Что необходимо сделать для повышения устойчивости российской государственности

МОСКВА, 24 января 2021, Институт РУССТРАТ.

Оценка ситуации.

Украинский майдан февраля 2014 года, президентство Дональда Трампа, и особенно выборы в США в 2020 году наглядно показывают ключевую роль правящей элиты в формировании и сохранении института государства. А также его разрушения, если институциональные интересы государственности принципиально разойдутся с целями элит.

При этом важно понимать, что элита не возникает сама по себе, она является неотъемлемой частью нации. Совокупность людей, проживающих вместе и идентифицирующих себя как общность (нацию), формируют общество, как механизм взаимодействия между собой для решения общественных вопросов (внешняя и внутренняя безопасность, юридические стандарты и принципы хозяйствования, культурная среда, механизм разрешения споров).

В процессе функционирования в обществе происходит выделение и последующая консолидация наиболее образованных, опытных, функционально дифференцированных групп, сосредотачивающих в своих руках существенную (вплоть до подавляющей) часть материального имущества, финансов, в конечном итоге материализуемых в виде влияния на власть и/или стремления самими стать властью.

Важно отметить, что элита, за исключением случая ее навязывания обществу в результате прямой внешней оккупации, всегда отражает доминирующие общественные представления о правильном. Даже в тех случаях, когда их фактическая реализация отличается от декларируемой публично.

В результате именно элита формирует и технически оформляет государственный институт, а также его практические функциональные механизмы. Например, формулирует концепцию конституции или конкретизирует необходимые обществу цели, легитимизируя результат через разные формы народного волеизъявления. Представительские – в лице депутатов советов или парламентов, - либо прямые – через всенародный референдум. Иными словами, элита концентрирует волю и ресурсы общества, а также руководит обществом для достижения общественных целей.

При этом ввиду сложности устройства современного общества, в организационном смысле элита внутри себя также состоит из различных групп с собственными интересами. В частности, свое сообщество формируют крупнейшие собственники, ведущие лица в научной, бюрократической, силовой (армия, спецслужбы), религиозной или культурной области. Их взаимодействие с другими группами и подгруппами, в конечном счете не только формирует государственный институт, но и определяет его перспективу.

Если общество внутри себя теряет монолитность или хотя бы достаточную сплоченность в части отношения к базовым императивным смыслам, это всегда приводит к расколу. А так как общество является единственным государствообразующим базисом, то его раскол неизбежно оборачивается и разрушением государства, служащего лишь его надстройкой. В возникающей гражданской войне, элита, критично утратившая связь с породившей ее нацией, свергается с заменой на новую, выдвигающуюся из победившей части нации.

Отсюда возникает ряд ключевых выводов:

- прочность любого государства определяется степенью доминирования в действующей элите представлений о ее заинтересованности в приверженности конкретному государству и его полезности для обеспечения ее интересов;

- конструкция государства отражает совокупное представление элит «о правильной организации мира»;

- в случае господства среди элиты приверженности к чужому государству, она тут же начинает действовать против интересов собственного. И, как правило, приводит его к разрушению.

Таким образом, складываются единственное сочетание ключевых факторов, определяющих прочность государства, как института, в целом, и конкретного государства в частности.

Элита должна сохранять достаточную связь с породившим ее обществом на уровне общественных представлений, идей, морально-этических ценностей и базовых императивов.

Элита должна иметь достаточную сплоченность внутри себя на уровне взглядов об оптимальном варианте будущего, его целях и путях их достижения.

Элита должна признавать собственное государство лучшей и более эффективной защитой ее интересов, чем любой другой вариант общественной организации.

Еще важно понимать, что наличие внутриэлитарных или внутрисоциальных противоречий, особенно достигающих критичного уровня, всегда используются внешними силами для ослабления государства и общества. Вплоть до вариантов, когда они перестают существовать физически или становятся составной частью других обществ и/или государств. В качестве примеров, можно отметить исчезновение империи Ацтеков и Майя в Латинской Америке, а также судьбу американских индейцев в США.

Постановка проблемы.

Так как начавшиеся в США процессы к настоящему моменту перекинулись на европейский континент, следует констатировать, что все там происходящее в равной степени касается и будущего Российской Федерации.

Проблемы российской элиты можно подразделить на три основные категории:

Во-первых, кризис общественной идеи. Общество современной России сформировалось в рамках либерально-демократических представлений периода середины 80х – начала 2000х годов, к настоящему моменту утративших адекватность объективным внешним условиям. Но сохраняющих актуальность ввиду инерции общественных процессов.

Они предполагают превосходство индивидуализма в личной и групповой поведенческой философии, а также неустранимую вторичность российского государства, как неотъемлемой части доминирующего западного «общего мира». В рамках этих представлений Россия живет и всегда будет жить хуже Запада в материальном, промышленном и технологическом смысле. Потому она обязана на него равняться и стремиться добиваться его к себе благорасположения даже ценой признания подчиненной ему роли. Даже сейчас, когда кризис западной Цивилизации проявляется явным и неоспоримым образом.

Во-вторых, наметившийся существенный разрыв в представлениях о правильном будущем для страны и общества (социальном государстве), доминирующих в обществе (социуме, нации, народе) и его элите.

В-третьих, сложившаяся неоднородность самой элиты в части вопрос отношения к государственному институту в целом. Ряд элитарных группировок считает российское государство прямой угрозой своему благосостоянию и помехой на пути достижения собственных целей.

Общее понятие элиты в России на практическом уровне состоит из следующих ведущих групп:

Банковско-финансовый капитал. Отличается наименьшей нацеленностью на какой бы то ни было практический результат хозяйственной деятельности и максимальной долей концентрации условных «денег» экономической системы государства. Он заинтересован в максимально широком надувании любых финансовых пузырей для приватизации получаемого на них дохода, и национализации убытков.

В качестве примера можно отметить нежелание банкстеров (владельцев банковского капитала) участвовать собственными деньгами в низкодоходном финансировании долгосрочных государственных проектов, и стремлении вкладываться только в предельно короткие операции с высоким процентом доходности, такие как потребительское кредитование.

Это приводит к кредитному перегреву граждан и одновременному финансовому обескровливанию экономики в целом. На конец 2019 года на остатках банковских счетов находилось денег в сумме, сопоставимой с общим ВВП РФ, но при этом производящие отрасли испытывали острый дефицит длинных дешевых кредитов, вынужденно прося об их выделении бюджетом.

В качестве долгосрочной стратегической цели банковско-финансовый капитал последовательно выступает за углубление интеграции в мировую (читай – западную) финансовую систему. Даже ценой снижения уровня геополитической субъектности российского государства. Вплоть до его полной ликвидации.

Второй крупнейшей элитарной группой в России являются сырьевики. Их отличительной чертой следует считать прямую зависимость благосостояния от простого процесса добычи базового сырья и энергоносителей, с последующим сбытом при минимально возможном уровне его технологического передела. Речь идет в первую очередь о газе, нефти, рудах металлов, угле, древесине и т.п.

Так как емкость внутреннего рынка РФ остается относительно небольшой, то их главные интересы сосредоточены на расширении экспорта за рубеж. Что предопределяет необходимость «встраивания» в иностранные, преимущественно транснациональные, торгово-производственные цепочки, а значит в стимулирование максимально неконфликтной российской внешней политики.

Однако, в отличие от банкстеров, сырьевики также характеризуются значительной степенью внутренней раздробленности, что определяет широкую гамму различий в их позициях по отношению к государству.

Успешный процесс национализации нефтегазовой отрасли привел к созданию достаточного высокого уровня синхронизации поведения крупнейших отраслевых компаний с государственными интересами. В результате чего лидеры рынка (например, Газпром, НОВАТЭК, Роснефть) постепенно повышают уровень технологического передела, благодаря чему Россия экспортирует уже только 48% добытой сырой нефти и 76% производимых в стране продуктов ее переработки, тогда как в нулевых чистый нефтяной экспорт достигал 80%, а доля нефтепродуктов не превышала 22% их внутреннего производства.

Вместе с тем, недостаточное внимание к процессам централизации и создания вертикально интегрированных компаний (ВИНК) в добыче угля и руды привело к их консервации на начальных уровнях технологического передела и отсутствию участия добывающих компаний к совершенствованию технологий и расширению областей применения продукции.

В частности, переработке угля в другие виды топлива или совершенствованию оборудования ТЭС. Из-за чего в последние 10 лет они теряют рынок «зеленой энергетики», что вынуждает их искать доступ на иностранные рынки на любых условиях.

Также важно понимать, что, даже объединяясь с государством, когда оно помогает им защищать их интересы, сырьевые компании сохраняют критичный уровень зависимости от зарубежных, в первую очередь западных, поставщиков технологического оборудования. Хотя государство за истекшие шесть лет и добилось успехов в импортозамещении «в целом по отрасли», в отдельных ключевых направлениях зависимость продолжает превышать 70%, тем самым формируя для сырьевиков важный стимул «искать дружбы с западом».

Еще хуже дело обстоит с древесиной, где добываемый «кругляк» в подавляющем большинстве уходит на экспорт, вместо того чтобы развивать деревоорбаботку внутри страны, расширяя производство строительной древесины, фанеры, мебели и обеспечивать сырьем производство бумаги. Этой категории меры государства по повышению прозрачности бизнес-процессов и сокращению незаконных порубок, а также криминального экспорта, вообще прямо мешают росту их личного благополучия.

Третьей составляющей бизнес-элиты России являются производственники, объединяющие все виды и типы изготовления материальных промышленных товаров. От упомянутых выше они отличаются зависимостью их благосостояния от наличия физических производств, расположенных на территории страны.

Хотя до середины нулевых годов они, особенно черная и цветная металлургия, также стремились к формированию транснациональных структур, пример того, как власти США разделили холдинг «Русал», оказал благотворный эффект отрезвляющего холодного душа. Значительно усиленного расширением властями Соединенных Штатов заградительных мер против проникновения в Америку российского черного и цветного проката, а также попыток создания российскими собственниками местных компаний на территории США.

В отличие от банкстеров и сырьевиков, крупные производственники демонстрируют осознание необходимости поддержки сильного «собственного» (читай – российского) государства, способного обеспечить им защиту от агрессии транснациональных конкурентов.

Однако и тут существует достаточно высокая неоднородность интересов в зависимости от конкретной отрасли. Например, российское сельское хозяйство в усилении интеграции с государством заинтересовано прямо. Именно благодаря введению продовольственных контрсанкций оно в последние 3–4 года получило возможность к бурному росту и совершенствованию не только на внутреннем рынке РФ, но и в экспортном потенциале.

В то время как, допустим, легкая промышленность таковой называется скорее по инерции. Абсолютное большинство ее продукции производится за рубежом лишь при сохранении российского бренда на упаковке.

Отдельной категорией стоят технологические компании, заинтересованность которых в поддержке российского государства максимальная. Как потому, что оно обеспечивает защиту инвестиций и дает гарантию их возврата в крупных проектах, включая зарубежные (Росатом), так и потому, что только мерами государственного регулирования у них вообще появляется рыночная доля, обеспечивающая выживание и развитие. Последнее касается микроэлектроники, производства электронной базы, авиастроения и т.п.

Помимо составляющей, формируемой экономикой, отдельные элитарные группировки формируются в других областях. Среди них силовики (армия), спецслужбы (всех видов) и структурная бюрократия. При общей схожести по принципу служения государству, их практическое отношение к нему серьезно различается.

Военным государство нужно сильное и богатое, способное содержать большую армию и расходовать «на оборону» как можно более значительные суммы. В то время как спецслужбы тяготеют к прямому вмешательству в управление страной в роли «серых кардиналов». В том числе, в ряде случаев, с целью перехвата в свою пользу финансовых потоков гражданского сектора.

Бюрократия от первых двух «служивых категорий» отличается стремлением к сохранению власти ради самой власти, вне зависимости от результата ее применения. При этом высший ее эшелон тяготеет к желанию найти способ приватизировать «то, чем управляет», а средний демонстрирует согласие сменить руководящую подчиненность, если такой шаг обеспечит сохранение, тем более продолжение, карьеры.

В отличие от военных и спецслужб, бюрократическая часть российской элиты в наибольшей степени оказывается затронута сформировавшимся кризисом либеральной идеи, в том числе ее конфликтом с идеей необходимости укрепления института государственности.

Отдельно от упомянутых трех, следует отметить четвертую категорию «служивой элиты» – научную. Хотя, по роду основ своей деятельности и источникам финансирования, она должна в максимальной степени разделять идеи сильного самостоятельного государства, на практике академическая наука сложилась в эдакую вещь в себе, сообщество людей, удовлетворяющих личный интерес за государственный счет.

В виду чего они рассматривают государство как источник, обязанный финансировать их деятельность, но не особенно требующий отчета за достигнутый результат.

Таким образом, в областях, особенно военных, где государство в состоянии четко формулировать задачу и добиваться дисциплины ее исполнения, Россия имеет выдающийся результат (Крым, Сирия). А там, где, по любым причинам, такого добиться не удалось, академическая наука на поверку оказывается критично заражена разрушительными либеральными идеями.

Последней по списку, но не последней по значению, оказывается группа деятелей культуры. Если все выше перечисленные элиты в той или иной мере осознают свою заинтересованность в сильном государстве, то культурная элита России в подавляющем большинстве демонстрирует антироссийские настроения и откровенное низкопоклонство перед всем западным.

Причем деятельность этой группы ярчайшим образом влияет на умонастроения общества, самым непосредственным образом влияя на формирование в нем мировоззренческой картины, которая почти повсеместно оказывается антироссийской, антигосударственной и откровенно вырожденческой. Деятели культуры прославляют и продвигают как раз то, что прямо противоречит основам государства как института.

Последней по численности, но обладающей важным значением, является групп «лидеров общественного мнения», возникших благодаря развитию интернета, социальных сетей и массовому доступу к цифровым каналам информации.

Хотя среди них наблюдается ощутимое количество «государственников» все же основная часть группы формируется «социальными критиками», сосредоточенными исключительно на «вскрытии недостатков системы» и популяризации маргинальных популистских взглядов, формирующих общую негативную картину мировосприятия в обществе в целом. Они в первую очередь используются внешними и внутренними силами для расшатывания российской государственности. При этом выступая как бы ради «защиты интересов народа».

Все перечисленные элитарные группы находятся в сложном взаимодействии как между собой, так и в части вопроса отношения к сильному государству. Возникнув в период торжества западной либеральной идеи устройства мира и общества, они все, в значительной части остаются в плену старых представлений «о правильном», что предопределяет как совпадение, так и конфликт индивидуальных и групповых интересов.

Выводы.

При общем значительном многообразии сочетаний, в целом оно довольно четко группируется по сочетанию двух базовых факторов: либерализм/консерватизм и рынок/госрегулирование.

Если представить эти факторы в виде прямоугольной диаграммы, то вся совокупность элитарных интересов предстает в виде достаточно четкой картины.

Банкстеры находятся в углу, сочетающем максимальную степень рыночной свободы и предельного либеральной независимости от общества и государства. Им все равно, чью деятельность финансировать, лишь бы ниша была больше и доходность выше. Такое совпадение возможно только при встраивании их капитала в западную (читай – долларовую) экономическую систему.

Хорошо видно, как крупнейшие игроки, к примеру, тот же Сбербанк, стремятся сформировать укрупненные структуры для наращивания масштаба с целью последующей монетизации роста масштаба через выход на зарубежные фондовые биржи.

Сырьевики несколько более консервативны, но также тяготеют к стремлению снижения зависимости от государства ради сокращения налоговых издержек и масштаба неналоговых изъятий. Даже системообразующие компании, вроде «Газпрома», прилагают заметно больше усилий к проникновению на внешние рынки, чем к развитию внутренней потребительской инфраструктуры.

Промышленники, особенно крупные, группируются в ближе к противоположной части обеих осей координат. Они заинтересованы в сохранении как можно более неизменных внешних условий (ведения бизнеса, налогообложения, технологического уровня) что оборачивается консерватизмом их мировосприятия. А масштаб бизнеса требует гарантии стабильного получения крупных по объему и максимально долгосрочных по продолжительности, заказов, обеспечить которые способны только государственные инфраструктурные проекты. Государство также может использовать свое влияние по защите их интересов на внешних рынках.

Однако по мере уменьшения масштабов бизнеса, особенно с переходом в другие отрасли, особенно легкую промышленность и сферу услуг, особенно в торговлю, наблюдается растягивание промышленной элиты в сторону свободного рынка и повышения либерализма. В предельной части (торговые сети, экспортеры и импортеры) эта группа приближается по параметрам к ареалу банкстеров.

Группа технологических элит разделяется на два довольно существенно между собой разнесенных ареала. Крупные холдинги, например, «Росатом», по своим взглядам консервативен, так как уже является неоспоримым лидером, как внутреннего, так и мирового рынка, и потому заинтересован в максимальной стабильности сложившегося положения и тесному взаимодействию с сильным государством, как гарантом его защиты на мировых рынках.

В то время как технологические компании новой волны, особенно в области программирования и микропроцессорной техники, больше сосредоточены в центе пересечения влияющих факторов.

С одной стороны, им необходимы госзаказы и стабильные правила игры, но в то же время внутренний рынок, особенно в части разработки компьютерных игры, мобильных приложений и разного рода беспилотных дронов, в России для результатов их труда достаточно узок. Потому стратегической целью большинство из них считают выход зарубежную капитализацию. Ввиду чего они убеждены, что государство им в этом мешать не должно.

Служивая элита также распределена неоднородно. Военные, как правило, предельно консервативны и максимально заинтересованы в усилении государства во всех областях и аспектах общества. Что предопределяет их конфликт с банкстерами и вообще всеми группами, находящимися в либерально рыночном «углу». Зато они сближаются с технологическими и промышленными компаниями, ввиду своей способности обеспечить их достаточным объемом заказов на готовую продукцию и перспективные разработки.

По обеим осям близко к военным располагаются спецслужбы, по роду своей деятельности выступающие главной защитой государства, как института. Несмотря на традиционную конкуренцию с военными, они совпадают с ними в неприятии разгула либерализма и абсолютности рыночной свободы.

В то время как государственная бюрократия, особенно регионального уровня, залогом обеспечения собственного благосостояния видит в снижении уровня госрегулирования их собственной деятельности и таком виде сочетания консерватизма и либерализма, при котором свобод было бы много, но все они бы оставались под возможностью бюрократического надзора, а значит возможности получения тех или иных преференций со стороны поднадзорного бизнеса. Тем самым возникают основания для конфликта со спецслужбами и тенденции дрейфа взглядов в сторону банкстеров.

Научная элита в представленной системе координат занимает уникальное положение. По взглядам она чаще всего очень либеральна, и вообще считает, что «прогрессу науки» никакой консерватизм мешать не должен. Но будучи зависимой от государства по финансированию, она придерживается позиции максимально сильного государства, так как только в этом случае она может получить максимальный объем средств.

В отличие от научной элиты, деятели культуры находятся в самом крайнем положении, сочетающем максимальный либерализм с не менее свободным рынком.

Хотя из изложенного видно, что в целом интересы элит, точнее, их совокупное сочетание, полностью накрывает все поле вариантов значений базовых влияющих факторов, то есть государство в общем обеспечивает достаточный элитарный баланс внутри системы, практическая деятельность культурной элиты формирует в обществе сильный перекос восприятия сложившейся результирующей картины.

Они создают почти ничем не скомпенсированное впечатление об отсталости российского государства, безнадежно застрявшего в дальнем углу максимальных значений консерватизма и госрегулирования, в то время как «весь мир» стремится к полной свободе либеральных и рыночных взглядов.

Тем самым культурная элита сближается с банкстерами и наиболее либеральной частью торговой и экспортно-импортной элит, прямо противопоставляя себе армию, спецслужбы и вообще всех, кто считает необходимым существование и поддержание сильного государства, как института.

Из всех упомянутых, элитарная группа «лидеров мнений» демонстрирует наиболее сильную «размазанность» по диаграмме базовых факторов, так как она сформирована не вокруг источника получения дохода, а на основе личных субъективных мнений ее конкретных представителей.

Но при этом их общее распределение сводится к сильно вытянутому к крайностям овалу с концентрацией наибольшей части в углу максимальной свободы и диагонально противоположном углу предельно консервативного госрегулирования. Тогда как в центре баланса оказывается достаточно небольшое количество «блогеров», придерживающихся государственной картины мира.

Предложения.

Из представленного распределения видно, что стабильность российского государства находится в центре координатной сетки с некоторым смещением в область консерватизма и госрегулирования.

Необходимость первого наглядно подтверждается деструктивными процессами, сегодня бурно протекающими в западных странах. Особенно США, где либерализм стал прямо разрушать основы института государственности.

Но при этом государство не может основывать свое будущее на максимальной концентрации в прошлом. Современный мир слишком изменился и требует определенной доли инноваций, как в тактическом смысле, так и на уровне долгосрочной стратегии.

Иначе риск разрыва общества на непримиримые противостоящие лагеря с последующим выходом на гражданскую войну оказывается недопустимо высоким. Это подтверждается собственным историческим опытом (Смута в России 1598 – 1613 годов, Революция 1917 года) и приближением к новой Гражданской войне американским обществом сегодня.

Второе предопределяется коренным кризисом классической капиталистической модели экономики и значительной, в почти 50%, долей государственного вклада в национальную экономику. К тому же масштаб современных, особенно инфраструктурных, проектов без долгосрочного централизованного госуправления попросту невозможен физически. Равно как и исполнение государством того уровня социальных обязательств, получать которые желает общество.

В указанную область попадают в основном реальные производства, основная часть технологических компаний и завязанные на них поставщики сырья. Если государство обеспечит поступательный позитивный процесс в решении их внутренних проблем зависимости от запада по технологическому оборудованию и станет способствовать развитию внутреннего рынка сбыта, особенно в части перехода на более высокие уровни технологического передела, связанные с ними элиты будут иметь высокую заинтересованность в повышении российской геополитической субъектности.

Это убедительно подтверждает опыт Китая, обеспечившего национальную лояльность собственной элиты через расширение индустриализации и концентрировании на территории КНР максимально возможной доли мирового промышленного производства.

Россия, за оставшийся до 2024 года период, повторить пять последних китайских пятилеток, безусловно, не может. Однако сформировать устойчивый импульс движения именно в этом направлении способна вполне. Тем самым обозначив элитарному ядру привлекательную позитивную перспективу, ради достижения которой оно станет заинтересовано поддерживать государственный институт.

Например, через наведения порядка в космической отрасли и формирования из нее активного экономического и технологического драйвера для экономики в целом. Помимо этого, достижимой в предстоящие три года задачей выглядит активизация импортозамещения по программному обеспечению, в первую очередь прикладному и в области массовых пользовательских операционных систем. Что автоматически тянет за собой прогресс в развитии внутреннего производства собственных компьютеров.

Модернизация вооруженных сил, повышение уровня новых систем оружия в войсках, а также активные меры по обеспечению бытовых условий, обеспечивает стабильность поддержки государства со стороны военных и в необходимой мере купирует их тягу излишнему консерватизму.

Таким образом, для повышения устойчивости российской государственности в ближайшей перспективе становится необходимым найти способы купирования деструктивных либеральных тенденций в культурной элите и банковско-финансовом сообществе.

Источник - russtrat.ru .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5