Сопутствующие мероприятия и события

Прошел крупнейший со времени своего основания саммит «Шанхайской организации сотрудничества». Стратегическая важность этого мероприятия характеризуется не только наибольшим числом стран-участниц и кругом рассматриваемых вопросов, но и целым рядом сопутствующих мероприятий и событий. В короткий промежуток времени уместились: крайне чувствительное контрнаступление ВСУ в Харьковской области, серьезная вспышка боевых действий между Арменией и Азербайджаном, визит римского понтифика в Казахстан, одновременный визит в Астану главы КНР Си Цзиньпина и в качестве «бонуса» – двухдневный военный марафон на таджикско-киргизской границе.

Давно уже международные форумы не проходили в таком облаке событий, да еще на разных направлениях. В этой связи было бы серьезным упрощением рассматривать переговоры на полях ШОС и их итоги вне изложенного контекста, но самое главное – вне проводимой Россией СВО на Украине. Помимо этого, вкупе с давно объявленным расширением организации ШОС было необходимо показать нацеленность и практическую способность коллективно решать сложные задачи, главной из которых, несомненно, является на данный момент Афганистан. Однако попутно мы увидели и то, как США де-факто выключили Армению из работы в данной организации, а все ее «пространство» логично было занято Турцией и Азербайджаном. Впрочем, с явного согласия самого правящего блока в Ереване.

Для российского общества итоги ШОС важны еще и тем, что для внимательного читателя и зрителя в них, особенно в итоговых пресс-конференциях по результатам переговоров, можно наконец-то проникнуть через информационный туман СВО и посмотреть на ее исходные задачи, промежуточные результаты и процессы, которыми она сопровождалась в плане работы со странами-партнерами: Индией, Ираном, Китаем, а также Турцией.

Прежде всего, следует отметить предварительный двойной визит в Казахстан Папы Римского Франциска и главы КНР Си Цзиньпина. Автор в ряде статей неоднократно подчеркивал, что Россия довольно сильно отстранилась от проблем и вопросов в Средней Азии, полностью сосредоточившись на «западном фронте». Еще в июле стали видны контуры своего рода формы самоорганизации среднеазиатских стран во время IV Консультативной встречи глав государств Центральной Азии, положившей начало практической работе нового регионального формата «3+2» (Казахстан – Киргизия – Узбекистан плюс Таджикистан – Туркмения) под неформальным председательством Астаны. После стабилизации внутренней обстановки Казахстан сделал попытки занять лидерские позиции в регионе, которые на перспективу подкрепляются существенным пакетом реформ. Также были заметны попытки и сформировать отдельные инвестиционные программы с опорой на ресурсы ближневосточных монархий.

Визит китайского лидера перед саммитом ШОС в Астану являлся, с одной стороны, формой поддержки К. Ж. Токаеву перед запуском реформ, с другой – снимал с повестки дня один из самых дискутируемых вопросов в казахстанском обществе: угрозу отделения русскоязычного населения. Сейчас неважно, что это вопрос, скорее, гипотетический и откровенно провокационный, на самом деле он серьезно раскачан в медиасфере в России, а в самом Казахстане это излюбленный конек националистов.

Эта цитата китайского лидера, пусть и вырванная из контекста, теперь кочует по казахстанским пабликам.

Фактически мы видим, что Китай выступил гарантом территориальной целостности Казахстана, переместив этот вопрос вниз из топа рейтинга. Одновременно было подписано десять соглашений по экономической проблематике и инвестициям, что нарушило паузу длиною в несколько лет. Таким образом, перед ШОС Китай «благословил» К. Ж. Токаева на реформы, выписав ему в китайской традиции своеобразный «мандат неба».

Для России это важно тем, что Китай, пока Кремль занят западным направлением, берет на себя роль куратора Казахстана как центра среднеазиатского экономического узла. Одновременно такое же, уже прямое благословение было получено и со стороны Ватикана, представляющего экономические и политические интересы аристократии т. н. Старой Европы. Но о роли и сущности визита понтифика в Среднюю Азию необходимо будет сказать в отдельном материале, поскольку вопрос и нетривиален, и обширен одновременно.

Альтернативный центр выработки и реализации масштабных инициатив

И вот уже после такой «подготовительной работы», уже после нее, начинаются встречи непосредственно в рамках ШОС, где участниками изначально была поставлена сверхзадача выйти на уровень альтернативного центра выработки и реализации масштабных инициатив. Вполне логично, что участниками также изначально в качестве такого пробного шара был выбран афганский вопрос. Формально Афганистан входит в расширенную структуру ШОС, но не был приглашен в виде официальной делегации по сугубо протокольным причинам, поскольку его нынешнее правительство не легитимизировано на международном уровне.

Мы уже рассматривали вопрос о том, что Афганистан искусственно посажен США на «финансовую диету», и через новое правительство в Пакистане Вашингтон постепенно продавливает лидерство внутри Талибана одной из наиболее одиозных военизированных группировок. Но сегодня Пакистану и самому требуется всемерная поддержка после наводнения. И вот в рамках ШОС президентом России озвучивается конкретика по реализации давно замерзшего газового проекта ТАПИ (Туркмения – Афганистан – Пакистан – Индия). ТАПИ невозможно провести в нынешних условиях без поддержки буквально всех участников, потому что такой газопровод потребует не только собственно туркменского газа, но и газа российского, которого уже образуется избыток по добыче, а также свободных средств и военных гарантий.

Помимо строительства газопровода, президент Узбекистана Ш. Мерзиеев предложил создать в рамках ШОС и специальный Фонд гуманитарной поддержки Афганистана, т. е. сформировать как раз тот самый механизм параллельного финансирования Кабула, помимо США. Однако отметим и следующую фразу Ш. Мерзиеева:

А вот это уже прямая отсылка к той самой знаковой IV Консультативной встрече, где и образовался новый для региона формат «3+2». Потому что ташкентская Международная конференция по Афганистану проводилась сразу же по ее окончанию, фактически в режиме нон-стоп. И такая постановка вопроса говорит о том, что этот формат будет развиваться и дальше, с Казахстаном в роли модератора и Китаем в роли регионального куратора. Одновременно узбекистанский лидер призвал сформировать и международную программу помощи Пакистану.

Таким образом, мы видим, что участники ШОС на конкретном направлении действительно интегрально подошли к решению проблем с поддержкой «умеренных» в Кабуле, перетягиванию Пакистана на этом направлении и формированию проекта, в который вовлекается практически весь регион. Такая интегральность и есть та самая черта, которая отделяет региональные политические и экономические формы организации от геополитики.

Два полноценных вооруженных конфликта протекали прямо во время саммита ШОС – армяно-азербайджанский и таджикско-киргизский. У обоих конфликтов разная предыстория, но, очевидно, уже и разная судьба. Если Армения в лице ее лидера фактически устранилась от переговоров с Баку, переориентировавшись на обещания Белого дома и визит старухи Шапокляк-2022 Н. Пелоси, то Киргизия и Таджикистан именно на полях саммита совместно заморозили боевые действия. А вот предметно решаться эти вопросы (боевые действия еще, возможно, будут эпизодами вспыхивать) начнут уже в рамках той самой группы «3+2», которая ненавязчиво и без помпы стала неформальной частью ШОС. И вот в этом вопросе группа продемонстрирует свою эффективность, но без активизации в рамках ОДКБ.

К сожалению, ситуации, происходившие во время ШОС и непосредственно предшествовавшие ему, наглядно показали, что формат ОДКБ окончательно превратился в номинальную структуру. На совещании по Карабаху за сутки до саммита никто не выразил желания сформировать даже номинально миротворческий контингент, а использовать вооруженные силы России опасаются уже все среднеазиатские государства, дабы не теребить «национальный вопрос» под маской сохранения суверенитета. Это такой патовый момент, потому что выходить из ОДКБ никто формально пока не хочет, но и не видит необходимости использовать структуру для предметного решения вопросов. А почему такая странная позиция? А потому, что под боком Афганистан. Случись на этом треке что-то реально угрожающее, и вот тут уже придется просить Москву. Не самая «союзническая позиция», зато прагматичная: «Мы ведь Кремль просто не отвлекаем от самого важного».

А в это время сам Кремль находился в диалоге с Китаем, Ираном и Индией, и даже скромные и выверенные по формату пресс-конференции по итогам переговоров показали, сколько подводных нитей и канатов натянуто за занавесом СВО. Каждая из трех пресс-конференций по-своему уникальна и по-особому приоткрывает международные аспекты проводимой Россией кампании на Украине.

Для Ирана, и это было очередной раз официально заявлено, вступление в ЕАЭС является одним из приоритетов. И это на самом деле перспективный шаг, поскольку он получает доступ к колоссальному по сравнению с прошлым периодом рынком сбыта, близкому географически и логистически. Фраза же про «недоговороспособность» США и фактическую недееспособность ЕС по сути дела подчеркивает, что Иран возлагает уже не самые большие надежды на т. н. «ядерную сделку».

Пример ответственной мировой державы...

С Индией и Китаем ситуация выглядит на порядок сложнее. Американцы (к примеру, первым было издание Politico), которые внимательно следили за встречей с китайским лидером, мгновенно обратили внимание на следующие слова российского лидера:

Иными словами, очевидно, что обстоятельства сложись таким образом, что требуются некие особые отдельные пояснения, на которых следует акцентировать внимание. Это первый эпизод такого рода с начала СВО. Дело в том, что лидеры стран не раз обсуждали и причины СВО, и ее предпосылки, а также, по крайней мере, рамки и общие контуры кампании, и ее временные пределы. Китайский лидер был относительно краток, сказав, что

И вот этот акцент на «ответственной державе» тоже прозвучал довольно необычно.

На встрече с индийским коллегой мы слышим аналогичные ноты:

И ответ Н. Моди:

Все новостные ленты обошла фраза Си Цзиньпина:

однако в официальную итоговую стенограмму она не вошла и была передана уже по линии новостного агентства «Синьхуа», как бы «изнутри» переговорного процесса.

Если попробовать все эти сигналы и жесты перевести на понятный обывателю язык, то крупнейшие партнеры России – Индия и Китай во время встреч хотели получить ответ на вопрос о том, как Москва видит в конкретике не саму СВО, а ее итог. Харьковские события последних дней оптимизма в этом вопросе не добавили, от слова «совсем». И теперь понятен ответ на один из главных вопросов в российском обществе в этом году: «Каковы же были изначальные рамки нашей СВО»?

А рамки были таковы, что СВО действительно не предусматривалась как длительная военная операция, одним из последствий которой будет даже не только формирование многополярного мира, но еще и крах европейской промышленности и спроса на европейском рынке. Теперь понятно, что одним из результатов кампании должно было стать только ослабление хватки того спрута, который мы именуем пусть и весьма условно «глобалистским», на шее европейского промышленного капитала. И если еще летом мы могли пояснять задержку сменой формата СВО, тактики и т. д., то после сентябрьских событий все это стало вызывать вопросы у тех партнеров, которые предметно поддерживают Россию в санкционном давлении, а оно колоссально и бумерангом воздействует на экономику этих государств.

Все это объясняет как раз то, что Россия до самого последнего момента, даже вызывая искреннее недоумение у российского общества, не стремилась перерезать газовые и нефтяные нити с Евросоюзом, постоянно оставляя себе некое пространство для диалога, пусть даже и смиряясь с нарастающей внутренней критикой. Нам, конечно, наши медиа говорили, что ЕС «замерзнет» и испытает на себе все прелести Средневековья, но мало кто мог предположить, что лидеры ЕС именно к этому и ведут, сознательно и целенаправленно. Да, рациональный посыл для Европы и ее определенных кругов был понятен, но вот само целеполагание о диалоге как общепонятной итоговой стадии конфликта было ошибочным.

В результате даже «рациональное затягивание» операции с нашей стороны стало играть против не только самого ЕС, но и против экономик Индии и Китая, а вот это в планы, по всей видимости, уже не входило, да и входить, собственно, не могло. Позиция руководства ЕС – это не коллективная форма шизофрении, а целенаправленная и сознательная политика по обрушению собственного рынка. Харьковские же события, конечно, не нанесли России «поражения», как пишут западные СМИ, да и часть наших тоже, но высветили такой вал проблем в организации, что все замерло на месте.

И теперь Россия оказывается в очень сложной, даже патовой ситуации – основные партнеры готовы подставлять плечо в течение какого-то времени, которое по понятным причинам не известно, но может быть примерно определено логически. За это время Россия должна либо военным путем достичь изначальных целей, либо свести операцию к диалогу. Но, учитывая само целеполагание руководства ЕС, именно такой диалог невозможен в принципе. Ни на условиях А, либо В, или С.

Поэтому в разговоре с Н. Моди лидер России и сказал прямо, но, оставляя себе пространство для маневра в будущем,

Европейский «Бройлер 777»

Проблема в том, что руководство ЕС ведет себя как пилоты из известного сериала «Бройлер 777»: «Капитан, мы падаем! Да, штурман, конечно!», а главные наши партнеры по ШОС убедительно настаивают на том, что рейсу «Бройлер 777» надо как угодно, но не дать соприкоснуться с землей. В нынешней ситуации это примерно то же самое, что заставить пациента насильно есть, только проблема в том, пациент при этом прикрывается от вас вооруженной охраной.

Это поистине уникальная дилемма – чтобы в реальном временном промежутке победить Украину, надо убить экономику ЕС, которую (экономику) добивать нельзя, а следовательно, и закончить в реальном временном промежутке конфликт невозможно. Разрубить этот гордиев узел можно либо какими-то совсем радикальными военными шагами, либо заморозкой конфликта, с понимаем того, что через какое-то время война вспыхнет намного серьезней и масштабней, поскольку Киев за это время нарастит силы, а больше ему ничем заниматься и не надо.

Очевидно, что никто из партнеров не предполагал столь длительной операции России на Украине, этого, пожалуй, не предполагал никто, даже сами украинские кураторы, но факт остается фактом, и кивать пока остается только на самих себя.

Саммит ШОС показал реалистичные контуры нового партнерства в будущем «Восточном экономическом кластере», и нельзя сказать, что они не позитивны в целом. Мы получили меньше, чем планировали, но значительно больше, чем могли бы, учитывая масштабы экономических потрясений.

Да, мы видим турецкий сверхпрагматизм, когда мы обмениваем антисанкционное партнерство на предоставление зерна для турецкого хаба (как один из результатов переговоров с Р. Эрдоганом в Самарканде), хитрую позицию среднеазиатских соседей и партнеров по ОДКБ в разрезе угрозы Афганистана, но, с другой стороны, Иран, Китай и Индия готовы брать на себя часть нагрузки, пока Россия находится на переднем крае, и не требовать невозможного.

Тем не менее запас времени на решение дилеммы «Бройлера 777» у России далеко не бесконечен, и шаги здесь придется принимать весьма жестко и решительно, потому что, если Россия «проест» и «прогуляет» по привычке и эту фору, то жить нам придется практически в одиночку, тратя все ресурсы на борьбу с киевской психиатрической клиникой.

Автор: Михаил Николаевский

• • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5