было сблизиться и войти в отношения фальшивого союзничества.

Так на Западе сформировалась политическая традиция рассматривать союзнические отношения исключительно как средство дезинформации противника, усыпляющее его бдительность и облегчающее его уничтожение или ослабление до требуемого уровня. То есть союзничество понималось только как инструмент усиления собственного господства – таково было понимание политической рациональности Западом.

Надо сказать, что и поздняя Византия шла этим же путём, но в этой части византийское наследие не стало частью русской политической мысли и традиции. Византийское коварство русскими всегда рассматривалось как причина слабости и гибели Византии, и потому было неприемлемо. С этой точки зрения политическая мотивация русских в глазах Запада всегда выглядела иррациональной и потому умом не понимаемой.

Всю свою историю Россия от установления союзнических отношений с кем бы то ни было только проигрывала. Союзники России предавали её всегда, и исключений из этого правила не было.  Все военно-политические союзы, в которых участвовала Россия, строились за её счёт и вели к её ослаблению.

Прежде всего, из-за смещения фокуса внимания властителей: русские элиты видели перед собой общую победу как конечную цель союза, а элиты Запада видели перед собой как конечную цель мир после войны, где цели после победы расходятся. То есть они смотрели немного дальше и потому понимали, что войны относительны, а интересы вечны. После победы наступает не мир, а новая война. И потому в этих интересах нет места сильному соседу, который после победы ещё больше усилится.

Такое отношение к стратегическим целям толкало Запад к пониманию союзничества как формы борьбы с врагом, которого нельзя победить путём прямого военного столкновения. Стратегическое отношение русских толкало их к пониманию мира с сильным соседом как способу избегания войны с ним в будущем.

И для этого предполагалось полезным связать его некими союзными отношениями, даже понимая всю их призрачность и формальность, всё коварство и двойную мораль таких союзников. Русские цари и правители вовсе не были наивными простаками, просто у них не было иных способов политического сдерживания врагов от военного столкновения и консолидации против России.

Ни Николай II  не заблуждался в отношении Антанты, ни Сталин в отношении договора с Германией о ненападении. Добросовестные исследователи показывают это со всей очевидностью. Хотя политической модой стало упрекать этих правителей в недостатке ума, более подробное вникание в суть политического процесса прошлого показывает очень сложную и запутанную систему взаимного политического влияния стран друг на друга.

В тех условиях создание таких союзов было меньшим из всех зол.  Упрекающие властителей прошлого в непонимании предательской сущности всех русских союзников никогда не рассматривали подробно альтернативы. Но эти альтернативы рассматривали те, кто правил Россией в те времена, и они отнюдь не были наивными и романтическими детьми. Суть  интересов союзников, что с Запада, что с Востока, всегда прекрасно понималась русскими царями и правителями. Иначе Россия просто не выжила бы в ожесточённой мировой конкуренциив в условиях своих размеров.

Сейчас термин «союзничество» в дипломатической практике применяется в целях маскировки существующих отношений сеньоража и вассалитета стран, такие союзы заключающих. Под словом «союз» скрыты отношения господства и подчинения, а вовсе не наличие реальных общих целей у вошедших в союз государств.  Современные союзы навязаны более сильными государствами более слабым и служат для подчинения и удержания в зоне контроля.

Равные по силам государства союзов не заключают, если не произошло возникновения какой-то запредельной угрозы, они просто делят сферы влияния. Союзничество СССР с Англией и США было вызвано только политикой Германии Гитлера и после победы над ним немедленно сменилось острейшей враждой.  Как бы у Китая и России ни обострялись конфликты с США, на полноценное союзничество эти государства не идут. Они не хотят связывать себе руки и сохраняют свободу манёвра, стремясь не подчинять свои действия чужим интересам.

Никакие общие ценности морального характера не могут служить основанием для союза. Ценности славянства не привели к союзу Польши, Украины и России. Ценности православия – к союзу Греции, Болгарии, Грузии, России и Украины. Главным врагом России после папы римского стал патриарх Константинопольский Варфоломей.

Ценности либеральной демократии не стали причиной союзничества Европы и США. Ислам не привёл к миру между Ираном, Саудовской Аравией, Йеменом и Катаром. Даже на Ближнем Востоке Израиль и США, находясь в формальном союзе, преследуют свои собственные интересы, не совпадающие с интересами союзников.

Таким образом, вывод очевиден: никаких реальных союзов между государствами не бывает и не может возникать. У государств, а точнее, у их национальных элит совершенно разные цели и разная субъектность. Каждый из них в союзе ищет не того, что союзник. То, что мы видим под названием «союз», в реальности сделка, размен, где меняют главное на второстепенное. Каждый стремится усилить себя, а не союзника, и это самая рациональная позиция: альтруисты в политике долго не живут. Точнее, они туда и не попадают.

В отношениях между Россией и Белоруссией, объявленных союзническими, острых противоречий едва ли не больше, чем в отношениях России и Турции. России нужно создание единого союзного государства, единого политического, военного и экономического пространства.

Это усиливает субъектность российской элиты и существенно улучшает жизнь населения Белоруссии в экономическом  смысле. Безопасность общего государства тоже существенно возрастает за счёт приближения военной мощи России к границам НАТО и усиления возможностей его сдерживания. Единственные, кто страдают, это нынешние белорусские элиты – их субъектность снижается.

То есть Россия в таком союзе  не ищет ослабления Белоруссии как цели усиления своего господства. Ослабленная Белоруссия в любом виде как раз угрожает безопасности России. Именно потому Россия идёт на колоссальные издержки, но не принимает в адрес Лукашенко никаких острых воздействий.

Лукашенко же, наоборот, стремится всячески ослабить Россию и тем укрепить свою субъектность. Белоруссия не может существовать без России, но Лукашенко не может сохранить субъектность в составе союзного с Россией государства. У политических элит России и Белоруссии разные цели. И потому никакого союза России с Белоруссией как двух государств быть не может. Слишком разные цели у политических элит и разные весовые категории наших стран.

Белорусские националисты ранее, а власти синеокой сейчас часто говорят, мол, мы имеем полное право точно также общаться с США и НАТО, как и Россия. Ответ на этот интеллектуальный бред только один – сколько у вас дивизий, чтобы общаться на равных с США и НАТО? Сколько стратегических ракет, несущих, если вдруг возникнет надобность, тепло и свет на другой берег Атлантического океана имеется? Сколько десятков миллиардов США в год Вы тратите на обеспечение всего комплекса СЯС и иные вооружения, чтобы на равных общаться с США и НАТО?

Ответы на эти вопросы всем умным людям понятны. Отсюда и вывод – только равный может общаться с США и НАТО, но не тот, кого войска США и НАТО пройдут за 3-4 дня, если не вмешается Россия.

Кстати, говоря о поглощении Россией Белоруссии, никто почему-то не говорит о поглощении Белоруссией России. А ведь в случае создания общего союзного государства Россия идёт на серьёзные ограничения своей субъектности и на жертву суверенитетом, разделяя это с элитой Белоруссии.

К тому же проникновение структур влияния Лукашенко в Россию во многие разы превышает аналогичное проникновения России в Белоруссию – их там просто нет вообще. Но в России существует разветвлённое и сильное белорусское лобби, которое никто из власти не удаляет и арестам не подвергает, в отличие от российского лобби в Белоруссии. Почему же об этом никто не говорит?

Так кто кого поглощает в случае российско-белорусского союза? И кто кем в конечном итоге управляет? Кто кому навязывает свои цели и приоритеты? Кто за чей счёт развивается, и кто кого ослабляет? Кто у кого вассал, и кто у кого сеньор? В нашем случае можно точно сказать: Белоруссия уж никак не вассал, а Россия никак не сеньор. Скорее, наоборот. Условия диктует Белоруссия, а Россия их принимает.

Сейчас идёт дискуссия, подпишет ли Лукашенко в декабре документы об углублении Союзной интеграции. А подписав, выполнит или откажется выполнять. Всем ясно, что задачей Путина является, сохраняя субъектность Белоруссии, установить с ней как можно более тесные политические отношения. Тогда как главной задачей Лукашенко является не допустить таких тесных отношений любой ценой, сохраняя экономические отношения на условиях Лукашенко, а не Путина.

То есть, сохраняя российские субсидии, Лукашенко хочет многовекторности, понимаемой как укрепление своих смещений в сторону Запада, оплачиваемых Россией. Тем самым он уменьшает влияние России на политику Белоруссии и сохраняет своё влияние на распределение национального дохода. У России цели совершено противоположные. Общий доход, общее участие в распределении, общая территория, общая политика. Где здесь почва для союзничества?

Мы имеем дело не с союзничеством, а с борьбой сепаратизма национальной окраины с восстановлением территориальной целостности государства. Лукашенко дезинтегратор, Путин – интегратор. Где тут повод для союза? Тут кто окажется сильнее, тот и победит. Полная интеграция как раз в интересах всего населения России и Белоруссии. В этом случае Лукашенко выступает инициатором сепаратизма не только Белоруссии от России, но и своей сепаратистской элиты от собственного белорусского народа.

В любом случае нужно признать, что термин «союзничество» лишён какого-бы то ни было реального содержания и имеет исключительно двусмысленную дипломатическую коннотацию, за которой скрываются отношения острого соперничества и противостояния элит. Союзничество может быть только навязанным, как оно выглядит в ситуации стран НАТО. 

В отношении России с прочими странами ничего подобного нет. И хорошо если никогда не будет. Воевать за чужие  интересы, получая после этого нож в спину и проклятия – это не то, чего Россия ищет для себя в мире. Не случайно один из царей, поняв суть союзничества, сказал, что у России союзники только армия и флот. Все остальные либо вассалы, либо враги. А все иллюзии союзничества давайте оставим в прошлом – слишком дорогой ценой даётся нам осознание некоторых истин.

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5