Когда президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил о проекте канала «Стамбул», стало очевидным, что Турция намерена в новых условиях вернуться во времена Конвенции Монтре, подписанной рядом стран в 1936 году и в соответствии с которой определялся международный режим проливов.

Не вдаваясь сейчас в детали, отметим, что ее появлению предшествовала огромная игра мировой дипломатии, сопровождаемая острыми спорами и противоречиями относительно того, какая страна должна контролировать стратегически важные пути из Черного в Средиземное море.

Отметим, что конференция в Монтре была созвана по предложению Анкары, которая тогда оказалась в эпицентре мировой политики. Поэтому сейчас анонсирование проекта канала «Стамбул» направлено на то, чтобы вернуть Турции тяжеловесность в мировой политике, ведь новый судоходный канал между Черным и Мраморным морями наверняка будет нуждаться в правовом обеспечении.

И сразу возникает острая интрига. Анкара заявляет, что намерена приступить к практической реализации проекта уже в текущем, 2018 году. В этой связи многие эксперты заявляют, что Турция, построив новый пролив, может по-новому диктовать и условия пользования водными артериями, разыгрывая карты геополитического фактора и экономической целесообразности проекта. Существует также мнение, что Анкара может вообще свести к нулю судоходство в Босфоре.

Раньше Турция не раз выражала недовольство некоторыми положениями конвенции Монтре и пыталась их изменить. Сейчас она может вообще упразднить эту конвенцию, предлагая новый международный правовой статус канала. В случае такого сценария развития событий, как считает российский востоковед Евгений Сатановский, «будет похоронена конвенция Мотре и статус проливов вернется к состоянию на 1913 год, а транзит будет зависеть от настроения Анкары».

Отсюда вывод: так как строительство канала «Стамбул» затрагивает интересы не одной лишь Турции, но международное сообщество, это требует начать переговоры об урегулировании судоходства по новой транспортной артерии, чего на данном этапе добивается турецкая дипломатия, которая получает прекрасную возможность на продолжении достаточного длительного времени манипулировать заинтересованными мировыми державами.

 Giorgi Balakhadze

Канал «Стамбул»

Цена игры — военно-политическая ситуация главным образом в Причерноморском регионе. Напомним, что сейчас конвенция Монтре накладывает ограничения на проход через пролив военных кораблей нечерноморских государств. Новый канал может позволить Турции обеспечивать или не обеспечивать проход в Черное море любых военных кораблей, прежде всего, своих партнеров по НАТО.

При этом в случае, если «Стамбул» будет строиться силами только турецкого государства, после своего открытия он будет находиться под управлением Анкары. Это укрепляет ее геополитическую роль в регионе, предоставляет козырные карты тогда, когда ведущие страны мира и соседние государства потребуют от Турции переговоров по вопросу статуса нового канала и правил пользования им.

На наш взгляд, Анкара пойдет на такие переговоры и будет максимально затягивать переговорный процесс, набирая очки на других направлениях. При этом западные эксперты уже призывают как можно быстрее начать переговоры с Турцией, используя имеющиеся рычаги давления на нее. Вторая задача ее состоит в увеличении экономической эффективности канала «Стамбул».

Но не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Недавно турецкое издание Taraf сообщило, что Тегеранский университет начал разработку проектных документов по строительству судоходного канала, который свяжет Каспийское море с Персидским заливом. Завершить его планируют в 2030 году.

В результате выходящие к Каспийскому морю страны — Азербайджан, Казахстан, Туркмения, Россия, Иран — смогут транспортировать нефть и природный газ в открытое море. Более того, российские военные корабли смогут выходить в океаны без необходимости в турецких проливах. И если уменьшится число судов, проходящих через проливы, проект канала «Стамбул» может стать «чемоданом без ручки», если иметь в виду смещение мирового экономического центра в Тихоокеанский регион. Турция вряд ли выиграет от такого расклада сил, хотя эта тема требует более подробного исследования. Об этом в следующем очерке.