«Выдвижение Невского в противовес Дзержинскому было провокацией. Прекращение голосования было признанием капитуляции - было решено смахнуть фигуры с доски в тот момент, когда еще можно было говорить, что Невский лидирует»

Конечно, это было мошенничеством и конечно, это было провокацией. Противопоставление восстановлению памятника Дзержинскому фигуры Александра Невского – вообще нелепо и бессмысленно: герои не только разных эпох, но и разных исторических ситуаций.

И символы разных стратегий: Невский – оборона и лавирование между двумя внешними угрозами, Дзержинский – наступление, создание нового мира и восстановление разрушенного сторонниками старого. Одновременно – с отражением агрессии со всех сторон: принятие любого вызова и всех вызовов мира при наличии готовности и воли к победе. Почему Дзержинский был противником и того же Брестского мира, выступая за продолжение войны с Германией.

Разные уровни решаемых проблем. Противопоставление их было неправомерно и бредово, и, что самое главное – провокационно. Причем провокация была сознательной, решавшей две задачи: и не допустить восстановления прежнего памятника, и расколоть сторонников так называемого «патриотического фронта». С точки зрения уголовного права, выдвижение в этих условиях фигуры Невского было разжиганием в российском обществе социальной и идеологической розни.

Те, кто обратился к власти с призывом восстановить на своем историческом месте памятник Дзержинскому, выражали реально существующее настроение значительной части общества. И что эта часть огромна – подтвердили два дня голосования.

Те, кто выдвинул и навязал идею противопоставления ему Невского, отражали не вызревший запрос общества, а свою и некоторой части политического класса неприязнь к самой идее наведения порядка и признанию недостойности своего поведения в 1991 году.

То есть первые призывали к восстановлению и наведению порядка, вторые хотели им помешать и настаивали на сохранении разрушения.

Кто внес предложение о противопоставлении Дзержинскому Невского – Алексей Венедиктов, десятилетиями ведущий войну против исторической памяти страны, ее национального суверенитета и социальной справедливости.

Кто провел и утвердил это решение в Общественной палате Москвы – ее председатель Константин Ремчуков, владелец и главный редактор «Независимой газеты», некогда – стажер Пенсильванского университета в США, некогда - директор программы для России Скандинавского центра менеджмента, некогда – депутат Госдумы от гайдаровско-чубайсовского СПС, в последние годы оказавшийся как раз Председателем этой палаты. Активный участник столичной светской жизни. Активный лоббист и сторонник участия России в ВТО. Крупный бизнесмен и рыночник – ну, и многое другое.

Кто принял в итоге это решение, устроив масштабную провокацию, направленную на разжигание в России социальной и идеологической розни, – Общественная палата Москвы.

Что, строго говоря, из этого следует: что названные субъекты - организаторы масштабной провокации, подпадающей под действие существующего законодательства. И действия их юридически должны оцениваться правоохранительными органами. А то, что сегодня называется «Общественной палатой Москвы» - странно ориентированный институт с провокационными наклонностями. Нуждающийся в переформировании и изменении его персонального состава.

Так или иначе, провокация частично удалась, хотя и была властью остановлена: вопрос о восстановлении памятника Дзержинскому пока вновь отложен. Хотя, строго говоря, ментально – он стоит, и каждый, кто имеет о нем представление, его, проезжая площадь, видит: одни с надеждой и памятью о великом прошлом, которое он строил, освящал и защищал, другие – со страхом, ясно понимая, что «борьба с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» - это про них.

Покаяние за преступления 1991 и всех девяностых пока отложено. Но вопрос о нем стоит все громче.

Голосование было остановлено, частично – действительно из-за нараставшего противостояния.

Но еще и потому, что стало ясно: несмотря на неоднократные мошенничества уже по ходу голосования и постоянные фальсификации, первенство показателей Невского удерживать все труднее. Сначала он явно лидировал, затем разрыв стал сокращаться. Затем пошли дополнительные технические и административные меры для удержания лидерства сторонников Дзержинского, затем стало ясно, что его показатели вот-вот вырвутся вперед и уйдут в отрыв.

И было решено смахнуть фигуры с доски – в тот момент, когда еще можно было говорить, что Невский лидирует и можно было объяснить все нежеланием раскалывать общество.

Выдвижение Невского в противовес Дзержинскому было масштабной провокацией. Прекращение голосования было признанием капитуляции.

Поддержавшая выдвижение фигуры Невского часть элиты признала, что обеспечить его победу у нее ресурсов не хватает - и нашла способ почетно капитулировать.

Противники восстановления памятника Дзержинскому проиграли, но, во-первых, свое поражение сумели замаскировать, во-вторых, сумели создать значимую коалицию противников восстановления.

В ней можно выделить три основные группы.

Первая – это часть элиты, как политической, так и медиа, тесно увязывающая себя с преступлениями «перестройки и реформ», считающая себя их наследниками и выгодоприобретателями и опасающаяся, что вслед за осуждением политики этого периода придет как политическая, так и юридическая оценка их роли в разрушении страны. Для них памятник Дзержинскому – это их политический приговор и вопрос о его юридических последствиях.

Вторая – это бизнес-класс, для которого корни обогащения уходят именно в те годы, но которых еще более страшат слова про «спекуляцию и саботаж», то есть про экономические преступления и акцентировку борьбы с ними. А если говорить о саботаже как таковом – значительная часть исполнительной власти тем и занимается, что сознательно срывает исполнение и Указов президента, и национальных проектов. И самый громкий недавний пример – история со срывом Минфином и Минобрнауки Указов об обеспечении роста средней зарплаты в науке и образовании.

Третья группа – определенная часть церковников как из прозападного крыла РПЦ, к которому обычно относят выступавшего против Дзержинского Легойду, так и из черносотенного сегмента, кстати, накладывающегося на прозападное в силу своей духовной близости зарубежной церкви, все еще тоскующего по царизму и боготворимому монархам.

Успех акции Венедиктова-Ремчукова в том, что им удалось обеспечить ситуационный фронт противников развития и прорыва, потому что Дзержинский – это, конечно, символ и образ развития и прорыва.

Неуспех в том, что оказалось: реальная общественная поддержка у союза церковников, бизнесменов и разрушителей из 1990-х меньше, и даже создав свою публичную коалицию, и даже при задействовании административного и фальсификационного ресурса – у них не хватает сил для достижения своих целей.

Экспериментальный результат – выявление контуров и фигур противников прорывного развития страны.

Пока общество упустило шанс очиститься покаянием за 1991 год, точнее, антипрорывная коалиция ему этим шансом воспользоваться не дала.

Пока спор закончился многоточием

Только история – ждет. И Лубянка – ждет: и Дзержинского, и его противников, только в разном качестве.