В НИУ ВШЭ и вокруг него разгорелась острая дискуссия относительно высказываний в социальных сетях профессора Олега Матвейчева, причем касательно как первого его поста, с призывом к изоляции с использованием технологий 1937 года людей, считающих, что соблюдение карантинных норм нарушает их «права и свободы», так и второго, где уважаемый профессор заявил, что выражает позицию «патриотического большинства» НИУ ВШЭ и, тем самым, улучшает репутацию Вышки, ранее формировавшуюся «ультра-либералами».

Знаете, коллеги, едва ли найдутся те, кто посчитает меня «ультра-либералом». Никогда не скрывал своих убеждений, и пламя либеральной любви к ближнему меня нехило обожгло летом 2019 года. Да и потом сталкивался с проявлениями симпатий со стороны сторонников определенных политических течений. Но это, наверное, дает мне право высказаться по сути вопроса.

С профессором Олегом Матвейчевым можно согласиться, прежде всего, в том, что громадное большинство студентов и значительная часть преподавателей НИУ ВШЭ стоят на позициях укрепления российской государственности и поддержки многих начинаний власти, хотя и считают своим долгом высказывать порой вполне объективно назревшие проблемы, коих в нашем государстве немало. Ибо патриотизм есть стремление к улучшению государства, его совершенствованию в интересах большинства, а не готовность поддержать любое действие власти, не задумываясь.

Наверное, в чем еще Олег Матвейчев прав, так это в том, что патриотическое большинство Вышки было слишком молчаливым, отдав информационное лидерство тем, кто считает Россию «этой страной» и призывает в сегодняшний крайне непростой момент «бежать из нее», как только вновь откроют границы. Патриотическое большинство Вышки, действительно – я сужу не только по себе, но и по многим своим коллегам – действует по принципу «не навреди». Не навреди государству. Не навреди Университету. Не навреди коллегам. Не навреди студентам. В этом и есть, вероятно, та самая моральная правота патриотической части Вышки перед «либеральными прогрессистами». Ведь патриотизм – это еще и умение остановиться, смирить свою гордыню, не разрушать, а созидать. Патриотизм – это способность думать на два шага вперед.

Поэтому я категорическине согласен с тем, что профессор Олег Матвейчев, безусловно, один из наиболее ярких и провокативных политтехнологов российской современности, отождествил свою позицию с позицией этого «молчаливого большинства» Вышки. Боюсь, что профессор Матвейчев сильно польстил своему самолюбию. Едва ли государственническое большинство НИУ ВШЭ разделяет мечты о 1937 годе.

Мою семью репрессии и конца 1930-х, и 1950-х миновали, но мой дед, Михаил Нилович Евстафьев, полковник НКГБ, оказавшийся на грани тюрьмы по сложному и неоднозначному «ленинградскому делу», а в 1937-м, – простой деревенский по происхождению паренек с ленинградского завода, попавший в «органы» по тому самому «бериевскому призыву», никогда не восхвалял репрессии и не восхищался этими временами. Всякое тогда было. И очень разное. И задача российских патриотов и государственников в том, чтобы в наступающее время тяжелейших трансформаций и для мира, и для России, да и для нашего Университета, с нами не происходило этого самого «разного». Ибо за понятием «разное» – людские судьбы. В моей семье вообще презирали «гулаговцев-теоретиков» и, наверное, понятно почему.

Зададим себе и другой вопрос: а укрепили ли высказывания профессора Матвейчева позиции государственников в НИУ ВШЭ? Отнюдь. Напротив, они их ослабили. Они дали дополнительные и крайне нужные именно сейчас козыри тем, кто считает, что Россия хороша только тем, что из нее еще можно свалить. Как раз тогда, когда выясняется, что валить-то и некуда. Усилили ли высказывания Олега Матвейчева симпатии студентов к преподавателям-государственникам, в очень непростой атмосфере пытающимся пробуждать в умах нашей молодежи, порой, замечательной, пытливой, умной, острой, тягу к правде, к пониманию истинной сути процессов?

И здесь ответ будет, скорее, отрицательным.

Скажу больше – патриотизм и эпатаж, провокация, вообще сложно совместимы, а еще менее они совместимы сейчас. Патриотизм и государственническая позиция эпохи коронавируса должны быть, как минимум, спокойными и солидными. Патриоты и государственники именно сейчас отчетливо понимают, что их дело правое и пандемия, а с ней и экономическая нестабильность, будут побеждены через спокойную и взвешенную политику. Которую, да, из песни слова не могут выкинуть даже ультра-либералы и большие «поклонники» нашей страны из-за океана, демонстрируют Верховный Главнокомандующий и премьер-министр нашей страны. И да, в пример тем, кто отказывается от прохождения обязательных карантинных процедур, надо приводить не ГУЛАГ, а Сергея Кужугетовича Шойгу, вернувшегося из Сирии и прошедшего процедуру экспресс-контроля.

Да, государственникам и патриотам в Вышке непросто. Им вообще непросто. Они должны одновременно действовать и по совести, и по убеждению, но и по закону. Но сейчас особенно нельзя давать себе поблажек, скатываться в эмоции, пусть даже и обоснованные. Не то сейчас время…Так будем же разумными, осторожными и аккуратными в оценках.

А государству, конечно, нужно продумывать в отношении «коронавирусных либертарианцев» не только методы убеждения, но и инструменты принуждения. Которые должны применяться к нарушителям закона и карантинных правил, а не политическому принципу. В конечном счете, среди нарушителей карантинных ограничений оказываются далеко не только сторонники Навального и Любови Соболь. И меры принуждения должны быть законные и разумные. А не урановые рудники, где профессор Матвейчев, подозреваю, никогда не был, а я, работавший в системе «Росатома», как минимум, представляю, что это такое. Это вообще-то высокотехнологическое производство, куда неквалифицированные кадры «визажистов» и «бренд-амбассадоров» никто не допустит. Себе дороже.

Но главное – государственникам самим нужно соблюдать информационно-психологическую гигиену, становясь центром консолидации всех здоровых сил, Университета, города, страны, а не действуя ради сиюминутного хайпа на разобщение общества.

• • 40
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5