• ,
    Лента новостей
    Опрос на портале
    Облако тегов
    crop circles (круги на полях) knz ufo ufo нло АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ Атомная энергия Борьба с ИГИЛ Вайманы Венесуэла Военная авиация Вооружение России ГМО Гравитационные волны Историческая миссия России История История возникновения Санкт-Петербурга История оружия Космология Крым Культура Культура. Археология. МН -17 Мировое правительство Наука Научная открытия Научные открытия Нибиру Новороссия Оппозиция Оружие России Песни нашего века Политология Птах Роль России в мире Романовы Российская экономика Россия Россия и Запад СССР США Синяя Луна Сирия Сирия. Курды. Старообрядчество Украина Украина - Россия Украина и ЕС Человек Юго-восток Украины артефакты Санкт-Петербурга босса-нова будущее джаз для души историософия история Санкт-Петербурга ковид лето музыка нло (ufo) оптимистическое саксофон сказки сказкиПтаха удача фальсификация истории философия черный рыцарь юмор
    Сейчас на сайте
    Шаблоны для DLEторрентом
    Всего на сайте: 92
    Пользователей: 0
    Гостей: 92
    Архив новостей
    «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
    Март 2024 (885)
    Февраль 2024 (931)
    Январь 2024 (924)
    Декабрь 2023 (762)
    Ноябрь 2023 (953)
    Октябрь 2023 (931)
    Время собирать камни. Пять причин провала ближневосточного урегулирования

     Make money. Not friends (an English idiom)
    Делай деньги, а не друзей (английская идиома)

    В 1993 г. израильтяне и палестинцы подписали в Осло первое мирное соглашение, вошедшее в историю как Декларация принципов о временных мерах по самоуправлению. Цель этого соглашения — разрядить существующий конфликт и выработать шаги, которые должны были привести к его окончательному мирному урегулированию. Последовавшее за ним соглашение 1995 г. подтвердило намерения обеих сторон и определило сроки реализации договоренностей.

    Предполагалось, что уже к 1999 г. все этапы соглашений будут выполнены, и новый XXI в. израильтяне и палестинцы встретят в мире — как соседи. Но долгожданный мир оказался лишь иллюзией.

    Двадцать лет мировое сообщество ищет новые инициативы, чтобы реанимировать мирный процесс, заложенный в столице Норвегии в 1990-е гг. Двадцать лет израильские и палестинские политики выигрывают выборы на противопоставлении «мы — они». Как известно, война — выгодный бизнес.

    В статье рассмотрено пять наиболее фундаментальных причин того, почему мир в том формате, который был определён двадцать лет назад, недостижим.

    Институциональное строительство палестинского государства

    Палестинская национальная администрация является «слабым», «несостоявшимся» государством. Почему ПНА можно считать государством? В 2012 г. Генассамблея ООН признала Палестину государством в статусе наблюдателя ООН, при чём данную резолюцию одобрили 138 государств из 193 представленных во всемирной организации. С «юридической точки зрения ООН не обладает полномочиями признавать то или иное государство» [2, с. 14], следовательно, и нахождение в составе ООН какого-либо государства не имеет значения для того, чтобы считать государство признанным. Однако если у государства имеется статус «государства наблюдателя ООН и право участвовать в организациях под эгидой ООН» [2, с. 15] — это де-факто признание легитимности государства. Наличие или отсутствие международного признания не является детерминантой политического суверенитета какого-либо государства. Данный факт также не определяет и степень его стабильности или устойчивости.

    Что такое «слабые» государства? «Слабые» государства — неотъемлемый элемент организации мира на современном этапе его развития [2, с. 15]. «Слабые» государства появились в 1990-е гг. с крушением биполярного мира, когда страны, входившие в политическую орбиту СССР, оказались неспособными защитить свой суверенитет в локальных конфликтах, когда местные правящие элиты потеряли способность определять политический процесс в пределах своих границ [2, с. 16]. Это обусловливалось еще и тем, что характер конфликтов приобрёл окрас гражданских войн, что означало появление асимметричного конфликта. В новой реальности роль международного права и его реальное применение в данных конфликтах зачастую попросту отсутствует. Следовательно, такие государства часто становятся мишенями гибридных войн, легко поддаются манипулированию и установлению контроля над ними, создавая на их территории «управляемый хаос», поскольку эти технологии базируются на наличии и росте внутригосударственных противоречий. Всё это ведёт к коллапсу развития политических институтов, к деградации государства.

    Факт институционального кризиса в ПНА связан в основном с кризисом в структурах ООП: раскол между элитой диаспоры и элитой непосредственно «на территориях»; политический кризис 2007 г., вызванный выборами в ПЗС в 2006 г. и приведший к «политическому и территориальному разделению между Сектором Газа и Западным берегом; «разрушение политического плюрализма в двух анклавах и различная степень авторитарности правящих движений в каждом из них» и др. [2, с. 277]

    Причинами углубления политического кризиса в ПНА явились как политические факторы (смерть Я. Арафата, деградация политических институтов ФАТХ и ООП), так и экономические (упадок материально-технической базы, закрытие предприятий, высокий уровень безработицы, уменьшение потоков иностранной финансовой помощи); длительное вооруженное противостояние Израилю (интифада Аль-Акса, явившаяся кровопролитной для палестинцев) и гуманитарные катастрофы (введенная Израилем блокада Сектора Газа и санкции в отношении ПНА).

    Следовательно, одним из побочных процессов рассматриваемого кризиса стало появление анклавов — идеальной почвы для укрепления позиций радикальных, экстремистских и военных группировок, которые могут стать абсолютно легитимной властью на землях Палестинской национальной администрации. Ярким тому примером может служить движение ХАМАС, вошедшее в 2006 г. в Палестинский законодательный совет в ходе легитимных, демократических и санкционированных Западом выборов.

    Стоит отметить, что моральная старость режима М. Аббаса на Западном берегу, приведшая к маргинализации и деградации политических институтов ПНА в совокупности с его физической старостью — всё это имеет тенденцию, особенно на фоне усиления роли этноконфессиональной и этнополитической составляющей палестино-израильского конфликта, что на Западном берегу укрепятся позиции тех радикальных группировок, которые в Секторе Газа при ХАМАС получили устойчивое развитие, как неотъемлемые акторы политической жизни ПНА.

    Данный тезис противоречит позиции Израиля, который последовательно выступает против участия в выборах в органы власти Палестинской администрации религиозных радикальных партий и движений, которые не признают еврейское государство и все те соглашения, которые заключены в рамках мирного урегулирования конфликта в формате Осло.

    Непризнание уже подписанных мирных соглашений в случае перехода ключевых органов власти Палестинской национальной администрации к ХАМАС и другим радикальным партиям (и группировкам) означает невозможность какого-либо диалога двух конфликтующих сторон (Израиля и Палестины) в рамках вышеуказанных соглашений.

    Роль арабских стран и «арабской весны»

    Необходимо выделить три основных (классических) трека (по средствам которых можно влиять на ближневосточное урегулирование): египетский, иорданский и сирийский. В данной статье подробно будет рассмотрен лишь египетский трек, поскольку хоть иорданский трек, как и египетский выделен [5] в Декларации принципов о временных мерах по самоуправлению, однако в 1988 г. Иордания отказалась от своих претензий на Западный берег, а в 1999 г. из страны было выслано всё «внешнее» руководство ХАМАС, которое перебралось сначала в Доху, а потом в Дамаск [2, с. 221]. Сирийский трек на данный момент не так актуален, в связи с военными действиями, которые разразились на территории Сирийской Арабской Республики, но, стоит отметить, что через территорию Сирии осуществляется помощь Ирана той или иной радикальной исламистской группировке, участвующей в «прокси-войне» с Израилем.

    Между тем каирский трек, как подчеркивал Е. М. Примаков, остаётся важным в палестино-израильском конфликте ввиду ряда причин [3, с. 585].

    Во-первых, Египет изначально играл важную роль в создании палестинских институтов власти и в палестинском национальном движении. На современном этапе Каир является медиатором в переговорах между конфликтующими группами внутри ПНА — ФАТХ и ХАМАС.

    Во-вторых, «арабская весна» затронула и Египет, в результате которой к власти в 2011–2012 гг. пришли «Братья-мусульмане». В результате победы фундаменталистской партии в Египте исламистские радикалы в Секторе Газа получили надежду на упрочение своей власти в анклаве и в ПНА, и на легитимизацию своих методов действий, как, например, ведение вооружённой борьбы с Израилем.

    В-третьих, в ближайшей перспективе Израиль все еще будет зависеть от поставок египетской нефти и газа. Следовательно, если к власти в Египте вновь придут исламские фундаменталисты, они могут ввести ограничение на поставки необходимого Израилю углеводородного сырья. В прошлом так делали «Братья-мусульмане», пытаясь помочь ХАМАС достичь равновесия с Израилем в игре с ненулевой суммой (“win-win”).

    В-четвертых, смена режима в Каире опасна тем, что он потеряет реальный контроль над границей с Сектором Газа со стороны Синайского полуострова, что приведёт к неконтролируемому потоку денег и оружия в палестинский анклав. В 2011–2013 гг. борьба за власть различных властных группировок в Египте привела к тому, что на Синайском полуострове закрепилась террористическая группировка ИГ (террористическая организация, запрещённая в РФ). Известно, что ИГ считает необходимым условием уничтожение Израиля. Таким образом, помощь ХАМАС на тот момент времени значительно возросла. Более того, у боевых ячеек исламских фундаменталистов из Сектора Газа появилась возможность выезжать через контролируемые ИГ коридоры в третьи страны для прохождения там боевой подготовки в лагерях или же для обучения военно-техническим специальностям. Полученный реальный боевой опыт члены ХАМАС и других радикальных группировок теперь могут применить в своём противостоянии с Израилем.

    Таким образом, случившиеся события в Египте (как, впрочем, и вероятность повторения аналогичного сценария в будущем) — это дестабилизирующий фактор. Потеря Египтом контроля на границе с Сектором Газа может привести к тому, что Израиль «реоккупирует сектор Газа», что приведёт уже к широкомасштабному конфликту между ХАМАС и государством Израиль в Секторе Газа [3, с. 586].

    Этнотерриториальная, этнополитическая и этноконфессиональная составляющие палестино-израильского конфликта

    Суть этнотерриториального конфликта заключается в том, что и евреи, и арабы отождествляют свою национальность с одной и той же территорией. Спор между двумя народами, как указывал Владимир Жаботинский, идёт «за кусок земли» [2, с. 112]. Территориальный вопрос — ядро палестинского национализма и еврейского сионизма [4, с. 215].

    Этнополитическая составляющая конфликта заключается в различии политических культур и политических ценностей израильтян и палестинцев. В данном случае ключевую роль играет историческая память народов, которая строится на национальных обидах.

    Совершенно новый компонент конфликта — этноконфессиональный. Он возник в начале 1990-х гг. и характерен для обоих участников конфликта. С одной стороны, в ПНА усилилась роль организаций и движений, базирующихся на исламском фундаментализме (прежде всего укрепление и рост позиций ХАМАС и аффилированных с ним движений в Секторе Газа и на Западном берегу р. Иордан). С другой стороны, в израильском обществе, особенно среди еврейских поселенцев на «территориях», стали получать активную поддержку крайне правые религиозно-националистические организации антиарабской направленности.

    В настоящее время палестинское общество в ПНА становится всё более религиозным. Во-первых, позиции исламских фундаменталистов в последние годы укрепляются в регионе БВСА. Во-вторых, происходит рост популярности ХАМАС в Палестинской автономии, поскольку движение претворяет в жизнь более эффективную патриотическую повестку дня, в отличие от сдающих позиции ФАТХ и ООП.

    При этом этнопсихология субъектов конфликта во всех трех составляющих, как указывает И. Звягельская [1, с. 140] и В.А. Корочкина [2, с. 118], заключается в противопоставлении «мы — они», где «они» являются носителями отличных от «мы» социокультурных и религиозных признаков. В итоге возникает этноограниченность обоих субъектов конфликта, что приводит к тому, что ни одна из сторон не готова «торговать» своими ценностями.

    Следовательно, автономия (для палестинцев) — это лишь промежуточная стадия, так как она не гарантирует полную этническую защищённость палестинскому народу.

    «Поселенческая» политика Израиля

    В Декларации принципов о временных мерах по самоуправлению вопрос о поселениях отнесён к этапу окончательного мирного урегулирования [6], по прошествии пятилетнего переходного периода. Однако этот этап так и не наступил.

    Израильские поселения в Секторе Газа (до 2005 г.) и на Западном берегу являются одним из основных барьеров на пути установления долгосрочного мира между двумя конфликтующими сторонами, поскольку для еврейского и палестинского народа процесс национального строительства основан на священности места и территории [4, с. 242].

    Однако даже если абстрагироваться столь важного фактора, как «священность» земли Иудеи и Самарии для евреев (этнотерриториальный фактор), то переселить столь большое число поселенцев крайне проблематично с точки зрения экономики Израиля, поскольку сейчас в этих поселениях за «зелёной чертой» живёт приблизительно 600 тыс. израильских поселенцев [7] [8]. Территория Израиля мала, тем более территория, пригодная для жизни и экономической деятельности. Переселить почти 600 тыс. человек в центральную или северную часть страны — задача почти невыполнимая. Только в одном Тель-Авивском округе проживает около 1,5 млн человек [9], причем Тель-Авивский округ представляет из себя сплошную городскую застройку (которая тянется вдоль Средиземного моря от Хадеры до Гедеры) — одну из самых дорогих в мире [10]. Что будет, если хотя бы треть поселенцев захочет жить в Тель-Авивской агломерации? Государство, конечно, субсидирует переселение поселенцев с Западного берега на территорию «материкового» Израиля. Однако, как показал опыт по одностороннему размежеванию с сектором Газа, выделяемых средств оказывается недостаточно, чтобы покрыть убытки поселенцев.

    Другой вопрос — это моральная готовность различных частей и групп израильского общества к выводу поселений.

    Во-первых, поселенцам трудно абсорбироваться в «материковом» Израиле в связи с определенными экономическими факторами. С одной стороны, государство должно предоставить им рабочие места, например, построить новое производство (на столь дорогой земле). С другой стороны, сельскохозяйственный или иной бизнес, которыми владеют поселенцы на «территориях», может приносить им зачастую гораздо больше дохода.

    Во-вторых, размежевание для самих поселенцев — огромный стресс. Далеко не все переселённые израильтяне из Сектора Газа и ряда территорий Самарии в рамках одностороннего размежевания с ПНА в 2005 г. смогли интегрироваться в экономическую и политическую жизнь Израиля: часть из них либо покинула страну, либо полностью маргинализировалась. В итоге А. Шарон получил раскол общества, который привел к росту радикальных и экстремистских идей. Раскол едва не привел к масштабному насилию (хотя ряд инцидентов был [11]) и опасным волнениям в Израиле.

    Радикализация палестинской молодёжи

    В 2015 г. в Израиле на фоне нерешённого окончательно палестино-израильского противостояния начался новый виток эскалации конфликта, унесший множество жизней. В большинстве случаев палестинские радикалы нападали на евреев по обе стороны «зелёной черты» (т. н. граница Израиля до 5 июня 1967 г., когда началась Шестидневная война) [12]. Многие СМИ в те дни окрестили этот всплеск насилия по отношению к евреям «Интифадой ножей» или «Интифадой Иерусалима». При этом основным источником провокаций стали социальные сети, а основными действующими лицами (как, в прочем, и подстрекателями к нападениям) стали молодые палестинцы.

    Интифада социальных сетей — явление, по сути, никем не контролируемое со стороны палестинских лидеров из ФАТХ (в западной печати можно встретить такие термины [13], как «leaderless» / «leaderless Palestinian youth»). Конечно, нельзя отрицать и роль радикальных исламистских движений, и роль ХАМАС в подстрекательствах и призывах убивать евреев, публикуемых в социальных сетях — однако они лишь являются катализатором.

    Движущей силой этого явления выступает палестинская молодёжь — та, что является современницей крайне неудачных попыток мирного урегулирования в рамках процесса, заложенного Соглашениями Осло 1993 и 1995 гг. и насильственных актов как со стороны палестинских радикальных боевых формирований, так и израильских военных и еврейских экстремистов, проживающих в поселениях на Западном берегу. Эта молодёжь не верит палестинским лидерам, которые подписывали мирные соглашения (но в то же время она попадает под идеологическое влияние радикалов): высокий уровень безработицы среди молодёжи, низкое качество образования и отсутствие досуга — не то, что они ждали от мира с Израилем.

    Данная ситуация — крайне опасная тенденция, поскольку сегодняшние молодёжные лидеры в Палестине, публикующие в социальных сетях фотографии и видеоролики нападений, призывающие к насилию по отношению к евреям, завтра (или однажды) станут уже официальными лидерами палестинского народа, которым придётся сесть за стол переговоров. Однако сядут ли?..

    * * *

    Непрекращающееся насилие и вышеперечисленные аспекты проблематики делают невозможным мирное урегулирование в рамках «процесса Осло». Однако шансы достичь мира есть, пусть и в рамках некоего нового формата.

    Во-первых, палестинское общество должно преодолеть внутренний политический кризис, вызванный деградацией и маргинализацией своих политических институтов власти. Для этого лидерам ООП и ФАТХ необходимо признать возрастающую роль ХАМАС в политической жизни автономии и интегрировать движение во властные органы. Во-вторых, важно выработать адекватную систему выборов представителей палестинского народа в политические институты ПНА. В них должна быть представлена как та часть палестинского общества, которая живёт на территории, находящейся под контролем Израиля, так и та, что живёт в диаспоре. При этом большее число мест стоит предоставить представителям палестинцев, проживающих непосредственно на территории, контролируемой ПНА. В-третьих, количество палестинских институтов и их функции должны быть приведены в порядок и ограничены в своём числе, чтобы более эффективно представлять одну, общую внешнеполитическую линию государства. В-четвёртых, ХАМАС и ФАТХ должны контролировать аффилированные с ними радикальные и экстремистские ячейки, деятельность которых зачастую приводит к срыву переговоров и ухудшает политический имидж ПНА на мировой арене.

    Рассматривая роль международных посредников в процессе мирного урегулирования, необходимо отметить, что она не увенчалась успехом. С одной стороны, на консолидацию посредников негативно влияют двусторонние противоречия. С другой — политическая конъюнктура в самих странах-коспонсорах, в результате чего политический режим каждой из стран преследует свои интересы. Более того, мировому сообществу необходимо осуществлять строгий контроль за расходами средств, выделяемых ПНА в рамках многочисленных программ помощи.

    Израиль также должен выработать последовательную политику в отношениях с ПНА, чтобы она не зависела от электорального цикла. Для этого нужно консолидировать фракции в Кнессете, что на данном этапе представляется трудной задачей. Противоборство внутри самого правого лагеря и противостояние партии Ликуд левому лагерю, вылившееся в уголовные процессы над действующим премьер-министром Б. Нетаньяху, не дают возможности это сделать.

    Для того чтобы состоялось окончательное мирное урегулирование, необходимо время. Однако временная составляющая играет также против данного тезиса — она лишь усугубляет межэтнические противоречия.

    Библиографическое описание
    [1] Звягельская И. Ближневосточный клинч: Конфликты на Ближнем Востоке и политика России / Ирина Звягельская. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2014. – 208 с.
    [2] Корочкина В. А. Государство в пути: институциональное строительство Палестины или политическая афера / В. А. Корочкина. – СПб.: Фонд развития конфликтологии, 2016. – 286 с.
    [3] Примаков Е. М. Россия в современном мире. Прошлое, настоящее, будущее / Евгений Примаков. – М.: Центрполиграф, 2018. – 607 с.
    [4] Yiftachel, O. Territory as the Kernel of the Nation: Space, Time and Nationalism in Israel/Palestine, Geopolitics, 7(2). 2002. pp. 215–248. DOI: 10.1080/714000930
    [5] Декларация принципов о временных мерах по самоуправлению [«Договоренности Осло»]. Статья XII, Приложение II (4).
    [6] Декларация принципов о временных мерах по самоуправлению [«Договоренности Осло»]. Статья V (1,3).
    [7] Ferziger, J. Israeli Settlements // Bloomberg.
    [8] Settlements // The Israeli Information Center for Human Rights in the Occupied Territories (B’Tselem).
    [9] ISRAEL: Tel Aviv District // City Population.
    [10] Schindler, M. Tel Aviv Now Ninth Most Expensive City in the World // The Jerusalem Post.
    [11] Чернин В. (Велвл). Очерк истории еврейского террора в Эрец-Исраэль // Институт Ближнего Востока.
    [12] Царёв М. Интифада социальных сетей: новый этап кровавого конфликта? // Военное обозрение.
    [13] Rudoren, J. Leaderless Palestinian Youth, Inspired by Social Media, Drive Rise in Violence in Israel // The New York Times.

    Автор: Матвей Царёв

    Источник - Военное Обозрение .

    Комментарии:
    Информация!
    Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
    Наверх Вниз