Когда Совет Европейского союза на уровне глав МИД одобрил ограничительные меры в отношении Турции из-за проведения Анкарой геологоразведочного бурения у берегов Кипра, стало очевидным: европейская дипломатия потерпела крупное поражение. Потому что антитурецкие санкции, которые предполагают сокращение финансовой помощи ей как кандидату на вступление в ЕС, урезание займов в рамках кредитного механизма Европейского инвестиционного банка, замораживание переговоров по всеобъемлющему соглашению о воздушном сообщении с Анкарой, равно как отказ от ряда встреч с высокопоставленными турецкими политиками, пришлись на момент, когда Турция выдержала давление со стороны США в связи с поставками С-400 и находится на морально-психологическом подъеме.

 В такой ситуации Брюсселю следовало бы рассматривать идущую битву за шельфы Восточного Средиземноморья в более широком контексте, отдавая себе отчет в том, что сначала нужно решить кипрскую проблему и лишь потом разобраться с шельфом. Но ЕС так и не удается разрешить базовую проблему, кипрский вопрос, что неизбежно выводит турецкие геологоразведочные работы в конфликтную зону. В данном случае давали и дают о себе знать стратегические моменты, связанные с перспективами вступления Турции в ЕС, что связано с возможностью объединении острова. Дело тут не столько в разработанных деталях и политических условиях воссоединения двух частей Кипра, греческой и турецкой, сколько в современной геополитической идентификации самих турок, которые считают себя составной частью европейской цивилизации и настаивают на пересмотре Западом к себе отношения.

Западные дипломаты на условиях анонимности в разговоре с изданием Al-Monitor заявили, что опасения по поводу спорных месторождений раздуты, что Турция и Кипр едва ли находятся на грани вооруженной конфронтации. Однако в экспертной среде предостерегают от таких выводов. Аналитики обращают внимание на то, что конфликт вокруг прибрежных богатств необходимо рассматривать в более широком контексте турецкой стратегии по пересмотру своих отношений с Западом. Как считает политолог Ноам Хомский, «политика полуоткрытых дверей уже перестала быть действенным рычагом в отношении Анкары», и она «в последние годы демонстративно сделала много шагов, чтобы показать ЕС свои альтернативы». И не только это.

 Это обозначает фактор участия в партии в Восточном Средиземноморье многих игроков, что не смущает Анкару, считающую себя тоже игроком, но более крупного исторического калибра. Ведь проблемы в истории Кипра, находящегося всего в 70 километрах от берегов Турции, начинаются еще с противостояния между Константинополем и Османской империей. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил о готовности страны защищать права турок-киприотов на шельфовые месторождения, в том числе с применением вооруженных сил, а МИД отметил, что Анкара не намерена отказываться от проведения геологоразведочных работ у побережья Кипра. И это несмотря на критику со стороны ЕС, которого призвали принять активное участие в вопросе разрешения кипрской проблемы.

МИД Греции квалифицировал поведение Турции как «провокационное», как и власти США, призвавшие Анкару «отказаться от проведения геологоразведочных работ у побережья Кипра», а стороны — «воздержаться от действий, которые усиливают напряженность в регионе». В свою очередь МИД России также призывал стороны «воздерживаться от шагов, ведущих к наращиванию кризисного потенциала в Восточном Средиземноморье, проявлять сдержанность и политическую мудрость, а также стремиться к разрешению спорных вопросов путем диалога и уважения интересов друг друга», обозначая «необходимость скорейшего перезапуска межобщинного переговорного процесса по кипрскому урегулированию». Одним словом, войны в Восточном Средиземноморье пока не будет, а Турция заявляет, что «бурение продлится до 3 сентября».