Отсутствие «лица» протеста, за несколько дней охватившего почти 15 городов, порождает целый ряд вопросов, главный из которых - «кто и с кем борется?». В этих условиях любые объяснения в стиле в «стране началась цветная революция» выглядят не очень состоятельными, так как политическая плоскость конфликта явно носит внутриэлитный характер и связана с борьбой двух «кланов»

2 января 2022 года в Казахстане начались протестные акции, формальным триггером для которых стало повышение цен на автомобильный газ с 60 до 120 тенге за литр (с 10,5 до 21 рубля). Географически акции протеста начались в юго-западной части страны, а именно в Мангистауской области (города Жанаозен и Актау).

Это не первый случай протестных акций в этом регионе, обеспечивающем более четверти добычи нефти в РК и предоставляющем нефтесервисные услуги (через Мангистаускую область проходит нефтепровод Актау – Жетыбай – Узень, далее идущий в Самару). Так, похожие события имели место в декабре 2011 года в Жанаозене, тогда протест также начался с социальных требований работников дочерних компаний предприятия «Казмунайгаз» и был подавлен силовым путем в течение нескольких дней. При этом с поста главы фонда национального благосостояния «Самрук-Казына», владеющего государственным пакетом акций «Казмунайгаз», был снят зять Нурсултана Назарбаева Тимур Кулибаев.

Крупные акции протеста в РК прошли в апреле-мае 2016 года, поводом для которых стали новые поправки в Земельный кодекс республики. Наконец, целая серия протестных акций прошла в 2019 году, в том числе в Жанаозене. Но и там власть оперативно среагировала, четко обозначив свою позицию.

Так чем протесты 2022 года отличаются от предыдущих? И почему протест зашел так далеко?

Причина кроется в «многослойности» и многофакторности протестных акций января 2022 года. Разбирая казахстанский кейс, можно выделить четыре основных «пласта» для анализа сложившейся ситуации.

Первый пласт связан с внутриэлитной борьбой, начало которой было положено еще до марта 2019 года, но вступившей в активную фазу именно с начала транзита власти в РК. Так, за почти три десятилетия пребывания на посту президента страны Н. Назарбаеву удалось выстроить жесткую «вертикаль власти», на вершине которой находился он сам. Изначально обозначенный в 2019 году транзит власти на сложившуюся систему кардинально не повлиял, сохранив за Елбасы не только формальные рычаги влияния на ситуацию в стране (председательство в политсовете правящей партии «Нур Отан», пожизненное председательство в Совете безопасности РК, статус Лидера нации - Елбасы, закрепленный на конституционном уровне), но и неформальные (позиции семьи и ближнего круга первого президента во властных и бизнес-структурах).

Подобный расклад породил двоевластие в стране, которое в первый год транзита только усиливалось. Достаточно вспомнить расширение полномочий Елбасы в части влияния на кадровую политику нового президента - назначения министров (за исключением глав МИДа, Минобороны и МВД), глав Генпрокуратуры и Комитета национальной безопасности, Национального банка должны были проводиться после согласования с Н.Назарбаевым, согласно указу Касым-Жомарта Токаева от 21 октября 2019 года.

Однако, начиная с мая 2020 года, внутриэлитный расклад последовательно претерпевал изменения: сначала поста председателя Сената лишилась старшая дочь Елбасы Дарига Назарбаева. К слову, «свой человек» на данном посту являлся важным элементом в выстроенной Елбасы системе «сдержек и противовесов», обеспечивая позиции Назарбаевых в системе власти в транзитный период: согласно ст. 48 Конституции РК, «в случае досрочного освобождения или отрешения от должности президента Республики Казахстан, а также его смерти полномочия президента республики на оставшийся срок переходят к Председателю Сената Парламента». Далее в ноябре 2021 года статус председателя правящей партии «Нур Отан» перешел от Н.Назарбаева к К.-Ж.Токаеву.

Все это, безусловно, повлияло на выстроенный Н. Назарбаевым институциональный контур «управляемого» транзита власти и породило определенное «брожение» в элите. Поэтому анализируемые события января 2022 года очень хорошо вписываются в логику последних полутора лет по ослаблению позиции первого президента страны и укреплению статуса нового главы государства. Начавшиеся 2 января 2022 года протестные акции в Мангистауской области слишком быстро переросли из разряда социально-экономических в политические. А главный лозунг протестующих «Старик, уходи» – яркий пример канализирования массовых настроений и грамотного подбора цели народного недовольства.

В итоге можно сделать следующие выводы:

Во-первых, сложившая в РК ситуация позволила К.-Ж.Токаеву пойти на «крайние» меры и снять с поста первого заместителя председателя КНБ Самата Абиша, племянника Н. Назарбаева, ослабив тем самым влияние Елбасы на силовой корпус республики. Следующим шагом стала отставка председателя КНБ Карима Масимова, представителя «старой гвардии» – ближнего круга Елбасы. Смена силового корпуса всегда ведет к изменению внутренней расстановки сил, и Казахстан исключением не является. А кадровые перестановки в силовом корпусе в период политического кризиса привели к аморфности силовых структур и дезориентации младшего и среднего звена офицеров (чьи приказы исполнять и на чьей стороне реальная власть).

В то же время отсутствие «лица» протеста, за несколько дней охватившего почти 15 городов, порождает целый ряд вопросов, главный из которых - «кто и с кем борется?». В этих условиях любые объяснения в стиле в «стране началась цветная революция» выглядят не очень состоятельными, так как политическая плоскость конфликта явно носит внутриэлитный характер и связана с борьбой двух «кланов».

Во-вторых, К.-Ж.Токаев объявил себя председателем Совета безопасности РК, «забрав» у Н.Назарбаева последний официальный пост в системе власти. Каким образом произошла ротация, учитывая закрепленный пожизненно за Елбасы статус, публично не комментируется. Но после замены лояльного Н.Назарбаеву силового корпуса данная кадровая перестановка видится вполне логичной, так как реальных ограничений для К.-Ж.Токаева нет.

В-третьих, интересной представляется и география протеста, локализовавшегося в двух основных регионах - Мангистауской области и Алма-Ате. С первым регионом связаны интересы сторонников Елабсы: среднего зятя как одного из ключевых фигур нефтегазовой отрасли РК Тимура Кулибаева; младшего зятя Димаша Досанова, генерального директора и председателя правления АО «КазТрансОйл» (владельца нефтепровода Актау – Жетыбай – Узень); а также, по информации казахстанских СМИ, второго мужа Дариги Назарбаевой Кайрата Шарипбаева, председателя правления национальной компании «КазТрансГаз». Поэтому протестные акции в Мангистауской области, с одной стороны, могут быть ими «подогреты» и поддерживаться для делигитимации действующей власти. А с другой, могут повлиять на имидж семьи Назарбаева, дискредитировав ее в глазах населения за «грабительское» поведение казахских нефтегазовых компаний (чем уже, по сути, стал пользоваться К.-Ж.Токаев, косвенно в публичном пространстве возводя вину на них). Но при любых раскладах плотные партнерские взаимоотношения с крупнейшими западными нефтегазовыми компаниями Exxon Mobil и Chevron заставят сделать казахскую бизнес-элиту все возможное, дабы навести порядок в стране и вернуться к прежнему режиму работы.

Второй регион - Алматинская область - тоже выбран неспроста: с одной стороны, регион с высокой долей титульной нации (численность казахов в общей доле населения Алматинской области составляет более 70%) близок Н.Назарбаеву, в разные периоды своей политической карьеры делавшего ставку на национальные вопросы. С другой, регион находится на границе с КНР и Киргизией, что в случае поражения протестующих позволит быстро покинуть страну.

В-четвертых, обсуждаемые экспертами вылеты частных рейсов с представителями бизнес-элиты РК, среди которых Патох Шодиев (совладелец горнодобывающей компании Eurasian Resources Group) и Кенес Ракишев (президент холдинга Fincraft Group), еще раз свидетельствуют о начавшейся внутриэлитной перестановке, где на смену «назарбаевской когорты» К.-Ж.Токаев пытается продвинуть доверенных и лояльных себе лиц.

В итоге вышеизложенный анализ ставит под вопрос эффективность действия властей РК: могла ли власть подавить беспорядки еще 2 января? Скорее всего, могла, подобный опыт у нее имеется. Были ли шансы совершить означенные выше кадровые перестановки другим путем? Да, были, но это заняло бы еще время, которого у К.-Ж.Токаева тоже особо нет. В 2024 году в Казахстане должны состояться президентские выборы. Но учитывая политическую традицию РК проводить выборы досрочно, есть вероятность того, что ситуация повторится и выборы снова пройдут раньше окончания пятилетнего срока. И К.-Ж.Токаеву на них надо с чем-то идти. План минимум - как «самостоятельному» игроку, а план максимум - с начатыми экономическими и политическими реформами. В пользу политического характера акций протеста говорит и тот факт, что после оглашенной К.-Ж.Токаевым готовности снизить цены на газ беспорядки не прекратились.

И, наконец, можно ли считать транзит совершившимся? На этот вопрос однозначного ответа нет, так как идущие кадровые перестановки свидетельствуют о перехвате инициативы К.-Ж.Токаевым и попытке провести «реформу» политического класса РК. Однако принимая во внимание тот факт, что Н.Назарбаев – это ключевая, но не единственная фигура в сложившейся властной системе РК, а представители семьи первого президента и его сторонники занимают ключевые посты в бизнес-структурах республики, говорить о полном перехвате власти Токаевым, на мой взгляд, пока не приходится.

Второй пласт анализа тесно связан с первым и касается межжузовых отношений. Итак, большая часть назарбаевского клана, да и сам К.-Ж.Токаев – представители Старшего жуза (жуз — исторически сложившееся объединение казахов – ред.), позиции которого в последние годы возрастали. Напротив, запад Казахстана населен младшежузовцами, которые хоть и не притеснялись как представители Среднего жуза, на «топовые» позиции в системе власти назначались нечасто. И сбрасывать со счетов влияние традиционных институтов власти на политическую систему страны наивно.

Биографическая справка любого представителя элиты, казаха по происхождению, включает в себя информацию о принадлежности к одному из трех жузов. Жузы как властные институты находятся под руководством совета старейшин, а также курируются наиболее влиятельными политическими и экономическими акторами из числа своих представителей. Поэтому воспринимать позицию жузов как повод или главную причину конфликта не стоит, но учитывать межжузовые отношения как один из политических факторов – необходимое условие понимания внутриказахской специфики властных отношений.

Третий пласт связан с социально-экономическими проблемами, которые и выступили первоначальным триггером протестных волнений в стране. Общее недовольство имело место последние годы, а жесткая антиковидная риторика властей и периодические локдауны не могли не повлиять на экономику страны и настроения населения. Поэтому наличие общего недовольства видится закономерным итогом последних лет и в целом общемировым трендом (о чем свидетельствуют социально-экономические протесты во многих странах мира).

В то же время, несмотря на то, что вышеприведенный анализ демонстрирует превалирование внутренних причин над внешними, нужно подчеркнуть, что демонтаж политической элиты при сохранении общей структуры политической системы может предоставить шанс для вмешательства внешних акторов во внутренние процессы в стране с целью повлиять на ситуацию в выгодном для себя ключе и продвинуть собственные интересы на территории республики.

Поэтому четвертый пласт анализа связан с позицией внешних акторов, среди которых в сохранении статуса-кво в большей степени были заинтересованы Россия и КНР. Для них Казахстан не просто партнер, а территориальный сосед, проблемы которого могут эффектом «домино» повлиять на них самих. В то же время вмешиваться напрямую Китай не будет, так как это не соответствует его внешнеполитической стратегии. Напротив, Китай будет действовать через прокитайские элитные группы в РК, а также поддерживая консенсус с Россией по обеспечению суверенитета республики.

Для России ситуации куда более принципиальная: помимо геополитических интересов и общей границы на территории РК проживает русское население, за безопасность которого Россия в ответе.

В стороне пока осталась Турция, интересы которой хорошо прослеживаются в республике в частности и в Центральной Азии в целом.

И, наконец, интересантами являются Великобритания и США. И если Соединенное Королевство привыкло действовать через третьи лица, то США обычно заявляют о своих интересах напрямую. Тем более что вывод войск из Афганистана поставил перед США вопрос о присутствии страны в Центральной Азии. И излюбленным американским инструментом является размещение военной базы в регионе. В то же время членство Кыргызстана, Таджикистана и Казахстана в ОДКБ не позволяет им разметить на своей территории чьи-либо военные базы. Из пула потенциальных «партнеров» автоматически исключается Туркменистан, закрытый для внешних акторов.

В этих условиях целью США являлся Узбекистан – страна, стремящаяся развивать многовекторную внешнюю политику. Соответственно, события января 2022 года в Казахстане актуализировали вопрос продвижения интересов США в регионе именно через эту Центрально-Азиатскую страну. Однако озвученный К.-Ж.Токаевым запрос на введение сил ОДКБ на территорию РК демонстрирует желание политических сил республики поддержать общую внешнеполитическую концепцию Казахстана, сохранив баланс во взаимоотношениях с ключевыми внешними партнерами. Помимо внешнеполитического аспекта и недопущения втягивания страны в разборки крупных внешних игроков призыв К.-Ж.Токаева заставляет ближайших союзников поддержать новый внутриэлитный расклад и придать новой политической конфигурации легитимности.

В заключении хочется отметить, что причины и последствия январского кризиса в полной мере можно будет оценить позднее. В то же время определенную логику приобретает позиция ряда аналитиков относительно состояния здоровья Елбасы и его отсутствия в публичном пространстве РК, что могло послужить мощным толчком для демонтажа политической элиты страны. Действительно, представить себе скорость развития событий и аморфность силового аппарата при активном опытном Н.Назарбаеве достаточно сложно, если не было достигнуто каких-то договоренностей, о которых никто пока публично не заявляет.

Автор: Дарья Осинина – политолог, Финансовый университет при Правительстве РФ

Источник - КМ.Ру .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5