Конечно, американские уступки возникли не на пустом месте. Москва показала на сирийском фланге Черноморского ТВД определенную гибкость. И избежала потенциального тупика, куда ее мог завести набирающий обороты израильско-иранский конфликт. Развернись он на территории Сирии, превратись она в плацдарм нового противостояния, - и результаты миссии российских ВКС, как и стратегическая цель сохранения ее территориальной целостности, ради которой они там действовали, оказались бы в значительной мере девальвированы.

Майские договоренности Владимира Путин с Биньямином Нетаньяху сняли эту угрозу, и представляется, что именно на этой основе российский лидер вскоре после этого выступил с не понравившейся Тегерану инициативой вывести из Сирии все иностранные войска. В свою очередь, Тель-Авив, сохраняющий на Трампа большое влияние, как официальное, так и неформальное, надо полагать, в немалой мере поспособствовал переменам в настроениях на американском политическом «Олимпе» в пользу диалога с Москвой. Противостоять этому влиянию не смогли, как видим, ни Конгресс, ни расследование спецпрокурора Мюллера, ни лоббистский потенциал ряда транснациональных группировок, заинтересованных в нагнетании напряженности отношений США с Россией.

И то, что все это вполне демонстративно было проделано за счет Европы, лидеры которой на проходящем в эти дни саммите Европейского союза высказали опасение по поводу возможных итогов российско-американской встречи, - тоже можно отнести на счет Израиля. Ибо его отношения со столицами Старого Света являются натянутыми ровно в той мере, в которой Европа поощряет антиизраильскую линию Тегерана. И реакция на выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе – тому яркая и наглядная иллюстрация.

Джеймс Мэттис

Второе событие, связанное, как представляется, с первым не только геополитически, но и символически, - последствия сингапурской встречи Трампа с северокорейским лидером Ким Чен Ыном, состоявшейся 12 июня. В данном случае речь идет о вояже, который на днях предпринял министр обороны США Джеймс Мэттис, последовательно посетивший Пекин и Сеул. Подобно тому, как Болтона в Москве принимал Владимир Путин, Мэттис был удостоен приема китайским лидером Си Цзиньпином, после чего, уже в южнокорейской столице, провел переговоры со своим местным коллегой Сон Ен Му.

Получив в Пекине недвусмысленный сигнал о том, что Китай не пойдет на компромиссы в вопросах суверенитета и территориальной целостности, то есть не будет уступать давлению США, которые фактически поддерживают оппозицию ему соседей в территориальных спорах в Южно-Китайском море, Мэттис из Сеула «организовал» ответный месседж. Зафиксировав приостановку совместных учений, глава Пентагона анонсировал перенос американского военного штаба из Сеула в Пхентэк, подальше от границы с КНДР. А также пообещал запустить механизмы передачи командования вооруженными силами Южной Кореи в случае войны от США самим южным корейцам. По сути, это не что иное, как расширенное выполнение американской стороной предложений российско-китайской «дорожной карты» по урегулированию на Корейском полуострове.

Что, на наш взгляд, происходит?

Не исключено, что следующее. История взаимоотношений в глобальном геополитическом треугольнике Москва-Пекин-Вашингтон хорошо помнит 1972 год, когда тогдашний американский президент Ричард Никсон совершил визиты в Москву и Пекин, которые находились тогда в состоянии достаточно острого противостояния. Использовав это обстоятельство, США в итоге «развели» между собой две коммунистические столицы, заключив с советской стороной ряд соглашений в сфере ограничения гонки стратегических наступательных вооружений и ПРО, а с китайской – антисоветский альянс, который впоследствии сыграл немаловажную роль в том, что СССР увяз в Афганистане, столкнувшись там с одновременным противодействием как Вашингтона, так и Пекина.

Очень похоже, что ту комбинацию американской внешней политики, архитектором которой тогда выступил находящийся и сегодня в определенной «силе» Генри Киссинджер, США и пытаются воспроизвести. Встреча Трампа с Кимом – реверанс Китаю, с Владимиром Путиным – России. Вашингтон, оказавшийся если не в изоляции, то осложнивший отношения с союзниками, настойчиво ищет брешь в российско-китайских отношениях, которую если не отыщет, то попытается создать, чтобы просунуть в нее «черного кота». Ведь глобальный треугольник функционирует по схеме «2 vs. 1», и в нем проигрывает та сторона, против которой объединяются две остальные.

Генри Киссинджер

Как и в начале 70-х годов, американский зондаж ведется на обоих направлениях – московском и пекинском. И каждую из евроазиатских континентальных столиц усиленно подталкивают к выбору между другой столицей и Вашингтоном. Стоит кому-нибудь дрогнуть и клюнуть на эти «игры», как американский план получит возможность обрести плоть и кровь, и из сферы дипломатических маневров перейдет в плоскость реальной политики.

Отметим: определенная схематизация этого расклада автором этих строк не отменяет его актуальности. Конечно, реальность богаче и «многофакторнее», но суть событий предложенная схема передает, похоже, весьма близко к тому, что имеет место на самом деле. Характерно: американские «разводки» между Россией и Китаем продолжаются и на санкционном поле. И каждой стороне вместе с «кнутом» предлагаются и «пряники»; их как бы ставят перед выбором, склоняя на свою сторону и сталкивая между собой.

Чем отличается нынешняя ситуация от той, из второй половины прошлого века? Имеются ли ресурсы адекватного ответа на американское маневрирование?

Разумеется! В начале 70-х годов, повторим, отношения Москвы и Пекина переживали стадию глубокого идеологического раскола и военно-политической конфронтации. А вот ситуация на Корейском полуострове на них влияния почти не оказывала. Пхеньян тогда для виду лавировал между Москвой и Пекином, фактически последовательно примыкая к последнему. Сеул же находился под жестким вашингтонским протекторатом, и у власти менялись проамериканские диктаторские режимы. Потенциал южнокорейского взаимодействия как с КНР, так и с СССР, строго говоря, равнялся нулю.

Не так обстоит дело сейчас. И наглядной иллюстрацией того, что и в Пекине, и в Москве очень хорошо поняли суть конъюнктурных инноваций в американской политике, служит недавний визит в Россию президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина. Уже приходилось отмечать, что сеульский лидер на протяжении всего развития ситуации вокруг КНДР и ее ядерной программы держал и держит руку на пульсе и отнюдь не следует в фарватере США. Напротив, он действует на свой страх и риск, связывая между собой различные интересы и неизменно подставляя при этом плечо Ким Чен Ыну.

Имеются все основания полагать, что этот ресурс «связующего звена» между двумя театрами военных действий нынешней гибридной войны будет работать и дальше. Залог успеха в этой сложной ситуации и для Москвы, и для Пекина – не отказываясь от контактов с Вашингтоном, постоянно координировать свои действия, не позволяя себя «разводить».

Владимир Путин и Си Цзиньпин

У России имеются все возможности и дальше влиять на США с помощью дилеммы между Израилем и Европой (Ираном), Китай в состоянии делать это благодаря глубокой вовлеченности в северокорейские дела. Россия – геополитический противовес Вашингтону, Китай – геоэкономический. Имеются и узлы противостояния: Сирия и Украина, с одной стороны, и Южно-Китайское море со «слабым звеном» в лице Тайваня и борьбой за соответствующие проливы, прежде всего, Малаккский, с другой. Мы очень удачно дополняем друг друга.

Поэтому, строго говоря, треугольник должен оставаться треугольником, не превращаясь в желательный для Вашингтона формат «2+1» (или «2-1», как кому больше нравится). Но одновременно поддерживать у США иллюзии, что вот-вот, и они такого формата достигнут и таки «разведут» Россию и Китай, тоже будет нелишним. Задача Америки в нынешних раскладах – форсировать события, а противостоящих ей центров влияния – затягивать «Большую Игру», не допуская вашингтонского блицкрига, в том числе с помощью его стратегической дезинформации и дезориентации.

Один раз, в 2009 году, такая модель совместного поведения уже сработала, обрушив многие, далеко идущие планы. Российско-американский статус-кво с участием Израиля на Западе и китайско-американский с узлом в объединяющейся Корее на Востоке – залог глобальной стабильности. Но только при непременном российско-китайском взаимодействии, в отсутствии которого он превращается в сумму дестабилизирующих друг друга факторов.

Очень многое указывает на то, что глобальная ситуация все более напоминает натянутую струну, и точка бифуркации не за горами. Успешно пройдет ее тот, у кого окажутся крепче нервы.

Источник - ИА REGNUM .

• • 0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5