День памяти, скорби, веры и надежды

22 июня 1941 года. Один из самых страшных дней русской истории. И вместе с тем большой православный праздник – Собор всех святых, в Земле Российской просиявших. Праздник относительно новый, хотя впервые установленный ещё в далёком XVI столетии, но впоследствии просто позабытый. Да, такое бывает, а потому, когда в самом начале русской революционной смуты в 1918 году Поместным собором Русской Церкви по инициативе профессора Петроградского университета Бориса Тураева это празднование было возрождено, в этом был явный Божественный Промысл. Промысл, напомнивший о себе 23 года спустя.

Конечно, в тот июньский воскресный день 1941-го об этом не задумывались ни советские вожди, ни гитлеровские нацисты, в надменном бесовском помрачении рассчитывавшие в считанные месяцы поработить нашу страну. Но верующие люди (а ещё в 1937 году на всесоюзной переписи большинство советских граждан не испугались назвать себя верующими) нисколько не сомневались: по молитвам всех русских святых, чья соборная память совершалась в тот день, Господь нам дарует победу. Так, именно эти слова в тот страшный день прозвучали из уст Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), будущего Патриарха, обратившегося к народу задолго до Иосифа Сталина.

Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой... Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины. Господь нам дарует победу.

В каждой русской семье хранится память об этом дне. В нашей она связана с моей родной бабушкой, а на тот момент 20-летней сельской учительницей Валентиной Алексеевной Арно. Валя Арно услышала известие о немецком вторжении в тамбовской глубинке, куда в XIX столетии перебрался с далёкого Запада её дед-француз, и уже очень скоро она вместе с тысячами таких же девчонок-комсомолок добровольно отправилась на тот же Запад. И била из своего ДШК по русскому небу, в котором оказались те, кто считал нас азиатскими "унтерменшами". Била до тех пор, пока не освободила сначала русское и столь же родное белорусское небо, а потом и соседнюю Польшу. А в 1945-м в Берлине на поверженном Рейхстаге написала четыре победные русские буквы своей французской фамилии. И только потом вернулась на родную Тамбовщину.

Источник: "Журнал Московской Патриархии"

Промысл Божий порой совершается очень сложно, но затрагивает всех нас: в 1945-м Тамбовскую епархию возглавлял архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), впоследствии прославленный в лике святых как Святитель Лука Крымский. Едва ли молодая комсомолка-фронтовичка Валя Арно пересекалась с владыкой, но уже сам факт такого "совпадения" автору этих строк очень дорог. А потому на роли в Великой Отечественной войне ставшего одним из самых почитаемых в Русской Церкви святых Святителя Луки мне бы хотелось остановиться отдельно.

Святитель Великой Победы

Практически все 1920-30-е годы Святитель, профессор медицины Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, самоотверженно принявший сан в самом начале советских антицерковных гонений, провёл в тюрьмах, лагерях и ссылках. Но даже в лагерном и тюремном заключении продолжал исцелять как души, так и тела. Казалось бы, владыка должен был озлобиться на власть. Но, как ни парадоксально, он был настоящим русским советским патриотом. И на чекистских допросах, отнюдь не пытаясь выгородить себя (прочесть опубликованные протоколы и удостовериться в искренности несложно), отвечал:

"Революция ужаснула меня жестокостью... Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной армии, охранительницы мира".

А потому неудивительно, что уже в самом начале Великой Отечественной войны владыка Лука обратился к властям с просьбой вернуть его из ссылки, чтобы помочь Красной армии, ставшей в те страшные годы и дни Армией Божией. В первые же дни войны Святитель отправил телеграмму "всесоюзному старосте" Михаилу Калинину:

Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука.

С октября 1941 года Святитель становится главным хирургом Красноярского эвакогоспиталя. Уже на седьмом десятке, с подорванным здоровьем он делал по 3-4 операции в день, чем спас многие сотни жизней. Впоследствии за этот подвиг владыка Лука будет награждён медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне", а за научные труды в области гнойной хирургии удостоится Сталинской премии I степени.

Все хирургические операции владыка Лука совершал с молитвой, более того, по многим воспоминаниям, чертил йодом крест на оперируемом, а в операционной держал икону. И советские руководители были вынуждены с этим считаться. Хотя в Москву впервые разрешили выехать только в сентябре 1943-го, после того, как в ночь с 4 на 5 сентября Сталин принял в Кремле необычных гостей, вот уже четверть века не посещавших это место, – иерархов Русской Православной Церкви.

На фотоколлаже (слева направо): Иосиф Сталин, Митрополит Николай (Ярушевич), Митрополит Алексий (Симанский), митрополит Сергий (Страгородский). Фото: www.globallookpress.com, "Журнал Московской Патриархии"

В ту историческую ночь в ходе долгой беседы с главой советского правительства митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) неожиданно для себя заручились сталинской поддержкой во многих вопросах: долгожданного избрания Патриарха, открытия духовных учебных заведений и даже освобождения многих архиереев и священников, находившихся в ссылках, тюрьмах и лагерях. И именно в Поместном Соборе, избравшем Святейшего Патриарха Сергия.

А вскоре после этого владыка Лука напишет замечательную статью "Праведный суд народа", где наглядно покажет, что Русская Церковь не имеет ничего общего с толстовскими идеями, а православные идеалы всепрощения никак не распространяются на нацистских агрессоров. Приведём заключительные слова этой статьи, вышедшей во втором номере "Журнала Московской Патриархии" за 1944 год:

Можно ли, говоря об извергах-немцах, вспоминать о святой заповеди Христовой "любите врагов ваших"? Нет, нет, ни в коем случае нельзя! Нельзя потому, что любить их совершенно и абсолютно невозможно не только для людей, но и для ангелов, и для самого Бога Любви. Ибо и Бог ненавидит зло и истребляет злодеев. Изверги-немцы не только наши, но Божьи враги, и кто же может, кто смеет говорить о любви к врагам Божьим! Я назвал немецких оккупантов антихристами. По праву ли, по справедливости? Это право дал мне Св. Апостол Иоанн Богослов, вот что сказавший: "Дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего" (1 Ин. 3, 10).

Рабоче-крестьянское Красное... христолюбивое воинство

Конечно, в те страшные годы на фронтах не было полковых священников. Но даже самые юные красноармейцы прекрасно понимали, что воюют не за Третий Интернационал и его идеи, но за свою родную землю. За свою земную Родину, без любви к которой, по словам многих святых, не может быть подлинной любви к Отечеству Небесному. Сегодня многие знают, и мы на Царьграде об этом говорили не раз, каков был материальный вклад Церкви в дело Победы. Здесь и танковая колонна "Дмитрий Донской", и эскадрилья боевых самолётов "Александр Невский", созданные на средства прихожан православных храмов. Но самое главное – то, что Церковь непрестанно молилась за наше Рабоче-крестьянское Красное... христолюбивое воинство. Несмотря на то, что среди красноармейцев были люди разных вероисповеданий и отсутствия оных. Впрочем, бывают ли атеисты "в окопах под огнём"?

Танковая колонна имени Дмитрия Донского, построенная на средства верующих Русской Православной Церкви. Источник: "Журнал Московской Патриархии"

В итоге в годы Великой Отечественной войны именно Русская Православная Церковь помогла нашей стране снять тот революционный накал, от которого за предшествующую четверть века едва не сгорела русская цивилизация. И хотя советская власть осталась атеистической, она уже навсегда утратила то воинствующее богоборчество, которое в 1920-30-х годах привело к разрушению тысяч храмов и гибели десятков тысяч служителей Церкви. И в итоге через кровь и страдания нескольких поколений в 1945 году мы обрели Победу не богоборческого Третьего Интернационала, но исторической России.

А потому, как бы ни скорбен и трагичен был день 22 июня 1941 года, именно он промыслительным образом стал началом русского возрождения. И в память о том, сколь великие жертвы были тогда принесены за это возрождение и освобождение, нам, православным христианам, важно как можно чаще молитвенно вспоминать о воинах той страшной войны. И как бы кто ни относился к архитектурным особенностям новоосвящённого Храма Воскресения Христова в подмосковном парке "Патриот", главного храма Вооружённых сил России, именно он с 2020 года становится центром этой соборной молитвы.